— У кого? У КГБ? А вдруг они сами всё это и устроили? — Можно и у ментов… — Тоже рискованно. Два трупа. Всё в кровищи… Ладно, давай сами… А если нас накроют? — Если накроют, Виталий Тимурович, тогда кабзда. Конец всему. Будем выгребать, конечно. Где наша не пропадала. Но просто не будет. Тогда и в «контору», и в ментуру, и в ООН обращаться придётся. — Это точно, — кивает он. — Ладно, делаем так. Вас я попрошу встретить Наталью… — Чего⁈ — Сам не могу, потому что буду зачисткой командовать. Но если хотите, можете вы. Он отрицательно качает головой. Не хочет, ясен пень. Да и похеру, что не хочет. Хочу, не хочу роли сейчас не играют, скажу и будет командовать, но он там нихрена не ориентируется, спалится сам и всех нас спалит. «Бульварное чтиво» он точно не смотрел и сериал «Чистильщик» тоже. — А послать некого, — продолжаю я. — Вас она знает, и послушает. В машину сядете, сразу мне наберёте. Отвезёте её на базу. Мы с ней там перекантуемся несколько дней. А вы за это время резерв сюда подкинете. — Где его взять-то, резерв этот? — недовольно бросает Скачков. — Решайте. Но сами видите, люди здесь лишними не будут. Дальше. Нужна личная охрана. Четыре человека. Должность опасная, зарплату надо будет увеличить. — По зарплате уж ты сам решай. — Я и решаю, вас информирую просто. Увеличиваю вдвое. — Понял, — кивает он. — Всё. Вызывайте «буханку» и шесть человек. Пусть подъедут к гостинице и заезжают на разгрузку. Водитель остаётся, остальные бегом наверх, в казино. Я сейчас Лидии позвоню, она всё подготовит. Пропуск и то, что нам потребуется. Скачков звонит на базу, а после него я звоню Лиде в казино. Потом мы прощаемся. Он отправляется в аэропорт, а я возвращаюсь в отель. — Сергей Сергеевич, — говорю я, — вон там за углом, не помню какая улица. Притормозите, пожалуйста у нотариальной конторы. — Там стоять нельзя, — качает он головой. — Пять минут. Я буду очень и очень быстро. Он недовольно крякает, но делает, как я прошу. Я выскакиваю и забегаю в контору. — Я к Нинель Теодоровне, — уверенно сообщаю я секретарю. — Она сейчас не… Молодой человек! Что вы делаете! Стойте!!! Не обращая внимания на её восклицания и недовольство очереди, я смело открываю дверь. — Товарищи, я буквально на одну минуту, засекайте, — говорю я и захожу в кабинет. — У нас семейные обстоятельства. — Что происходит⁈ — гневно начинает нотариус Бургасова, но узнав меня и вспомнив щедрые дары, принесённые мной в прошлый раз, осекается. Дама сидящая перед ней оборачивается и недоумённо переводит взгляд с Нинель на меня. — Прошу прощения, — обращаюсь я к ней и указываю на дверь. — Одну минуту буквально подождите в приёмной. У нас срочное семейное дело. Посетительница изумлённо смотрит на Нинель Теодоровну, но та, надо отдать ей должное, поджимает губы, но всё-таки кивает утвердительно, подтверждая мои слова. — Безобразие… — шепчет дама, но встаёт и с видом оскорблённой невинности выходит в приёмную. — Простите ещё раз и спасибо, — бросаю я ей вслед. — У нас просто чрезвычайные обстоятельства. Семейные. Войдите в положение, пожалуйста. — Что вы себе позволяете! — хмуро высказывается Бургасова. — Это же ни в какие рамки… — Да, простите великодушно, — отвечаю я с сокрушённым видом и выкладываю перед ней пять сотенных купюр. — Больше не повторится, но у меня правда кое-что случилось. Ничего не объясняя, я снимаю трубку с телефонного аппарата и набираю номер Мартика. — Март Вольфович, здравствуйте. Это Егор. — Здравствуй, Егор. Я печать получил. Когда ты придёшь? — У меня возникли срочные дела, поэтому я прийти не смогу. Вам позвонит нотариус, Нинель Теодоровна Бургасова. Она мой уполномоченный представитель и совершит за меня все необходимые юридические действия по оформлению квартиры. Нинель Теодоровна, когда вы сможете? Она хлопает глазами: — Мне будет нужна вся информация… — Конечно, Март Вольфович Цеткин, по сути продавец. Он вам всю информацию предоставит. — Ну… давайте в конце недели. — В конце недели никак не получится, продавец уезжает. Нужно сегодня, практически немедленно. — Сегодня никак не… — начинает она, но я выкладываю перед ней ещё одну купюру и она, сделав злое лицо соглашается. — Хорошо, у меня в двенадцать будет перерыв, пусть подойдёт. — Март Вольфович, не сочтите за труд, подойдите, пожалуйста в контору в двенадцать часов. Запишите адрес. Я диктую адрес и кладу трубку, после чего объясняю суть просьбы. — Егор Андреевич, это возмутительно, вы что, думаете, что за свои деньги можете меня купить? Это что, Америка вам? — Нинель Теодоровна, голубушка, я отношусь к вам с глубочайшим уважением, но и вы меня поймите. Я не лгу, у меня сегодня действительно ужасные вещи произошли, и если бы вы не пошли мне на встречу, то и не знаю, чтобы делал. Вы моя спасительница. Кстати, простите, что сразу не сказал, выглядите вы просто восхитительно. — Первый и последний раз. Вы меня понимаете? Что там у вас за проблема с квартирой? — С квартирой? С квартирой, как раз, у меня проблем нет, там всё чётко и по закону. Кооперативная квартира в Доме композиторов. Мой дальний родственник убывает на историческую родину, а я вот вселяюсь в его жильё. Просто надо всё сделать чётко и быстро. А кто, как не вы, или кто-то, кому вы решите поручить это дело, сможет помочь? Проблемы у меня другого характера. Я выкладываю перед ней два паспорта. Санин и Сенин. — Что это? — Эти два человека… Это очень близкие мне люди… Они скончались… Я смахиваю живую, искреннюю и непритворную слезу. — Инфаркт… или всё, что посчитаете нужным. Они оба ветераны Афганистана с ужасными ранениями… — Что это значит? — глаза нотариуса лезут на лоб. — Это криминал? — Нет, — говорю я и кладу перед ней пачку четвертных. — Никакого криминала. Просто ослабленное здоровье. — Но что я могу сделать? — Вы? — поднимаю я брови. — Купить дачу, машину или даже небольшую кооперативную квартиру. Это ведь только первый взнос, аванс. Наверняка, у вас есть знакомый доктор, который… Ну… который сможет помочь. — А вы не боитесь, — начинает она, тяжело дыша, — что я могу сообщить, куда следует? — Я не боюсь, потому что вижу зарождение большой и доброй дружбы. И вам не следует бояться. Во-первых, этих людей никто искать не будет, а следовательно для вас нет никакого риска, если вы только сами не начнёте рассказывать всем подряд о своей интересной работе. Смотрите. Я вынимаю бумажник и достаю из него фотографию, изготовленную когда-то для Печёнкина. — Видите, вот я? Узнаёте? А этого человека тоже узнаёте? Ну, ещё бы. А это вот сынок его. Фото сделано на охоте. Так что не переживайте, человек я вполне приличный. И с огромным удовольствием окажу вам различные услуги. Всё, что в моих силах. Вы — мне, а я — вам. Договорились? Ну всё, я побежал. Огромное вам спасибо. Позвоню завтра или забегу. Риск, конечно, есть, но мне кажется, что я эту даму хорошо просёк ещё, когда мы общались впервые. Блеск её глаз я запомнил очень хорошо. А, с другой стороны, я пока не решил, сообщать ли о случившемся Злобину и Чурбанову. Как-то это всё очень странно, поэтому лучше привлечь человека, не связанного ни с кем из них… Когда я поднимаюсь в казино, парни уже ждут меня там. Двое из них одеты в униформы обслуживающего персонала, остальные в рабочие одежды. — Лида, молодец. Тряпки, инструменты, моющие средства готовы? — Всё что смогла, — кивает она. — Хорошо, спасибо. Так, ребята, давайте сюда. План такой… Мы выходим в коридор и двигаем в сторону лифта для персонала. Доезжаем до моего этажа и никого не встречаем. Уже хорошо. Выходим. Первым иду я, за мной следуют две тележки с поставленными на них блюдами, приборами, фруктами и кофейникам. Выглядит всё натурально. Молодец, Лида, хорошо постаралась. На самом деле, мы обслуживаем иногда клиентов казино, так что в гостинице это никого не удивляет. — Аккуратнее, — тихонько бросаю я за спину, — не дребезжите. Так, вот здесь поворачиваем за угол.