Проглотив ком в горле, он изо всех сил впился побелевшими пальцами в подоконник и, затаив дыхание, смотрел, как Лука и Филиппо вылезают из экипажа. Ступенька была невысокой, и все же Лука протянул руку младшему брату и отпустил ее, только когда Филиппо ступил на землю. Хотя Северин позаботился об их питании и доме, они по-прежнему выглядели слишком изможденными и маленькими для своего возраста. В болтавшейся на их плечах одежде и с новыми стрижками они выглядели, словно подменыши, оказавшиеся в человеческом мире. Когда Лука обнял брата за плечи, сердце Северина пронзила острая боль. Он медленно выдохнул и отошел от окна. Аргос издал пронзительный вопль у него за спиной. – Пора, – сказал он. Северин последний раз взглянул на уроборос. Возможно, отец был прав. Возможно, он обманывал сам себя, и все, что он делал – всего лишь бесконечная вереница событий, не поддающаяся его контролю. Возможно, их последний поцелуй с Лайлой был всего лишь последним видением, навеянным рушившимся вокруг них храмом. Возможно, она существовала лишь в обрывках снов и не более того. Но вера – упрямая штука, и изменения в мире лишь еще сильнее заостряли ее, помогая разрывать туман неизвестности. Сможет ли он жить с этой неизвестностью? Сможет ли примириться с ней? Да, подумал он, хотя порой его уверенность не была столь непоколебимой. Но как бы там ни было, он сделает то, что делают почти все смертные. Он попытается. Эпилог Когда Северин впервые в жизни пек пирог, то использовал соль вместо сахара. Как любезно заметил Энрике, это был абсолютный провал. Но Северин все равно был в восторге. Лайла считала невозможным, что он сам испечет пирог. Сделав это, хотя и не совсем удачно, он подумал, что, возможно, и другие вещи, казавшиеся невозможными, тоже могут случиться. И, в какой-то мере, так и происходило. Время по-доброму обходилось с Северином, и с каждым прошедшим годом он все больше понимал, что имела в виду Лайла, пообещав, что они связаны навеки. В его волосах не появилось ни одного седого волоса. Ни одна морщина не тронула его лица. Это удивляло Энрике и откровенно бесило Гипноса, который считал, что из них всех он больше всего заслуживал вечной юности. Самого Северина не интересовала вечная юность. На самом деле, она только усложняла его жизнь в Париже и опеку над Лукой и Филиппо, и все же это был знак. Знак, смысла которого он не понимал, пока не поговорил об этом с Зофьей. – Это означает, что она все еще жива, – сказала Зофья. – Она пообещала связь между вами и сдержала обещание. Пока жива я, будешь жив и ты. Зофья улыбнулась ему. Впервые он заметил лучики морщинок, появлявшиеся вокруг ее глаз и губ, когда ей было весело, и он был счастлив, что жизнь отметила ее радостью. – Северин, думаю, это означает, что она сдержит и другое свое обещание. Ее другое обещание. Об этом никто из них не осмеливался говорить, словно это обещание было слишком хрупким и любое неосторожное слово могло навредить ему. И все же он каждый день лелеял в себе надежду: Я вернусь к тебе. Спустя годы Лайла стала ему сниться. Сначала она каждую ночь являлась ему во сне в течение недели. Иногда исчезала на несколько лет. Но каждый раз, возвращаясь, она говорила одно и то же: Я так и не закончила то, что хотела сказать тебе в ту ночь. Он знал, о чем она говорила. Она сказала тогда: «Я люблю…», а затем мир разъединил их. Скажи мне сейчас, – просил он, но каждый раз она лишь качала головой. Нет, Маджнун. У меня тоже должна быть мечта. МИР ИЗМЕНИЛСЯ. Разгорались войны, царства рушились, менялась мода. Года мелькали, и все же Северин находил мгновения, удерживавшие его на месте, словно якорь, несмотря на неумолимый бег времени. Например, когда Лука впервые обнял его, а Филиппо уснул, склонив голову ему на плечо. Как и у него, у этих мальчиков, казалось, было много родителей, но нельзя было сказать наверняка, кого из этих родителей они любили больше. Зофья проводила научные эксперименты и помогала Филиппо с математикой, когда у него случались проблемы в школе. Гипнос впервые дал Луке попробовать спиртное, когда ему исполнилось шестнадцать, и всю ночь просидел рядом с мальчуганом, которого рвало и который обещал, что больше никогда не притронется к бутылке. Энрике рассказывал им истории, после которых они всю ночь не могли уснуть, а Северин делал то, что его мать, тетя ФиФи и Тристан пытались делать всю свою жизнь: старался защитить. Даже Аргос полюбил мальчиков и не протестовал, когда они вставляли себе в штаны его выпавшие длинные перья и передразнивали странную птицу. Поначалу Северину удавалось замаскировать свою непреходящую юность при помощи умелого грима. Но с каждым годом его юность оказалось все труднее скрывать. Спустя двадцать лет он не мог больше прятаться. И однажды он передал бразды правления Эдемом своим приемным сыновьям. Вместе с Гипносом они строили музеи и создавали, выделяли деньги на научные стажировки и давали ссуды на научные изыскания по всему миру. Энрике продолжал преподавать и писать книги, получавшие международное признание. Зофья совершила серьезные научные открытия и запатентовала их и стала почетным выпускником Высшей национальной школы изящных искусств в Париже. Северин был на свадьбе Луки и провожал Филиппо, садившегося на корабль, увозивший его из Европы в Америку. Северин играл с детьми и внуками и провел бесчисленное множество приятных вечеров в компании Зофьи, Энрике и Гипноса, ставших его семьей. Северин оставался рядом с ними до конца их жизни, а потом и рядом с их потомками, когда Энрике, Зофья и Гипнос покинули этот мир. В своей работе он стремился продолжить наследие друзей, и все это время ждал, когда Лайла сдержит свое обещание. В ОКТЯБРЕ 1990 ГОДА Северин вышел из парижского метро и направился к своему дом в Восьмом округе Парижа. Мороз поскрипывал в воздухе. Музыканты распевали на улицах, а школьницы, проходившие мимо, ссорились из-за плеера. Его квартира располагалась в пентхаусе ныне перестроенного отеля «Эдем». Несколько лет назад правительство назвало его историческим памятником, как прославленное здание XIX века, отличавшееся необычной архитектурой и местом появления розы сорта Энигма, одного из самых популярных цветов во Франции. Для Северина от дома здесь осталось лишь название. Сады исчезли. Библиотеку превратили в пользовавшийся бешеной популярностью зал для свадебных торжеств, а потайные комнаты его кабинета стали шикарным баром, где по выходным собирались супермодели и известные актеры. И все же, как и всегда, он останавливался у дверей, дизайн которых придумал сам, надеясь, что сегодня именно тот день, когда она вернется к нему. Он надеялся на это уже целую вечность, но с каждым годом эта надежда становилась все сильнее. Надежда вела его за руку, когда он продолжал свою работу во множестве музеев. Надежда заставляла его высоко держать голову. Надежда заставляла его просыпаться по утрам и встречать день, широко расправив плечи и гордо вскинув голову. И, как всегда, с надеждой в сердце, Северин распахнул двери. Когда он вошел внутрь отеля, то ощутил, как волосы встали дыбом у него на затылке. Он настороженно оглядел вестибюль, однако все было как обычно. Однако воздух как-то странно дрожал за окнами. Его сердце вдруг стало биться чаще, когда он вошел в свой личный лифт. Оказавшись внутри, он попытался успокоиться. Возможно, у него закружилась голова от голода или же начинался грипп… но затем двери лифта распахнулись. Первое, что заметил Северин, войдя в холл, был не человек, а запах. Стойкий аромат розовой воды и сахара. Он затаил дыхание, не желая отпускать эту иллюзию. Но затем дверь в его квартиру распахнулась. Изящная тень упала на ковер. Северин не мог заставить себя поднять глаза. Его надежда была слишком давящей, слишком болезненной. Когда он снова смог вздохнуть, казалось, это был первый вздох в новой жизни. ДОЛГИЕ ГОДЫ он жил не как бог или человек, а как призрак, и внезапно донесшиеся до него два слова словно чудесным образом воскресили его. Два слова, почти заставившие его поверить в волшебство, потому что время, остановившееся для него на целую вечность, вдруг снова оживилось при звуке этих слов и снова рванулось вперед. – Привет, Маджнун. Благодарности Конец… Не могу поверить, что трилогия «Золотые Волки» официально завершена. Эта история так долго жила в моем сердце, что я чувствую легкую пустоту и мне хочется плакать при мысли о том, что повествование о моих героях закончено. Но сильнее этой чистой печали моя благодарность всем тем, кто помог этой истории увидеть свет. Я безмерно благодарна своим читателям, которые кричали об этой трилогии в каждом уголке интернета. Спасибо вам за ваши рисунки, плейлисты, мемы, сообщения, букстаграм и ваш энтузиазм. Моя особенная благодарность членам несокрушимой уличной команды Золотые Волки! Не описать словами, как ваша поддержка, великолепные (и зачастую забавные) фото вдохновляли меня. Особая благодарность Мане, одной из первых читательниц и защитниц трилогии, которая любезно согласилась с юмором и большой долей креатива поделиться этой историей с новыми читателями. Я также благодарна разнообразным командам, контролировавшим продажи, вопросы редактуры, аудиозаписи, выпуск книги – БУКВАЛЬНО КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ – в Уэнсдей Букс. Эйлин, благодарю тебя за постоянную поддержку и за все «романтические встряски». Ди Джей, спасибо тебе за празднество волшебства в этой истории. Мэри, благодарю тебя за суперблестящую рекламу! Моя благодарность Кристе Дезир за вдумчивую редактуру и осторожное стремление укротить мою Склонность К Лишним Прописным Буквам. Огромная благодарность всему моему коллективу в литературном агентстве Сандра Дижкстра! Благодарю Тао, моего потрясающего агента, самого яростного защитника трилогии. Спасибо Андреа за обложки для книг и внимательное отношение к специальным выпускам для Хэллоуина. Моей помощнице, Саре, которая следила за тем, что я все еще жива и работаю. Люди, с которыми я познакомилась в писательском сообществе, – мой любимый шабаш ведьм. Рене, Джей Джей, Лемон, я глубоко ценю вашу дружбу. Лайра, благодарю тебя за то, что ты нашла тему для своей разработки игры Dread Eye в моих текстах. Райан, спасибо за преображение сленговых слов. Я благодарна Дженнифер, которая поднимала мне настроение в те дни, когда вдохновение покидало меня. Я благодарна всем друзьям, которые напоминали, что существует и другой мир, кроме того, что существует в моем воображении. Спасибо Нив, лучшему из друзей и самому заядлому мечтателю. Бисме, загадочной и мудрой, словно кошка. Марте, самому теплому человеческому созданию. Кали за беседы от лица персонажа Стич. Али за вечера танцующих картофелин. МакКензи за прогулки по кладбищу навеселе. Спасибо Караджой, моей самой модной и устрашающей вдохновительнице. Всем в Голден Хорс (Кейтлин, Мейлин, Нико, Хэйли, Кэти, Наташе) – я благодарна вам за добрый юмор и компанию, вашу снисходительность к моим историческим промахам. Я также хочу поблагодарить Эрика за огромное участие в моей жизни, Эрика Лью, который разрешил мне позаимствовать его имя. Эрик Лоусон, персонаж, появившийся в конце трилогии (прости, МакКензи, я знаю, что натворила). Я благодарна поддержке своей семьи, которые вдохновляли меня, поддерживали и одновременно критиковали. Момо, Додо, Моша, Пагги, Кукки, Поггли и Рэт – я вас люблю. Я благодарна Ба и Дадда, которые рассказывали мне истории и водили в книжные магазины в любое время дня. Я благодарна Лалани и Дэдди Бун, хотелось, чтобы у нас было больше времени на истории, но ваши воспоминания очень мне помогли. Спасибо милому мишке Панде, охранявшему начало трилогии, и Тедди, защищавшему ее конец. И, наконец, я хочу сказать спасибо Аману. Спасибо, что спас меня с вершин множества высоких скал. Не одно путешествие не имеет смысла, если тебя нет рядом. * * * notes Примечания 1