Зофья не смогла разгадать выражение лица подруги, но эта манера поведения была ей знакома. Хела поступала так же – отвлекала внимание Зофьи от мешанины размышлений каким-нибудь нерациональным замечанием, которое ей приходилось оспаривать. Зофья понимала, что это делалось для того, чтобы отвлечь и утешить ее. Но Зофья не нуждалась в утешении. Ей нужен был план, и не только для себя, но для них всех. Что их ждет? Множество неизвестных обрушивались на нее словно тени. И странный свет, озарявший святилище храма, лишь усугублял ситуацию. – Для вас настала пора стать свидетелями моего апофеоза! – провозгласил Руслан. – Не так ли? Зофья подняла глаза, встретившись взглядом с Энрике. Он плотно сжал губы. – О, ну скажи же мне, – умоляющим тоном произнес Руслан. – Обожаю слушать разную бесполезную историческую дребедень… Кинжал, нацеленный в сердце Энрике, слегка кольнул его, и у него перехватило дыхание. – Отпусти нас. – И это все? Никакой информации? – спросил Руслан. Яркое сияние храма отражалось на его золотом лице. – Возможно, стоит развязать тебе язык… – Нет! – вскричал Энрике. – Ты знал, что слово «зиккурат» происходит из аккадского языка? Что означает «высокая постройка». А что касается жертвы, я не уверен, что… Руслан разразился хохотом. – Стоит наградить тебя за то, что развеселил меня! Возможно, стоит убить тебя прямо сейчас, чтобы ты не видел, как погибают твои друзья? О, но я так мечтал принести Лайлу в жертву первой… – Нет, – воскликнула Зофья. Слово так быстро сорвалось с ее губ, что она сама не успела осознать, что заговорила. Руслан обернулся к ней. Зофья почувствовала, как напряглась Лайла. Она ждала, что кинжал глубже вонзится в ее шею, но вместо этого Руслан лишь взмахнул кистью. Зофья хорошо знала этот жест. Одноклассники, преподаватели и другие люди в городе часто поступали так в ее присутствии. И это означало лишь одно: Зофья не стоила внимания. – Немая заговорила! – Золотые губы Руслана скривились, и он резко отвернулся от нее. – Как будто ты в силах что-то изменить. Кровь бросилась в лицо Зофье. Руслан ошибался, и все же все ее изобретения остались на другом берегу озера. У Зофьи были лишь ее ожерелье, три спички и Сотворенный рукав. Ничто из этого не помогло бы Лайле. И потому не имело значения. Стоявший рядом с Русланом Энрике прищурился. Северин стиснул зубы, и она слышала за спиной тяжелое дыхание Гипноса. – Пойдем, месье Монтанье-Алари, – сказал Руслан, щелкая пальцами. – Пора отдать мне то, что мне причитается. Руслан шагнул к сияющему зиккурату. Зофья увидела, как Северин глубоко вздохнул. Он посмотрел на огромных автоматонов, затем перевел взгляд на Гипноса, на нее, а затем наконец на Лайлу. Наконец он приблизился к ступеням храма. Энрике последовал за ним. – Феникс, – едва слышно прошептала Лайла. Но Зофья не расслышала ее слов. Стражник Падшего Дома толкнул ее в спину. – Хватит прохлаждаться! – крикнул Руслан, взбираясь вверх по ступенькам. Бросив взгляд через плечо, он улыбнулся, помахивая кинжалом. – За каждую остановку буду отрезать по пальцу! Зофья шагнула на ступеньки храма. Сосредоточься, – приказала она себе. Шаг за шагом, постепенно. Только это ей сейчас и оставалось. Вблизи ступени оказались больше, чем она представляла. Они растягивались, по меньшей мере, на пятнадцать метров в ширину, и требовалось сделать около четырех шагов вперед, прежде чем она добиралась до выступа следующей ступени. Она двигалась медленно, сердце грохотало в ушах, а она пыталась отключиться от окружающего мира. Зофья как раз насчитала двадцатую ступеньку, когда воздух вокруг вдруг начал пульсировать. Теплое сияние обожженных на огне кирпичей исчезло. И внезапно стало очень холодно. Высокое, пронзительное жужжание наполнило ее уши. Зофья затрясла головой, словно это могло избавить ее от назойливого звука. Кинжал больно кольнул ее в спину, и она поморщилась. Подняв глаза, она похолодела. – Что это? – воскликнул Руслан, резко оборачиваясь к ним. Капли черной жидкости появились на каменных ступенях. Зофья сумела повернуть голову, отыскав глазами Лайлу, стоявшую рядом, и в следующее мгновение мир взорвался, заполнившись плотными, удушливыми тенями. Зофья пошатнулась, теряя равновесие. Неистовое жужжание нарастало, превращаясь в воющий ветер. Что-то острое полоснуло ее по бедру. Зофье показалось, что она услышала, как кинжал Руслана со звоном упал на камень. Зофья попыталась вцепиться ногтями в ступеньку, но ее руки хватали лишь тени. Зофья зажмурилась. Один. Два. Три. Она открыла глаза, но тени не исчезали. Четыре. Пять. Шесть. Зофья обернулась, но тени сгустились, сделавшись непроницаемыми. Казалось, она осталась совсем одна. Чернильные тени клубились вокруг. Зофья с трудом сдержала рвущиеся наружу рыдания, заставляя себя думать об упорядоченных, четких вещах, вроде цифр. Она перебирала в уме числа, кратные семнадцати, спотыкаясь во тьме и вытягивая перед собой руки. Семнадцать, тридцать четыре, пятьдесят один… Попытавшись шагнуть вперед, она споткнулась и ударилась коленями о что-то твердое и шероховатое. Рыдание вырвалось из ее груди. Дрожащими руками она нащупывала путь в темноте, но наткнулась на что-то влажное и липкое. Зофья обхватила себя ладонями, сжавшись в комочек, считая вдохи, как учили ее родители в детстве, когда ей бывало страшно. Но это не помогало. Она не могла закричать или расплакаться. Она не видела выхода, и вскоре тьма уже не просто окружала ее. Она проникла внутрь нее. Закрыв глаза, Зофья ощутила, как последнее письмо Хелы выскальзывает из ее пальцев, исчезая в водах мрачной венецианской лагуны. Она вспомнила, как одноклассники запирали ее в классе, их обидные выкрики, что она жалкая чокнутая еврейка, свой страх, что в этом мире было слишком много неизвестных, и ей никогда не найти дороги в темноте. Прошло несколько мгновений, прежде чем Зофья вдруг осознала, что ее мысли неправильны. Ей уже удавалось найти выход из неизвестного. Она находила решения и идеи, когда, казалось, все было потеряно. Спасала друзей в прошлом и неделю назад сумела освободиться из ледяной темницы. С одной стороны, все это было ужасным, но она нашла выход… сама. Зофья открыла рот. – Эй? И снова ее голос канул в никуда, растворившись во тьме. Слова растворялись в чернильной пустоте, и Зофья ощутила во рту привкус обгорелой спички. Спичка. Дрожащими руками Зофья отыскала спичечный коробок. Кончики ее пальцев нащупали шершавую серную полоску на боку коробка. Деревянная спичка казалась сырой в ее потных пальцах. Она ничего не видела и, попытавшись чиркнуть спичкой о коробок, разломила ее пополам. Ее охватила паника, но Зофья попыталась успокоиться и потянулась за второй спичкой. На этот раз она стиснула коробок в одной руке и снова чиркнула, но и на этот раз спичка сломалась. Третья спичка оказалась последней, и рука Зофьи дрожала, когда она подняла ее. В голове прозвучал голос матери. Будь светом в этом мире, Зося, потому что здесь может быть очень темно. Внезапно Зофью охватило спокойствие. Если она позволит тьме неизвестности одержать верх, тогда ей никогда не увидеть перемен… Зофья затаила дыхание. Она вспомнила теплоту родителей, любящие улыбки Хелы и Лайлы. Руслан заблуждался. Она не глупая маленькая дурочка, которая ничего не способна изменить. Друзья не зря называли ее Феникс. Мать наказала ей быть светом. И Зофья их не подведет. Она чиркнула спичкой. Огонек был совсем слабым, но его оказалось достаточно. Она справилась. Зофья поднесла горящую спичку к Сотворенному шелковому рукаву своего платья, и он вспыхнул ярким пламенем. Огонь согрел ее руку, и она обернулась, освещая темноту вокруг. С каждым взмахом руки она освещала путь во мраке. Зофья поворачивала руку то вправо, то влево, тяжело дыша, ее легкие напрягались от усилия разогнать тьму. Внезапно кто-то схватил ее за руку. – Феникс! Энрике. Растрепанный, с всклокоченными волосами, он смотрел на нее безумными глазами, но внезапно его лицо озарила широкая улыбка. Он поднял руку, срывая со своего рукава полоску Сотворенной серебристой ткани, которая когда-то была частью костюма, который она сшила для него. Он поднес ткань к ее рукаву, она мгновенно вспыхнула, и вдвоем они еще ярче осветили тьму. Пылающие факелы Энрике и Зофьи, оставляя сияющие следы, пожирали тьму, делая ее прозрачной. Постепенно крики стихли. Когда ее глаза привыкли к свету, Зофья обнаружила, что скатилась вниз всего на две ступени. Гипнос, свернувшись калачиком, застыл одной ступенькой ниже. В шести метрах от них, на той же ступеньке, Северин и Лайла прижались к каменной поверхности. – Зофья! – крикнула Лайла, бросаясь к ней. Северин неуверенно поднялся. Он улыбался. – Спасибо, что поделилась светом, Феникс. Тяжесть, давившая на нее изнутри, исчезла. Внезапно раздался свист рассекаемого клинком воздуха. Золотой кинжал, упавший на каменную ступеньку, снова уперся в ее горло. Она сглотнула, стараясь не шевелиться, склонив голову набок, чтобы острое лезвие не причиняло ей боли. – Похоже, храм начинает доверять нам, – громко произнес Руслан.