– Просто помашите мне, и я все пойму. Я могу немного слышать остатком второго уха через повязку, но совсем плохо, – сказал Энрике, засовывая воск обратно. – Промолчи, если согласен, что я самый красивый человек на свете, – тихо сказал Гипнос. Энрике, углубившийся в изучение своих записей, промолчал. – Ура! – вскричал Гипнос. Зофья уже собиралась заявить, что это нечестно, как вдруг Лайла позвала их: – Идите сюда! – Она указала на один из множества темных валунов, разбросанных у кромки воды. – Я не сразу это заметила. Он определенно Сотворен. Зофья последовала за ней. У самой воды возвышался большой серый валун с выступом в виде пустотелого конуса. Зофья слегка прикоснулась к нему. Когда-то он был покрыт бронзой, а теперь его испещряли зелено-серые пятна. Металл прошептал свою волю, которая давным-давно была заключена в него Творением: Слушай, повторяй и отражай. – Это похоже на звуковой усилитель, – недоуменно пробормотала Зофья. Для чего в безмолвной пещере здесь устройство, усиливающее звук? – Давайте измерим глубину озера и вернемся к остальным, – предложила Лайла. – Думаю, Северин захочет взглянуть на это. Зофья бросила на землю рюкзак, доставая измерительные приборы и стальной трос, Сотворенный, чтобы выдерживать сильное натяжение при любых обстоятельствах. Она должна была опустить устройство в воду, не потеряв его. Собирая инструменты, она считала предметы вокруг, чтобы успокоиться, – семь камней, четыре квадратных, три грубо закругленных, четыре сталактита над головой, три каменных выступа, торчащие на стене справа, ноль каменных выступов на стене слева, три обгоревших спички у нее под ногами. Зофья вернулась к своим приборам, нахмурившись при виде показателей. Озеро было глубоким, но ближе к середине обнаружилось непонятное препятствие. Зофья уже собиралась позвать остальных, как вдруг ее факел осветил что-то бледное, движущееся на мелководье. Это был череп, повернутый боком. Зофья взвизгнула, отшатнувшись. – Зофья! – крикнула Лайла, бросаясь к ней. – Ты в порядке? Зофья не сводила глаз с воды, мурашки побежали у нее по коже. Обычно она не боялась скелетов. Для нее они были словно бесполезные механизмы, их внутренняя сущность покинула их, растворившись во вселенной, поддерживая ее баланс. Однако этот череп, вырвавшийся из тьмы, поразил ее. Было что-то ужасное в том, как он поворачивался набок… когда-то она видела, как голова Хелы точно так же судорожно выкручивалась, когда она лежала в жару и бреду. Под светлыми волосами сестры, в провалах глазниц угадывались очертания черепа. Возможно, от нее уже и остался один череп. До этого момента Зофье удавалось отмахиваться от неизвестности, но при виде этого черепа страх завладел ее мыслями. Ее сковал ужас перед неизвестностью, грозившей уничтожить ее спокойствие. Все ли в порядке с Хелой? Выживет ли Лайла? Что будет с ними? – Зофья… – позвала ее Лайла. – В чем дело? – Зофья безмолвно указала на череп. – О, – воскликнула Лайла. – Не пугайся, это ерунда. Мы же знали, что под землей мертвецы, помнишь? Они не способны причинить нам боль, и им самим уже не больно. В конце концов, они уже мертвы. Зофья подняла глаза на Лайлу. Подруга изменилась. Зофья разглядывала ее побледневшее лицо, ввалившиеся глаза. Лайла улыбалась, пытаясь показать, что с ней все в порядке, но Зофья знала эту улыбку. Она была натянутой и вымученной. Лайла улыбалась, чтобы успокоить ее. Хела тоже много раз изображала такую улыбку. Зофья взглянула на ладонь Лайлы, лежавшую на ее руке. Кровь струилась по руке Лайлы из пореза чуть ниже локтя. – У тебя кровь, – воскликнула Зофья. – Что? Лайла, нахмурившись, взглянула на свою руку, ее глаза округлились. Зофья увидела в них ужас. Лайла коснулась пореза, ее пальцы окрасились чем-то черным, напоминающим не человеческую кровь, а машинное масло. Кровь пахла старыми монетами и солью. Но кровь Лайлы пахла металлом и сахаром, напомнив Зофье запах склепов в Гловно. – Я не понимаю, – произнесла Лайла. Она взглянула на Зофью, ее глаза казались огромными. – Я… я даже ничего не чувствую. Зофья понимала, что происходит нечто необычное, и знала, что в такие моменты Лайле очень грустно и она чувствует себя непохожей на других. Ей не хотелось, чтобы подруга грустила, только не сейчас, когда победа была так близка. – Последнее время я почти ничего не чувствую, – тихо произнесла Лайла. Зофья встряхнулась. Сейчас не время для ее беспокойств. – Мы это изменим, – заявила Зофья. – Поэтому мы здесь. – Лайла кивнула, вытирая кровь. – Это, – Зофья указала на порез на руке Лайлы, – результат механического повреждения. Только и всего. Мы все механизмы, и ты не исключение. Мы состоим из частей, которые ломаются и требуют починки, они выполняют разные функции и предназначены для разных целей. Мы отыщем поломку и устраним ее. На губах Лайлы медленно расплылась улыбка. – Мне повезло, что у меня такой инженер. – Удача – это… – Зофья, – произнесла Лайла, наклоняясь к ней. – Я рада, что ты моя подруга. Зофья ощутила, как на душе становится тепло, она промолчала, но вдруг вспомнила, что когда тебе говорят хорошие вещи, нужно тоже ответить что-нибудь хорошее, даже если ей кажется, что эти слова очевидны и их много раз уже говорили. Резкий свист прервал ее размышления. Зофья и Лайла обернулись, увидев, как Северин размахивает факелом в пятнадцати метрах от них. Они поднялись и направились к нему. Северин стоял на том месте, где Энрике вытащил из земли мраморную табличку с надписью Простите меня. Когда они приблизились, он посветил на влажную землю. – Видите? Гипнос вскинул бровь. – Грязь вперемешку с… грязью? – Следы. Словно кого-то тащили, – сказал Северин. Чем больше Зофья смотрела на землю, тем отчетливее видела аккуратные полосы на земле, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга, эти тонкие бороздки напоминали… – ЭТО ПОХОЖЕ НА СЛЕДЫ КОГТЕЙ, – громко произнес Энрике. – Мы тебя слышали, – нахмурившись, ответил Северин. – Вытащи воск! – ЧТО? – Ты говоришь, что этот скелет просто уполз в воду? – сказал Гипнос. – Его могло утащить что-то из озера, – предположил Северин, однако на его лице застыло сомнение. – Насколько там глубоко, Зофья? – Я насчитала, по меньшей мере, двадцать пять метров. А также засекла непонятное препятствие, простирающееся на середине озера, возможно, самодельный мост? – СЛЕДЫ КОГТЕЙ! – снова завопил Энрике. – Но это же скелет. Они не должны двигаться! – Возможно, Лайле удастся считать информацию с камней? – предложил Гипнос. – Лайла? Зофья обернулась, ожидая увидеть подругу, но Лайла по-прежнему стояла у кромки воды, одной рукой держась за валун со звуковыми усилителями. – Я приведу ее, – сказала Зофья. – Мы тоже кое-что нашли. Думаю, это усилители звука. – Усилители звука? – спросил Северин. – ОНА СКАЗАЛА – УСИЛИТЕЛИ ЗВУКА? – заорал Энрике. Зофья поморщилась. Он стоял слишком близко. А затем указала на конические выступы на валуне, постучала себя по уху, а затем широко развела руки. Северин взглянул на усилители звука, а затем снова на темное озеро и прищурился. – Если это возможно, принесите один, – сказал Северин. – Аккуратно срежьте. Если берега озера напичканы звуковыми усилителями, тогда, возможно, здесь существует спусковой механизм, о котором мы пока не знаем, с помощью которого можно добраться до дальней стены. Зофья кивнула, а затем направилась к Лайле. Ее ботинки шлепали по лужам, скопившимся на берегу. Внезапно она ощутила, как что-то холодное коснулось ее пятки. Мурашки побежали по ее ноге. На мгновение она представила, как ледяные пальцы поглаживают ее голову изнутри. Зофья замерла, опустив глаза. Дыра в ботинке оказалась больше, чем она думала, и грязь забилась между пальцами. Ей совсем не нравились эти ощущения. В рюкзаке у нее был припрятан запасной рулон нитрошелка. Она могла бы обмотать ботинок, чтобы ноги не промокали, или… – Зося… У Зофьи волосы встали дыбом. Кто-то звал ее. И это был не голос Лайлы. Подняв глаза, Зофья увидела то, что было невозможным, и все-таки зрение убеждало ее, что это правда. Из озера возникла фигура, и Зофья тут же узнала сестру. Хела стояла перед ней, протягивая вперед бледную руку. На ней была та же тонкая рубашка, в которой она лежала на кровати во время болезни. Вода капала с ее рукавов. Под ее серыми глазами залегли темные круги от усталости, а волосы, словно влажные от пота, прилипли к шее. – Я звала тебя на помощь, но ты не пришла. Ты совсем меня не любишь? Ты не получила мое письмо? Чувство вины стиснуло горло Зофьи ледяной хваткой. – Я его потеряла, – услышала она собственный голос. – Как ты могла? – всхлипнула Хела. Нет. Неправильно. Это все неправильно, – зашептал вдруг голос в голове Зофьи. Она подняла глаза, собираясь пересчитать сталактиты на потолке пещеры. Но вместо этого увидела белую штукатурку домика дяди в Гловно. В углу у окна образовалась трещина после сильного ливня тем летом. Зофья резко обернулась, ожидая увидеть друзей и берег, но они исчезли, а перед ней возникла стена, увешанная портретами в рамках, на которых были изображены члены семьи ее дяди. – Зося? – снова позвала Хела. – Я прощу тебя, если ты обнимешь меня. – Зофья снова обернулась. Неправильно. Неправильно. Неправильно.