– Нафига вы оставили меня с ним один на один? Он же достанет меня своими дрессировками, – сказал бигль. – Тебе проще, выполнишь пару-другую команд, и дело с концом. Сержант поужинает, потом уткнётся в свой планшет и будет до утра играть в стрелялки, а ты – спокойно отдыхать. А нас он непременно запрёт в подвале и припашет мышей ловить. Ты же знаешь, я уже не гожусь для этой работы, старый стал. Придётся Сократу отдуваться и за меня, и за себя, – сказал Тарантино. – Что?! – воскликнул я. – Нет, я не могу охотиться на мышей. – Почему это? – удивился кот. – Понимаешь, после космоса у меня жизненные ориентиры поменялись, – уклончиво ответил я и добавил: – Раньше ловил, а теперь не могу. – Что-то я не понимаю тебя, – хмыкнул Тарантино. – Какой же ты кот, если не ловишь мышей? Ладно, я – не ловлю из-за старости, теперь мне уже не угнаться за ними. А ты-то чего? – Друг у меня на орбите появился, – признался я и продолжил: – Мышонок по кличке Траволта. Как подружился с ним, так и перестал на их племя охотиться. Что-то в моей душе перевернулось, и ничего не могу с этим поделать, не поднимается лапа на них. – Ты гляди какой гуманный, – усмехнулся Тарантино. – Хотя чему я удивляюсь. Ничто не вечно под луной, все мы рано или поздно меняемся, кто-то в лучшую, кто-то в худшую сторону. Если бы мне сказали, когда я был молодой, что полюблю глухую кошку, ни за что бы не поверил. Тогда я был жених хоть куда, невест у меня было видимо-невидимо, и все как на подбор, точно сошли с обложки журнала «Котэлло». Все они хотели дружить с котом, который живёт в театре, каждая из них мечтала стать актрисой. По-моему, они и крутились вокруг меня с одной-единственной целью – найти для себя тёплое местечко. А потом появилась Мелисса и затмила всех своей красотой, мне было абсолютно всё равно, что она глухая. К тому времени я уже повзрослел и понял – для любви нет преград, впрочем, как и для дружбы. Какая разница, мышонок у тебя друг или дикий лев, главное, чтобы ты мог на него положиться как на себя! Пока мы общались у окна, Захар обошёл все помещения и, дойдя до конца коридора, позвал пса. – Хичкок, за мной, – скомандовал он. – Хорош болтать. Не переживай, они скоро вернутся. Сегодня ночью обещают сильный мороз. Бигль сорвался с места и побежал выполнять команду, на ходу обернулся и крикнул: – Коты, возвращайтесь скорее, мне скучно без вас. Теперь вы поняли, в чём разница между котами и собаками? То-то и оно. В отличие от нас, свободолюбивых котов, собака не может не подчиниться человеку. Кот же слушается хозяина только в двух случаях – когда желает есть или когда у него нет другого выхода. Глава 12 Захар и Хичкок скрылись за углом коридора, а мы с Тарантино, аккуратно ступая по заснеженной крыше, прошли к самому краю и заняли место на нашем излюбленном месте, откуда открывался потрясающий вид на ночной город. Теперь, с приближением Нового года, он казался сказочным. В центре площади возвышалась красавица ёлка, вся увешанная блестящими игрушками, окутанная мишурой и бусами и сверкающая сотнями лампочек. Повсюду горели неоновые вывески кафе, ресторанов и магазинов, а большие окна витрин переливались разноцветными огнями гирлянд. – Красиво! – задумчиво произнёс кот, глядя по сторонам. – Но холодно. Прав был сержант – долго не погуляешь. Шкурой чую – мороз будь здоров. – Да, так и щиплет за нос, – согласился я. – Пойду-ка я к Мелиссе схожу, – сказал кот и добавил: – Сократ, извини, не могу взять тебя с собой. Её хозяйка пускает только меня. – Да я не настаиваю, – промолвил я. – Ты тоже иди в театр, не мёрзни здесь, – посоветовал приятель, – думаю, найдёшь, где спрятаться от командира, а утром, когда приедет Ирма с Лукой, пойдёшь в репетиционный зал. Я грустно посмотрел вслед влюблённому Тарантино и тяжело вздохнул, вспомнив свою Белоснежку. Как она там без меня? Скучает небось. А вдруг уже забыла и нашла нового ухажёра? Как же мне хотелось верить, что моя Белла не такая. Тарантино затрусил в сторону соседней крыши, с лёгкостью перепрыгнул на неё и, нырнув в открытое чердачное окно, через мгновение скрылся из вида. Как мышей ловить, так он, видите ли, старый уже, а на свидание бежит точно молодой олень. Я уже было собрался идти в помещение, как моё внимание привлёк шум на кровле соседнего дома с другой стороны театра. Здание было чуть ниже, я подошёл к краю нашей крыши и посмотрел вниз. Из дверей надстройки, что возвышалась над кровлей, вышла шумная компания из двух мужчин и трёх женщин. Ёжась от холода, но при этом весело смеясь, они стали фотографироваться на фоне ночного города. Я тихонько спустился вниз по стене и проследовал мимо них. Никто даже не обратил на меня внимания. Прошмыгнув в открытую дверь, я спустился по небольшой лесенке и оказался в коридоре, заставленном коробками от пола до потолка, в конце которого была ещё одна приоткрытая дверь. Я осторожно подкрался и, просунув голову в щель, решил оценить обстановку. Каково же было моё удивление, когда я понял, что это магазин. Аккуратно ступая и озираясь по сторонам, я прошёлся по абсолютно безлюдному торговому залу, все полки которого были заставлены упаковками, бутылками и банками с различной химией, точно как у Татьяны Михайловны в ванной, где она стирает бельё. Судя по товару, я попал в хозяйственный магазин. Признаюсь честно, в тот момент я испытал глубочайшее разочарование. Впервые в жизни оказался в магазине, где никого нет, а здесь даже нечем поживиться. Нанюхавшись отвратительных запахов, я громко чихнул и, испугавшись, что меня может кто-то услышать, спрятался под полку. В зале по-прежнему было тихо, лишь с крыши то и дело доносились взрывы женского смеха, оживлённый говор и шум общего веселья. Я выбрался из укрытия, побродил ещё немного по торговому залу в надежде найти хоть что-нибудь вкусненькое и заметил лестницу, ведущую на первый этаж. Когда спустился вниз, то чуть не запрыгал от восторга. Весь первый этаж занимал продовольственный магазин. Куда ни кинь взгляд, везде еда. Я решил сразу не рисковать и не набрасываться на деликатесы, а для начала осмотреться. Здесь так же, как и на втором этаже, было пусто. По всей видимости, все сотрудники торговой точки находились на крыше. Вдруг наверху лязгнула металлическая дверь, спустя пару секунд на втором этаже раздался топот и громкие голоса, а ещё через какое-то время я увидел спускающихся по лестнице на первый этаж людей. Я забился под полку, прислушиваясь к разговорам. – Ну что, коллеги, повеселились, пора по домам, – сказала женщина. – Объявляю наш новогодний корпоратив состоявшимся, – сообщил мужчина. – Отдых отдыхом, но завтра нам всем предстоит рабочий день. Он потушил в торговом зале свет, оставив включённой лишь подсветку оконных витрин, и удалился вслед за коллегами, которые скрылись за дверями в конце торгового зала. Через некоторое время голоса совсем смолкли, и магазин погрузился в абсолютное безмолвие, лишь шум редких, ночных автомобилей, доносившийся снаружи, нарушал тишину. Ещё какое-то время я посидел в укрытии, прислушиваясь к звукам, и, окончательно убедившись, что в магазине никого нет, выбрался из-под полки. Душа ликовала, когда я осмотрелся в торговом зале, прекрасно различая, где что лежит. Вы же знаете, коты спокойно ориентируются в темноте. Вот это я нашёл себе местечко для ночлега! Еды море, тепло, да и мухи не кусают. Что ещё надо коту для счастья! Глаза разбегались от такого обилия деликатесов, хотелось попробовать всё – колбасы, мясо, фарш, рыбу, сыры. Всё же решил начать с мясного отдела. На моё счастье холодильники сверху не закрывались. Я запросто забрался внутрь и обомлел. Перед моими глазами лежали аппетитные стейки из свинины и говядины – все как на подбор, точно вырезаны по одному размеру, люля-кебаб на деревянных шпажках, точно такие же как-то делал Петрович, куриные крылышки, каре ягнёнка, чего здесь только не было. Я прекрасно понимал, что если съем полностью что-нибудь одно, то другое уже не смогу продегустировать. В отличие от людей, животные могут есть до тех пор, пока не почувствуют насыщение. Однажды во время застолья на день рождения хозяина я слышал, как подруга Татьяны Михайловны сказала: «Ой, я уже не могу есть, сейчас лопну». Каково же было моё удивление, когда я увидел, как после этих слов она положила себе в тарелку приличный кусок мяса и съела его, не моргнув глазом! Я решил: чтобы попробовать всё, нужно отщипывать по маленькому кусочку от каждого продукта. Но даже не одолел и одной трети холодильника, когда понял: больше не могу. А рядом был ещё холодильник с колбасами и сырами. Чуть дальше в аквариуме плавали рыбы, а в витринном холодильнике среди кусочков льда лежали целые тушки форели, сёмги, карпов и других рыб, которых я и названий не знал. Как со всем этим быть? Но почему я не могу, как человек, налопаться от пуза. Может быть, где-нибудь припрятать кусочек чего-нибудь, как это делают собаки? Хотя для чего прятать, если магазин находится по соседству с театром. Нужно только найти лазейку, и можно приходить каждую ночь, устраивать пир горой, да ещё Тарантино с Мелиссой приглашать, а Хичкоку что-нибудь в зубах принесём. Хотя я был сыт по горло, всё же решил заглянуть в колбасный отдел, уж больно оттуда аппетитно пахло. Пока я снимал пробу с копчёных деликатесов, меня окончательно разморило и начало клонить в сон. Я и не заметил, как лапы отяжелели, я упал прямо поверх колбасных палок и уснул. Не знаю, сколько проспал, только очнулся от того, что рядом со мной что-то щёлкало. Приоткрыв один глаз, я увидел пожилого мужчину с большими седыми усами и бородой, как у Карла Маркса. Он снимал меня на камеру телефона. Я не сразу понял, где нахожусь, и лишь когда посмотрел по сторонам, вспомнил, что ужинал в магазине. Вскочив на лапы, я хотел рвануть с места, но мужчина опередил меня. Он схватил меня за загривок, тем самым обездвижив. В таком положении я ничего не мог сделать, а затем он снял вашего покорного слугу с полки. – Ну что, негодяй, попался? – спросил мужчина. – Театралы совсем не следят за своей живностью. Раньше чёрный кот в гости захаживал, теперь серо-буро-пошкарябанный. Одного отвадили, другой проходимец нарисовался. Я знаю, что ты театральный, видел как-то вас обоих на крыше. Не пойму, актёры совсем вас не кормят? Сам ты пошкарябанный! У меня, между прочим, редкий окрас шерсти, а театралы нас кормят, просто в гостях всегда вкуснее. Хм, интересно, почему Тарантино не рассказал мне о своих похождениях? Пока мужчина нёс меня по магазину, я обратил внимание, что за окном уже рассвело. Ох, ничего себе я поспал. Наверное, уже и репетиция началась, а меня нет. Ну и влетит же мне. Мужчина вышел из торгового зала в подсобное помещение, открыл стеклянный шкаф, посадил меня на полку и закрыл дверцу. – Ты арестован, – сказал он. – Будешь сидеть здесь столько, сколько я скажу. Испугавшись не на шутку, я стал лихорадочно соображать, как же мне выбраться из «каземата». Начал наблюдать за действиями «надзирателя» сквозь прозрачное стекло. Он сел за стол, нацепил на нос очки, взял лист бумаги и принялся что-то писать, при этом постоянно приглаживая бороду. Затем перечитал собственное сочинение, снял очки и свернул листок трубочкой, достал из кармана брюк телефон, долго копался в нём и спрятал назад. Подойдя к шкафу, он осторожно открыл дверцу и, не давая опомниться, снова схватил меня за загривок. Сам сел на стул, а меня зажал между ног, точно боялся, что я его укушу либо поцарапаю, и засунул листок за мой ошейник. – Ты свободен, – сказал он, столкнув меня на пол. Я отбежал подальше от надзирателя, не зная, чего ещё ожидать от него. Осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, куда прятаться в случае опасности. Попробовал вытащить лапой бумажку из-под ошейника, но понял, что без посторонней помощи здесь не обойтись. – Не старайся, я надёжно закрепил, – ухмыльнулся мой тюремщик, заметив эти жалкие попытки, и, кивнув на дверь, добавил: – Пойдём, выпущу тебя. Иди следом и не вздумай бегать от меня, далеко всё равно не убежишь. Все двери заперты, до открытия магазина ещё два часа, так что по-любому поймаю тебя. Он дошёл до двери в конце коридора и, распахнув её передо мной, сказал: – Иди, подлый воришка. Я оказался в заснеженном внутреннем дворе магазина, от театрального его отделял решётчатый забор. Пробравшись сквозь прутья, побежал к чёрному входу в театр и сел под дверью. Не знаю, сколько я там проторчал, только понял: если посижу ещё немного, точно превращусь в сосульку. Тогда я принял решение пойти к главному входу, возможно, там быстрее удастся попасть внутрь. Дома настолько плотно примыкали друг к другу не было ни единой лазейки, чтобы выйти на центральную улицу ведущую к парадному входу в храм искусств. Пришлось преодолеть несколько заборов соседних дворов, и в конечном итоге я выбрался из каменных лабиринтов и оказался за два квартала от театра. Побежал по тротуару и вдруг заметил, как рядом со мной остановился автомобиль. Тут же открылась пассажирская дверь, и я увидел за рулём Павла Сергеевича. – Быстро забирайся в машину, гурман, – скомандовал он. Режиссёр уже в курсе моих ночных похождений, и новая кличка, произнесённая им, служила тому подтверждением. Я запрыгнул в тёплый салон машины и устроился на сиденье. Режиссёр захлопнул за мной дверь и продолжил путь. – Сократ, до меня дошли слухи, что ночью у тебя был славный ужин, – сказал начальник, подтвердив мои мысли. Он посмотрел на меня, нахмурив брови, и спросил непонятно кого: – Интересно, какой счёт нам выкатят за него? Да сколько я там съел? Если сложить все кусочки общипанного мяса, то и полкило не наберётся, ну, может, ещё колбаски граммов сто, так это же сущие копейки! Заметив торчащую бумажку на моём ошейнике, Павел Сергеевич остановил машину вытащил её и зачитал вслух: «Уважаемые театральные работники! Ваш кот снова нанёс материальный урон нашему магазину. Позже, когда придёт руководство, они посчитают стоимость ущерба и выставят вам счёт. Фотографии с места преступления я отправил вашему директору. С уважением, охранник магазина "Деликатесы" Николай Васильевич Гулевский». Почему это «снова»? Я, между прочим, первый раз заглянул к вам на огонёк. Так вот откуда Павел Сергеевич узнал о моих похождениях. А я, наивный кот, думаю, чего мужик копался в телефоне после написания литературного опуса, а он, оказывается, фотоулики отправлял. Павел свернул записку, сунул её в карман куртки и продолжил движение. – За Тарантино мы платили два раза. Пришлось даже пригрозить ему выселением из театра, – вздохнул мужчина и, взглянув на меня, спросил: – А что было делать? – Затем, как бы оправдываясь, добавил: – А иначе он бы не понял, так бы по сей день нырял в магазин. Ну ладно он – дворовый, ему простительно, – продолжал Павел Сергеевич. – Но ты-то умный, интеллигентный кот. Тебя даже в космос взяли. Не стыдно тебе свою семью позорить? Хозяева узнают, точно по головке не погладят. Хм, конечно, не погладят, если ты им расскажешь. Татьяна Михайловна сразу на диету посадит, той лишь бы повод был. Петрович с Димкой будут подкалывать при каждом удобном случае. Единственная, кто поймёт и простит меня, – это Катька. – Ладно, – режиссёр махнул рукой, – разберёмся. Прошу тебя, не делай так больше. Ты меня понял? Застыдил совсем. Если бы я умел краснеть, то наверняка в тот момент походил бы на варёного рака. – Мяу, – ответил я.