Все еще находясь в оцепенении, я отдала их и наблюдала, как он за раз опустошил всю коробку. Я всерьез задумалась о том, что это сон, когда открыла дверь и увидела за ней нахмуренную Хукер, державшую в руке пропуск в туалет. — Шпиц, это не может быть серьезно, — категорично заявила она. — Это же Бекс. И тогда я осознала всю реальность происходящего. Глава 5 Могла ли эта ситуация стать еще более неловкой? Ответ: да. Отойдя от Хукер, я ударилась о подбородок Бекса. Он застонал и оступился, споткнувшись о ведро, на котором сидел, по пути задев еще несколько щеток. К счастью, на шум пришел завхоз Гиббенс и велел нам идти в класс. — Это еще не конец, — предупредила Хукер. Но я уже увернулась от удара. По крайней мере, на этот раз. Бекс ждал меня после окончания второго урока. — Что случилось? — спросила я, когда он подошел. — Хочешь, я понесу твои книги? — Серьезно? Схватив мои папку и книги, он ухмыльнулся. — Я теперь твой парень. Помнишь? — О. — Он так просто это сказал. — Девочки позволяют своим парням носить их книги, — сказал он медленно, как будто я нуждалась в пояснениях. — Конечно, — сказал я. — Тогда ладно. Неси. Хукер знала мое расписание, но и я знала ее, поэтому повела Бекса к кабинету, где будет мой следующий урок, долгим путем. Главное было не нарваться на Хукер. Плохая часть? Мы наткнулись прямо на Эден Вайс, или, скорее, она чуть не сбила меня с ног — так торопилась добраться до Бекса. Пальцы вцепились в его рубашку, глаза расширились, девочка была не в себе. — Бекс, это не может быть правдой, — сказала Эден. — Это ведь просто дурацкий слух, да? Ты же не встречаешься со Шпиц. — Ее зовут Салли, — сказал Бекс. Я дернулась, когда он положил руку на мою талию и привлек к себе. Скрестив руки, Эден надулась, в то время как я пыталась игнорировать тепло этой руки. — И да, так и есть. — Но почему? Я не понимаю. — Ты и не должна. — Но Бекс, — заскулила она, — я не понимаю. Почему она? — Тут и понимать нечего, — сказал он, улыбаясь мне. —Сэл моя девушка. Всегда была. Когда он сжал мое бедро, клянусь, я перестала дышать. Эден была дурой, но ушла при таком явном пренебрежении. Я с трудом могла заставить свои легкие работать. А Бекс просто стоял, улыбаясь, как будто все в мире было правильным, как будто все было в норме. — Чувак, я говорю тебе, это ложь. Бекс не стал бы тратить на нее свое время. Я была так близко, что почувствовала, как тело Бекса напряглось. Громкий и противный голос вернул неприятные воспоминания о шаловливых руках прошлой ночи. Я знала, что должна была ударить Чеза Нили, когда мне представилась возможность. — Шпиц — ледяная принцесса, — продолжал Чез, обращаясь к двум парням возле своего шкафчика. Они стояли недалеко от нас, впереди по коридору, спиной к нам, но их голоса отчетливо были слышны. — Не знаю, — заговорил Рик Смит, вратарь школьной команды. — Они долгое время были друзьями. — Да, друзья с привилегиями, — засмеялся Джей Би Биггс. — Должна же ему быть какая-то выгода. — Мы тусовались вчера вечером, — сказал Чез. — Самое отстойное свидание в моей жизни. Она даже не позволила мне добраться до второй базы. Я думаю, Шпиц недотрога. Я отчаянно краснела, пока мы подходили к ним сзади. Я не могла поверить, что Бекс тоже это слышал. — Либо так, либо ей не нравятся мальчики. — Может быть, ей просто не нравишься ты, — сказал Бекс. — Что за черт… — Большой рот Чеза захлопнулся, как только он столкнулся лицом к лицу с Бексом. — Какой же ты гад, — бросила я. — Что ты там сказал про мою девушку? То, как Бекс обыденно назвал меня своей девушкой, отвлекло меня. — Извинись, — велел Бекс. — Что? — Чез попытался пойти на попятную. — Бекс, ты ошибаешься, чувак. Я имел в виду… — Извинись, — повторил Бекс, подойдя ближе, — или я вобью тебе зубы в глотку. Тебе решать. — Прости, Шпиц, — сказал Чез, все еще глядя на Бекса. — Салли, — тихо сказал Бекс. — Салли, — пискнул Чез. — Прости, Салли. Боже, прости. — Так-то лучше, — кивнул Бекс. Я вздрогнула, когда он схватил меня за руку. — Сэл — моя девушка. Обидите ее — обидите меня. Усёк, Нили? Опять. Опять это слово. Как только Чез убежал и прозвенел звонок, коридор быстро опустел. Все, что только что произошло, обрушилось на меня в полную силу. — Как ты это делаешь? — спросила я, отодвинувшись от Бекса. Невозможно было мыслить, находясь так близко к нему. — Делаю что? — Это. — Показав на его лицо, я смущенно рассмеялась. — Что я твоя девушка, ты несколько переигрываешь, тебе не кажется? — Сэл, — сказал он, — ты моя девушка. Я ждала его объяснений, но их не последовало. Вместо этого он потянулся, чтобы снова взять меня за руку, и (конечно же) я подскочила примерно на фут. — Ты чего так дергаешься? — Дергаюсь? — Он поднял бровь, и я покраснела. — Не знаю. Просто не привыкла, что ты внезапно касаешься меня. — Мы должны поработать над этим. — Как? — спросила я жалобно. Если я так смущалась, когда Бекс держал меня за руку, каковы шансы на то, что мы сможем убедить людей, что встречаемся? — Я подумаю над этим. — Когда я подняла голову, глаза Бекса светились. — Есть так много вариантов. Я не знала, что он имел в виду, не была уверена, что хочу знать. Его лицо было полно озорства, и почему-то в моей голове всплыл его комментарий: «Я парень. Я люблю женщин». Тьфу. *** На Юге американский футбол возведен в культ, но в Чариоте, штат Северная Каролина, ему принадлежало первое место. Забудьте про шлемы и снаряжение, наши мальчики играли без «ракушек, предпочитая менее стесняющую и менее серьезную защиту. Конечно, существовал более высокий риск получения травмы, но они не желали ограничивать свои движения. Всегда считала, что это немного недальновидно, но, когда я сказала об этом Бексу, он возразил: «Пока ты знаешь, что делаешь, в этом нет никакой необходимости». Когда я одарила его скептическим взглядом, он добавил бесконечно мудрое: «Ракушки» для слабаков», — и на этом разговор закончился. С защитой или без, старшая школа Чариота славилась своим футболом. Мы выигрывали кубок штата последние два года. Агенты разных колледжей приезжали почти на каждую игру; болельщики ликовали; родители, учителя, студенты — все приходили, чтобы посмотреть, как «Храбрецы» уничтожают своих противников. Но в действительности они приходили посмотреть на Бекса. Только один храбрец мелькал в заголовках газет. Только он бил все школьные рекорды по голам за сезон, по количеству сыгранных минут, количеству заработанных и забитых пенальти. И только ему уже предложили стипендии в десятке лучших университетских футбольных программ в стране. Все называли Бекса «вторым пришествием», очевидно, ссылаясь на его британского предшественника Дэвида Бекхэма — одного из величайших игроков в истории футбола. Но Бекс никогда не покупался на это. Он знал, что он был великолепен на поле, был достаточно уверен в себе, чтобы не сравнивать себя с кем-то еще, и был достаточно откровенен, чтобы говорить об этом другим, — но они все равно продолжали это делать. На самом деле именно Бекс был причиной, по которой мне поручали освещать спорт. Он отказывался говорить со всеми, не давал комментарии в местные газеты, пока не поговорит со мной. Как бы я ни обожала его за это, я знала, что не совсем компетентна в спорте. Даже четыре года спустя я все еще ношу в переднем кармане джинсов шпаргалку по футбольному сленгу, просто на всякий случай. — Я серьезно должна поверить в это? Я вздохнула. Опять двадцать пять.