– Так я и знала! – откинулась на подушки Джоан. – Я давно подозревала, что у него есть другая женщина. О-о-о… мужчины… Но плакать Джоан не спешила. Напротив, она яростно посмотрела на подруг и потребовала: – Скажите мне, она молода? Красива? – Кто? – Ну, та дрянь, к которой таскался мой муж! – Ты подозреваешь, что у Славы была связь на стороне? – А разве вы говорите не о том же самом? – Нет. Мы имели в виду, что Слава поехал в один дом, где разговаривал со старухой-служанкой. Ее зовут Розалия, она стара и отнюдь не красива. Вряд ли у Славы был с ней роман. Даже это совсем невозможно. Но Джоан вовсе не торопилась радоваться верности своего мужа. Ее лицо побледнело до такой степени, что подруги даже испугались. – Как вы сказали? Как зовут эту старую ведьму? – прошептала она. – Розалия? Вы не ошиблись? – Нет. – И… И что это за дом? – Бедная хибара, там живет целительница, которую зовут бабушка Бо-Бо. – Никогда не слышала о такой, – покачала головой Джоан. – Впрочем, это не важно. А что эта Розалия? Что она делает в том доме? – Служит. Прежде она служила в доме сеньора Альмы, но потом… – Потом она ушла из его дома, – откликнулась Джоан, которая вновь сделалась бледной, словно простыня. Женщина словно забыла о присутствии в комнате посторонних, она разговаривала сама с собой! – А ведь я была уверена, что старуха давно уехала из Лимы. Я столько сделала, чтобы мерзкая тварь была изгнана. Но она вернулась… Это была она, я уверена. И Слава ходил к ней… Неужели она рассказала ему правду? Ну да, конечно, я не сдержала свое обещание, а она не сдержала свое. Она рассказала Славе правду, и это все объясняет. – Что объясняет? – А? – очнулась Джоан. – Девочки, вы тоже тут… Ничего, не слушайте меня. Это я так… брежу. – Джоан, ты знакома с этой Розалией? Ты знаешь, зачем Слава к ней ездил? – Понятия не имею, кто она такая. – Розалия служила в доме сеньора Альмы. – И что? – Ты побежала искать Костю также в дом сеньора Альмы. – Нет, это совершенно разные дома, – резко произнесла Джоан. – Да, владельцем того борделя также был сеньор Альма, но его настоящий дом совсем не там. – А где? – У сеньора Альмы несколько домов. Я вам говорила, он был очень богат. Ему принадлежала половина нашего города, вот что это был за человек! – Но как получилось, что Слава ездил к бывшей служанке этого сеньора? Чего он от нее добивался? – Ах, я не знаю! – заломила руки Джоан. – Отстаньте вы от меня со своими глупыми расспросами. У меня такое горе, а тут еще вы пристаете. Эти слова были бы справедливы, кабы Джоан говорила правду. Но она лгала, скрытничала. Подруги были уверены, что она знала, зачем Слава ездил к старой служанке сеньора Альмы. Также они были уверены и в том, что им стоит поговорить с последней, раз уж Джоан заняла перед ними глухую оборону и открывать правду не желает. – Ну, как знаешь, – покладисто произнесла Кира, отступая. – Не хочешь говорить не говори. Но в случае чего ты знаешь, где нас найти. – Да-да, дорогие мои, – поспешно произнесла Джоан, явно радуясь, что отделалась от докучливых расспросов, повергших ее в такой панический ужас. – Простите меня, если я была с вами груба. Но я сегодня совсем не в форме, вы должны понять меня. – Никаких проблем, – отозвались девушки, уже стоя в дверях. – Но и ты должна нас понять, мы хотим тебе только добра. И мы также хотим, чтобы убийца твоего мужа был наказан, а Костя вернулся к тебе целым и невредимым. Но Джоан их уже не слушала. Она задумчиво произнесла, словно советуясь сама с собой: – Я поеду в полицию, я должна быть сильной. Думаю, раз денег нет, то мне придется сделать заявление о похищении моего сына. – Раз выкупа не будет, то полиция – это единственная возможность спасти Костю. – Да, я так и сделаю. – К тому же сейчас, даже если похитители и следят за тобой и увидят, что ты идешь в полицию, они тебя не заподозрят. У тебя убит муж, логично, что ты идешь в участок, чтобы там узнать о его судьбе. – Но я обязательно сообщу в полиции о том, что случилось с Костей. Обязательно! И Джоан слезла с кровати. – Я пойду, я должна… Ради Кости… Ради моего сына. Ради нас обоих. Подруги сообщили о решении Джоан пойти в полицию ее близким, которые это решение одобрили. Итак, подруги оставили Джоан с ее группой поддержки, а сами спустились к ожидающему их у дома Мигелю. – Джоан все отрицает. – Делает вид, будто не понимает, зачем Слава мог искать Розалию. – Но она лжет! Я уверена в этом! Мигель прищурился: – И как это доказать? Если Джоан не хочет с вами говорить, то Славу вы тем более не разговорите. – Но есть еще третье лицо – сама Розалия. – Судя по тому, как она прогнала Славу, вряд ли старуха будет с вами откровенна. – Слава погиб. Это может стать ключиком к сердцу старухи. И, решительно взглянув шоферу в глаза, Кира произнесла: – Мигель, ты нам нужен. Ты ведь понимаешь язык индейцев? – Я сам индеец-кечуа, – с гордостью сообщил им Мигель. – Конечно, я знаю наш язык. – Отлично. Тогда ты будешь для нас переводить. – Вы хотите, чтобы я поехал с вами к дому бабушки Бо-Бо? – Да. И поговорил бы там с ее поварихой. Мигель раздумывал недолго. – Я согласен! – пылко воскликнул он. – Прекрасные дамы нуждаются в моей помощи – мой долг помочь им! Бог сотворил мужчину для того, чтобы он заботился и опекал слабых женщин. Я с вами! На сей раз друзья подкатили к дому бабушки Бо-Бо уже затемно. Окна дома целительницы приветливо светились. Возле дома сидели какие-то мужчины, ведя между собой неторопливую беседу. Женщин среди них не было. Как и во всем остальном мире, женщины предпочитали отдыхать в кухне или делая уборку дома, пока их мужчины решали глобальные мировые проблемы, сидя вот так с кальяном, за чашечкой кофе или как тут, потягивая мате из калебасов. Мигель что-то сказал мужчинам, и те, прежде настороженные, мигом заулыбались. – Мы можем войти в дом, – произнес Мигель, повернувшись к подругам. – Тетушка Розалия на кухне, хлопочет об ужине. Сейчас, когда до заветной цели было рукой подать, подруги как-то оробели. Кира вспомнила, какой грозной выглядела старуха, прогоняя из кухни Славу. Лесе передалась неуверенность ее подруги. И обе девушки замерли на пороге дома. – Ну что же вы? – обернулся к ним Мигель, который, казалось, не испытывал никаких сомнений. – Боитесь? – Не по себе как-то. – Чего бояться? Не съест же она нас. – Она сегодня была такая сердитая, ты бы ее видел. – Зачем мне это видеть? Моя собственная матушка, когда ругает меня, готова разбить о мою голову всю посуду, какая есть в доме. Уж вы мне поверьте, я отлично представляю, что такое разгневанная старая женщина. – И ты не боишься?