Прикрывать отход осталась 3-я рота Болотникова, состоящая из трёх взводов: 25-й Живенко, 37-й Космогорова и 11-й Раньерова, 2-е санитарное отделение доктора Шварценберга, а также трое из Спецназа: Долгатов, Мокрый и Северский – всего 133 человека. Ранее-ранее утро: в глазах ещё слипается. Болотников сидел в подвале командного пункта – после отъезда основных сил его подразделение перебралось именно сюда, в крайнюю часть города, откуда на север вела дорога к Полтаве. Вокруг, главным образом, сыро, но здесь так было и раньше: после ухода Виктора со стены убрали его знамя – сокол, стремительно атакующий добычу; голова обращена вниз, крылья и хвост вверх, древний символ Рюриковичей, а также здоровенную стальную булаву – древний символ власти. Славяне ценят свои традиции, а, когда дело доходит до критической, а то и вовсе катастрофической ситуации, всё, что имеет сколь-нибудь весомую ценность, оказывается под особым присмотром и уж тем более – исторические знаки и символы. В итоге остались стул, стол, экстра-лампа (пожалуй, самое достойное, после лекарства от рака, изобретение древних – потрясти минуту, и горит почти час) и самый важный предмет – карта. Достаточно крупного масштаба она изображала весь город, включая наиболее существенные места: окопы, минные заграждения и указанные по номерам дома с их назначением. В нынешний участок обороны входило 16 домов плюс четыре дозорных дома вне его. Помимо всего прочего, на столе лежало, только что вынутое Болотниковым из кармана письмо, которое надлежало открыть через 15 минут после выхода из города основных сил. Письмо вручил Зубрилов. Прошло почти полчаса, а оно всё было запечатано: Серёга чувствовал нечто чересчур неприятное в его содержании и хотел полностью отойти от сна перед его прочтением. Времени прошло не мало, а бодрость всё не приходила. «Я и без того нарушаю приказ… Может, там вообще сказано, что нас тут уже не должно быть» – подумал майор и вскрыл конверт. «Майору Болотникову Лично и строго секретно. Сжечь после прочтения. Майор, на Вашу долю выпала непростая задача. Я не зря выбрал именно Вас в текущей обстановке, положившись на Ваш опыт и крепкость духа. Сообщаю Вам, как солдату, преданному идее человеческой свободы, что в расположении нашей группы действует вражеский шпион, при том, возможно не один. В составе Вашего подразделения в данный момент его быть не может. Успел ли он сообщить наши координаты врагу, точно неизвестно. В Вашу задачу входит удерживать позицию до 7-30, то есть час тридцать минут после нашего отхода, и отступить затем по ранее утверждённому плану. Приказываю действовать предельно точно предыдущим указанием. Если врагу удастся выбить Вас с этой позиции и начать преследование, то под угрозу попадёт вся группа. Я давно Вас знаю и уверен, что Вы не точно по инструкции вскрыли конверт. Не вините себя. Я учёл Ваше положение и в соответствии в этим указал время. Итак, с этого момента Вам осталось продержаться 1 час, майор. Лично желаю удачи и надеюсь на Вашу волю к Свободе. Ваше дело большого стоит на пути к Победе. Виктор Хмельницкий.» Болотников смял бумагу в комочек, достал спички и выполнил первый приказ. В этом время у 5-о, разрушенного дома, рядом с дорогой стоял Миша вместе с Рожковым и ещё двумя своими подчинёнными, на противоположной стороне, у 13-о дома – трое спецназовцев; в середине развилки находился Мецов. Он шёл к командиру стремительным шагом от самого медпункта – Раньерову в ведение отдали северо-восточную часть обороны, то есть с 11-о дома по 16-й, очевидно, какой-то конфликт с саноотделением. У Раньерова такой язык: кого угодно запачкать не стыдно. Увидев выражение лица Кости, Миша сам расстроился: Ну что такое? Хоть на них бы не…» Всё прервалось в эту секунду: громыхнуло посреди всего так, что в ушах зазвенело – из самого центра дороги, почти там, где только что прошёл Мецов, земля рванула в воздух с такой силой, как рванула бы вода из прорванной трубы. Костю снесло с ног на глазах у всех. Спецназ тут же помчался к 3-у дому. «На позиции! Быстро! Рожков за мной!», – крикнул Миша и подбежал к лежавшему. Рядом образовалась 20-сантиметровая в глубину воронка с торчащим из середины отломленным хвостом снаряда – Костя задет не сильно и в контузии. Всё плывёт, ничего не слышно. Непонятно, что вокруг, и двигаться нет сил – всё другое. Раненного потащили к дому медпомощи, и сразу рвануло в десятках метров к северу, опять по дороге. Потом взорвалось ещё где-то, и стало тихо: ни выстрелов, ни топота, ни криков. Наташа! Как вовремя! Она подхватила Костю и утвердительно кивнула головой: Живенко командир взвода, и ему надо руководить своим участком. «Помоги ей и сразу обратно», – сказал Миша и побежал к своему рубежу обороны. *** 06:31 В подвале из четырёх раций лишь одна не вещала фразу «У нас всё тихо». Три соединялись с взводами и одна с санчастью. С момента обстрела проползло полминуты. «У нас трое раненых», – доложил Шварценберг. Отвечать кроме «Принято» ему было нечего: что можно посоветовать доктору, если сам им не являешься? В данной ситуации Болотникова больше все интересовали дозоры: их было три, и никто из них ничего не докладывал. На самом деле из них остался только один – остальные чумы «накрыли», используя наводку своего агента. «Снегирь (Болотников), я Синица (Живенко). Четвёртый куст (дом) на 7 часов. Взвод 170», – говорил голос из рации. Идут прям на минные пол. Но это пробная атака, их там явно больше. Лучше побольше их заманить на это направление. Информатор, конечно, не знал, где именно расположен командный пункт, но мог догадываться, да и выбор, вообще говоря, не велик… Стоп! Информатор не знал, где их штаб, но знал, где… Господи! Болотников схватил аппарат связи: «Синица, я Снегирь. Подпустить их на 100 метров и имитировать контратаку. Затем отойти на 7-10 метров глубже прежних позиций». Не выслушав ответ, зажал в руке другую рацию: «Сокол (Шварценберг), я Снегирь. 333 (передислоцироваться) в 3-й дом. Немедленно. Выполнять!» Чумы, очевидно, знали, где санотделение. Они проведут несколько атак, дождутся, пока там скопится приличное количество народу и камня на камне не оставят от этого дома. На эти «грабли» Болотников уже наступил однажды, тогда высмотрели передвижение санчастей и в щепки разнесли позицию: погибло 48 человек. Эта цифра сейчас интересным образом мелькнула в его сознании. О чём она говорила больше всего, майор пока не понял. *** 06:35 Двадцать секунд, и зазвучали выстрелы. *** 06:37 Две минуты, и по потолку затопали сапоги: здесь пол скрипит не зря – не чинили лет 150. Это несут раненых. Командный пункт отгорожен от прямых ударов с юга рядом разваленных домов – лишь еле держащаяся на крыше кирпичная труба выглядывает из заграждения. *** 06:40 Прогремел ряд взрывов с последующей стрельбой. – Снегирь, я Синица. Клыки залетели на одуванчики (минное поле). Отступают. – Потери? – Наши – один убит, двое ранено. Тяжело и не очень. Их: 20-30 чумов. – Не преследовать. Выдвинуться на исходные позиции. У вас есть семь минут, чтобы одуванить наиболее открытые участки и особенно юго-восточную часть. Потери в третий дом. – Есть, Снегирь. – Конец связи. Рядом с Болотниковым стояли трое спецназовцев, дожидающиеся своего часа. «Для вас работа нашлась», – возвестил майор. Те и глазом не моргнули: что ж делать, если у них такая установка – быть наготове. «Через 15 минут, от силы 20 чумы атакуют с юга. Крупными силами. Ваша задача: сорвать атаку их левого фланга. 20 метров, не меньше по линии фронта должны быть сбиты с толку… Их левый фланг будет где-то здесь, возможно, глубже. – Болотников указал точку на карте и соответствующий ей квадрат. – Удачи вам, ребята». Их мрачные и неподвижные физиономии одновременно кивнули. Салютнули воинским приветствием резко и ровно. Всё, связка уже в пути. *** 06:44 – Снегирь, я Аист (Космогоров). 10-й куст. 10 часов. Взвод. 210. – Подпустить на 150 метров. Отвечать одиночными. Задействовать все возможности 10-о куста. – Понял, Снегирь. – Конец связи. Хотят развернуть нашу оборону и вдарить с юга. 10-й дом хорошо укреплён. Они подумают, что там мы лучше всего готовы, а с юга заминировали подходы, полагаясь на «искусственную» стену разрешенных домов. Возможно, сейчас ещё где-нибудь покажутся. Предположение не заставило себя долго ждать. *** 06:50 – Снегирь, я Аист. 8-й куст. 8 часов. Чуть меньше взвода. 170. – Открыть огонь. Возможности 6-о куста использовать на треть. Не подпускать ближе, чем на 60 метров. Ещё одна ложная атака, но ближе к намеченному. Укреплённую позицию показывать нельзя, а не то фланг усилят. *** 06:55 Степь с небольшим склоном. Снега нет; трава слегка выступает наружу – весна. Тёплый ветерок дует со стороны: любимо и приятно. Северный, как всегда, полз первым: на этом поле это нужно особенно, ведь оно минное, как у нас говорят, с одуванчиками – взорвётся один такой, и полетят его семечки во все стороны, чтоб ещё кого наградить. Тактика и эффективность работы связи главным образом зависит от слаженности и продуманности взаимодействия. Чувствовать не только свои движения, но итого, кто рядом. Вдалеке показались чумы. Тьма. Когда смотришь такое количество врага, начинаешь слабо понимать, что вообще происходит. И не в состоянии даже подумать, что можно победить их…