— Не похоже, но всё может быть. Это был сканнер мыслей, намерений... не знаю чего ещё. Я так поняла, — ответила девушка вполголоса, озираясь по сторонам. Они остановились, поджидая Микопу, которая должна была вот-вот присоединиться к людям, чтобы отвести к дому, где те будут жить вместе с остальными, пока гостят в подводном городе Эфемерала. Улицы были пустынны, ящер объясняла это тем, что все эфемералы сейчас заняты делами, порученными Советом, а слоняться без дела - большой проступок, почти преступление против своего народа. По-прежнему было ясно и солнечно, гораздо ярче, чем на Поверхности, где всё время стояла пасмурная погода, несмотря на то, что облаков на планете не было. Красная звезда не давала много света Бетте или Эфемералу, как его звали аборигены. Браслет Лики показывал, что с момента, как люди вступили на землю подводного города, прошло четыре часа, а значит, уже должно было смеркаться. Но, похоже, эфемералы не имели представления о смене дня и ночи. Лика не была этим удивлена: существа, проживающие на приливно-захваченной планете, которая всегда повёрнута к красному карлику одной стороной, не нуждаются в темноте, чтобы лечь спать. — Простите, я должна была задержаться, — услышали люди голос ящера и обернулись, как по команде. Лика поймала предостерегающий взгляд Каплынова, но девушка и так не собиралась откровенничать. — Вам выделен дом для сна. Мы понимаем, как важно отдохнуть. — Мы пойдём туда пешком? — спросил Влад, озираясь в поисках авто. — Нет, сейчас пришлют тепирса. Город большой, а с вашим шагом идти очень долго. Ждать, и впрямь, пришлось недолго. Автотранспорт эфемералов походил на серебристую овальную капсулу без окон. Лика уже знала, что он во время движения парит над землёй, но каким образом аборигены смогли этого достичь, не представляла: у этой планеты не было магнитного поля, а значит, привычная землянам магнитная подушка не работала. Двери откидывались наверх и открывали объёмное нутро, в котором оставалось достаточно места даже после того, как туда зашла Микопа и люди. Сидений не было, Лика и Влад встали в одну нишу и кое-как пристегнулись, ящер села на задние лапы напротив, ремни опоясали всё её тело, стоило ему оказаться квадратном углублении, тускло освещаемом двумя встроенными лампами . Управление тепирса было автоматическим, а ход авто таким плавным, что девушка ни за что бы и не подумала, что капсула движется. Поездка оказалось недолгой. О том, что они прибыли на место назначения, Лика поняла, только по тому, что ремни, крепко державшие их с Владом, самовольно втянулись в стены. Тут же с одной стороны откинулась дверь, через которую без промедлений вышла Микопа. Лику ослепил дневной свет, свет резанул по глазам, привыкшим к полутьме тепирса. Когда снова стало возможно смотреть без того, чтобы прищуриваться и закрываться руками, и хоть как-то облегчить переход в день, девушка обратила внимание, что терипс доставил их с Владом к окраине города. Дорога уходила дальше, извиваясь между чёрных валунов, и внезапно обрывалась на расстоянии ста шагов, там, где свет собирался в пучок, и не было возможности заглянуть за границу. Лика огляделась и наконец заметила вытянутое прямоугольное здание, к которому и направилась Микопа, оглядываясь на застывших у тепирса людей. — Это что ещё за длинная фигня? — Не знаю, но нам явно туда. Надеюсь, наши в порядке, — сказала Лика, и её голос предательски дрогнул. Что если они тоже мертвы? Что если она больше никогда не увидится с Варей и остальными? Остальными… Сердце глухо стукнуло и замерло, в животе будто что-то оборвалось. Лика столько себе врала и уже поверила в то, что Тимофей ей безразличен. Да, он не любит её, он высокомерный и слишком холодный, но это не важно. Главное - самой любить и желать возлюбленному добра и счастья, даже если любовь неразделённая. Лика очнулась только когда поняла, что быстрым шагом направляется за ящером к тёмному прямоугольнику входа. “А если уже поздно?” — сверлила мозг гадкая мысль. Кулаки непроизвольно сжались. Тогда она вытрясет из Олимпиады всю правду, но не силой: это бесполезно. Она затаится и будет ждать, пока мать или то, что себя за неё выдаёт, выдаст правду. Девушка будет плести паутину из невинных вопросов, пока Липа не проколется. Раньше с матерью эта тактика всегда имела успех. Лика нащупает больное место системы и ударит туда. Не уничтожит, но нанесёт серьёзный урон… — Что ты замерла как статуя? Меня ждёшь или одна входить боишься? — окликнул её Влад. — Погляди, место явно непростое. Лика подняла голову и рассмотрела орнамент, покрывавший фасад. На светло-зелёном камне разбегались в разные стороны запутанные вензеля и завитушки, в которых, если долго вглядываться, можно было рассмотреть тело ящера. Только узоры на нём были не красные, а тёмно-синие, как их глаза. — Пойдём уже, — поёжилась девушка, хотя было привычно жарко и влажно. — Скорее всего, это и есть Совет. — С чего взяла, Леснова? — Семь узоров расходятся от тела, сам присмотрись. — Ну ты и глазастая, — присвистнул Влад и ступил в темноту. Лика последовала за ним. Глаза быстро привыкли к полутьме прохладного пустого зала. Микопы нигде не было видно. По стенам сочилась вода, капавшая в тишине на каменный пол. Было неуютно и зябко, Лике казалось, что она попала в средневековый замок, сейчас зажгутся факелы, расставленные вдоль стен и в конце зала они увидят трон с восседающим на нём монархом в красной мантии. — Леснова, не напирай на меня! Где здесь выход? Куда делось эта нечисть? — Амфибия, вообще-то! Надо дойти до конца, там должна быть автоматическая дверь. — Да пофиг! Здесь, как в склепе! Для чего им этот каменный мешок? — Думаю, мы это скоро узнаем, — ответила Лика и упёрлась руками в стену, противоположную входу. Вопреки ожиданиям, она не была каменной, ноабсолютно гладкой и литой, сделанной из тёмно-зелёного металла. — Отойди, я попробую ударить! — Не думаю, что это сработает. Может, лучше просто позвать Микопу? — Валяй! Лика отступила на два шага и покашляла в кулак, чтобы настроиться. — Микопа, ты здесь? — робко спросила она, её голос гулко прокатился по залу. — Откройте, пожалуйста! — Сама видишь! — Нет, стой! — Лика остановила Влада, собравшегося было применить силу, и прислушалась. Помимо беспрестанного капания воды слышался низкочастотный гул, словно где-то неподалёку работал генератор. Девушка напрягла слух ещё больше и теперь была почти уверена в своих выводах: каменный зал с глухой стеной являлся декорацией, обманкой. — Микопа! — сказала она громко. — Откройте нам, пожалуйста. Мы знаем, что вы здесь. Гул стал явственнее и мощнее, стены завибрировали и начали излучать приглушённое зеленоватое свечение, но даже этого было достаточно, чтобы разглядеть, как меняется помещение, превращаясь во что-то наподобие совещательного центра. Появившаяся в одной из стен дверь отъехала в сторону, в проход вошли двое: Микопа и крупный ящер, медленно передвигающийся, будто ему тяжело идти. Кожа была испещрена бордовыми узорами, которые напоминали вертикальные зарубки или шрамы, казалось, его покрывала кровавая сетка. — Вы прошли и это испытание, двуногие. По крайней мере, некоторые из вас, — раздался в голове Лики его неторопливый, чуть дребезжащий, но ещё полный силы, голос. Ящер оскалился. — Не сердитесь, мы не знаем оружия, и боимся тех, кто его носит. Ваш уровень агрессии немал, но, похоже, вы можете следовать голосу разума. Увидимся в следующем кверле, на этом самом месте. Ящер развернулся, своими движениями напомнив Лике травоядного динозавра с кожаным щитом на голове, и с достоинством вышел. — Простите, но таков приказ Совета, — тут же произнесла Микопа. — Это был Каймер, один из Семи. — И сколько нам ещё испытываться? — с раздражением проговорил Каплынов. — Думаю, на этом всё. Мы очень надеемся на вас. Вы ведь сможете помочь? — Мы так и не поняли в чём, — сухо отрезала Лика. Микопа врала, старый ящер - нет. Это испытание не будет последним, но ящеры определённо что-то ждут от людей. И это что-то крайне важно для аборигенов. — Где остальные? — Пойдёмте за мной. Микопа повернулась и, мотнув головой, направилась к проходу, в котором скрылся Каймер. Светлый коридор был прямым и казался бесконечным, как ожидание чуда. Боковые ответвления затемнены, двери, расположенные по правую и левую сторону - закрыты. Лика начинала терять терпение и уже хотела было прямо спросить ящера, долго ли ещё идти, как ящер резко свернула направо. Встав на задние лапы, Микопа прижала пятерню к стеклянной выпуклости рядом с дверью, та в одно мгновенье бесшумно отъехала в сторону. Девушка стала на цыпочки и заглянула в открывшийся проём. Не дожидаясь, пока ящер посторонится, она протиснулась между ним и стеной и вошла. Все были здесь, включая её мать, но Лика выхватила взглядом из толпы только одного человека, которого хотела сейчас видеть больше, чем кого-то ни было. Всё остальное сделалось несущественым, прошлое потеряло свою власть над ней, а попросту перестало существовать. Сейчас было важно только одно: Тимофей жив и здоров! Лика подошла вплотную и остановилась, осознав, что они не одни. К тому же, старпом был не обязан испытывать при встрече что-то кроме сдержанной радости, граничащей с вежливостью. — Мы вернулись. Как и обещали, — выдавила из себя девушка, старательно пряча робкую улыбку. — Где вы так долго пропадали? Что они с вами делали? — засыпал её вопросами Тимофей, вглядываясь в лицо Лики. — Зачем вас водили в больницу? — спросил подошедший Стас, но тут же замолчал, показав глазами, что не стоит обсуждать это сейчас. — Уверен, нашим друзьям будет неинтересна пустая болтовня. Лика оглянулась и увидела, что они с Владом стоят в кольце людей, лица которых светились любопытством. Но не только: девушка заметила, что Варя держится несколько отстранённо и словно избегает мужа, который, казалось, этого совсем не замечает. Олимпиада тревожно вглядывалась в её лицо, а потом, резко потеряв интерес, отошла в угол и уселась на брошенный тюфяк, напоминающий объёмный матрас. — Я оставлю вас. Рекомендую выспаться, следующий кверл уже скоро, — произнесла Микопа, всё так же стоящая в проёме двери. — Не пугайтесь, у двери останутся двое эфемералов. Вы понимаете, мы пока не можем доверить вам свою жизнь, но скоро это изменится. Ящер попятилась и вышла. Дверь бесшумно закрылась и слилась со стеной, будто её никогда и не было. Глава 7. Семь и девять — Что это значит? Ты должна знать! — Каплынов вплотную подошёл к Олимпиаде и присел на корточки, заглядывая в глаза. — Это значит, что нам не доверяют, и я их за это не виню, — спокойно ответила женщина, склонив голову набок, как бы прислушиваясь к звучанию собственного голоса. — Вы приехали сюда изучать другую жизнь — так изучайте. Но мы ведь все знаем, что это не единственная цель затратной экспедиции с самой Земли! — Мама, перестань! Лучше скажи, они могут понимать нас, когда не находятся рядом? Например, наблюдая за нами с помощью камер и читая по губам? — Не-ет, — протянула Липа, хитро улыбаясь. Около её глаз пролегли глубокие борозды морщин, и кожа стала похожа на потрескавшуюся землю пустыни. — Это здорово, — вклинился Тимофей. — Но необходима осторожность, может она не всё про них знает. — Всё она знает. Олимпиада несколько лет жила с ними бок о бок, — вмешался Дмитрий. — Лучше давайте подумаем, что нам говорить завтра на Совете. — Откуда ты знаешь, что Совет завтра? — так неожиданно громко и резко спросила Варя, что все обернулись и затихли, почуяв начинающуюся семейную ссору между истеричной дамочкой и охладевшим к ней мужчиной. Лика подумала, что Варя и впрямь перегибает палку, пытаясь обратить внимание на себя. — Не знаю. Наверное, ящер сказала. — А ведь твоя жёнушка, пожалуй, что и права, — Каплынов встал с колен и вплотную подошёл к Тимофею. Тот попятился. — Отвечай, Веслов, — потребовал Тимофей и встал прямо перед ним. — Ящер сказала про кверл, вы же сами слышали. — Разумнее предположить, что кверл - это месяц. Почему день? Не год, декада или пару часов? — настаивала Варя, испытывающе глядя на мужа, как следователь на отпирающегося преступника. Веслов растерянно смотрел на людей и молчал. — Хватит вам! — Дмитрий отступил на шаг, оглядываясь по сторонам, словно ждал помощи. Но окружившие насуплено молчали. Олимпиада, всё так же сидящая в углу на матрасе, расхохоталась.