И тут я слышу мелодию песни, которую не слышала ровно две недели, с той сумасшедшей ночи, когда вытащила Максона в караоке. Я напрягаюсь. Замираю. Смотрю на Грифа. Он улыбается, выражение его лица снисходительное и высокомерное. Он знает, что случилось. — Эта песня для красивой женщины, которую я глупо обидел. Я мог бы сказать ей, что люблю ее, но это всего лишь слова, а она заслуживает большего. Мое сердце все понимает. Я узнала бы этот голос где угодно — во сне, за тысячу миль от цивилизации, в ожидании смерти. Голос Максона Рида. Задыхаясь, я оборачиваюсь и вижу его на сцене, в руках у него микрофон, а песня льется мне прямо в уши. Он смотрит на меня, его лицо выражает извинение и любовь и что-то, чего я никогда раньше не видела. Любовь. Моя грудь вздымается. Я кладу руки на сердце, будто боюсь, что оно снова упадет к его ногам. Подступают новые слезы. Он действительно здесь ради меня? И он будет петь? Он поет. И его способность ладить с мелодией так же ужасна, как и в последний раз, только сейчас он действительно знает слова и его не беспокоит, что подумают другие. Он изливает свою душу — в буквальном смысле. И он смотрит прямо на меня и клянется, что нуждается во мне больше, чем хочет. И что он будет хоть меня — только меня — всю свою жизнь. У меня подгибаются колени. Я теряю самообладание. Гриф поддерживает меня своими сильными руками и аккуратно ведет меня к брату. Максон уходит со сцены, чтобы встретить меня и обнимает меня рукой, нежно лаская пальцем мою щеку и вытирая мои слезы. Когда начинается песня, он возвращает микрофон на подставку. Кого волнует, споет ли кто-нибудь остальное? Все, чего я хочу, это мужчина передо мной. Я смотрю на лицо Максона, его зеленые глаза ласкают меня с искренней преданностью, которую как я думала, никогда не увижу. — Прости, — бормочет он. — Мне так жаль. То, что я сделал, было неправильно и необдуманно, и совсем не свидетельствовало о том, что в моем сердце ты всегда будешь на первом месте. Мне не хватает слов. Я знаю, что он имеет в виду это не потому, что он говорил, а потому, что теперь он показал, что пожертвует всем — своей сделкой, своей потребностью превзойти брата, даже своей гордостью — ради меня. Он любит меня. Я рыдаю у него на груди. Он поднимает мой подбородок пальцем. — Эй, я здесь и никуда не уйду. Ты видела, во что я одет? Я все еще надеюсь, что все это означает, что он хочет меня вернуть, когда я смотрю на него глазами, полными слез. — Одет? Какое это имеет отношение? Затем он показывает мне часы на руке. Черный ремешок, белый циферблат с римскими цифрами. Картье. — Часы моего дедушки. Я понял, что никогда не носил их, потому что не чувствовал себя человеком чести. Ты изменила это. Ты изменила меня. Я посылаю ему слезливую улыбку. Я бы хотела перестать плакать, но я эмоциональная девушка. Я также признаю, что сделала что-то не так. — Прости, что я не сказала тебе правду о том, кто я и почему была здесь, когда мы познакомились. Клянусь. Я знала, что ты нужен Грифу в его жизни… и я полагала, что ты тоже нуждался в нем. — Ты права. — Он отмахивается от моих извинений. — Если бы я знал, что ты пришла из-за Грифа, я бы не стал слушать ничего из того, что ты хотела сказать об изменении моей жизни и принятии любви. Этот человек не заслуживал правды — или тебя. Но я собираюсь провести остаток своей жизни, чтобы быть достойным тебя, потому что я люблю тебя. Поцеловав меня в лоб, он опускается на одно колено и достает из кармана коробочку, затем открывает крышку. Простой бриллиант подмигнул мне из тонкой золотой оправы. Он поразителен, красив и идеален. Все внутри меня останавливается. Он делает мне предложение? Я задерживаю дыхание. — Ты серьезно? Он кивает. — Выходи за меня замуж, солнышко. Пожалуйста, скажи да. Ничто никогда больше не будет для меня важнее тебя. Обещаю. Я знаю, что некоторые женщины могут продержаться дольше, желая заставить мужчин страдать и корчиться. Они хотели бы убедиться, что он хорошо усвоил урок. Но я думаю, он усвоил свой урок, и я не такая. Я люблю его. Зачем мне снова рисковать потерять его? Если он облажается, я напомню ему о его приоритетах. Я киваю и прошу его встать. — Да! — Черт, спасибо. — Он облегченно вздыхает. Я смеюсь от радости. Зрители бурно аплодируют. Я снова плачу, когда он надевает кольцо. Оно точно обнимает мой палец. — Я рад, что ты сказала «да», потому что у меня есть для тебя еще один сюрприз. Он достает из кармана связку ключей и визитную карточку гамака на пляже. На нем написано «СОЛНЕЧНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ КРОВАТЬ И ЗАВТРАК». Адрес совпадает с домом, в котором мы были вместе, где я представляла себе наше счастливое будущее. Владельцы Кили и Максон Рид. Я задыхаюсь, взволнованное недоверие течет по моим венам эйфорией. — Ты… ты купил дом? — Для тебя. Когда мы встретились, ты сказала, что хочешь быть счастливой. Я собираюсь сделать тебя чертовски счастливой. Он улыбается мне. — Ты все еще хочешь этого? — Да. — Я киваю как идиотка, потому что не могу представить себя более счастливой. — Он идеален. — Хорошо. Я забронировал его на восемь недель. Это начало нашего будущего. — Он смотрит на мои слезы, держит меня близко, и я чувствую себя такой любимой. — Скажи мне, что любишь меня. То, как он ищет глазами мое сердце, почти снова ставит меня на колени. У меня такое чувство, что он будет делать это каждый день. — Я люблю тебя, Максон Майлз Рид, — клянусь я. — И я люблю тебя, Кили Саншайн Кент. Я хихикаю. — Это не мое второе имя. — Неважно. — Он пожимает плечами. — Оно подходит тебе. Так же, как ты подходишь мне. Ты мое все, солнышко. В этот момент меня осенило, что он мой, чтобы целовать, дразнить и кормить его каждый день. Он мой, чтобы смеяться и заниматься любовью каждую ночь. Я не могу представить лучшего конца, чем этот. Миллионы эмоций захлестнули меня, и мне хотелось бы рассказать Максону обо всем, что я чувствую. Думаю, я могла бы попробовать… но я знаю способ получше. Бросив взгляд на кольцо, сверкающее в приглушенном свете, я целую своего жениха — не могу поверить, что могу так называть Максона, — затем наклоняюсь к группе и подсказываю им название песни. Затем я хватаю микрофон и всхлипываю. — Алоха, Лахайна. Я красноглазая, но очень счастливая Кили Саншайн. У меня есть еще одна песня для моего будущего мужа, с которыв я собираюсь провести остаток своей жизни. Услужливый маленький оркестр начинает музыку. Теперь я особенно благодарна, что Гас привез пианино. Эта песня была бы испорчена без него. Когда начинается «I Get to Love You» Руэль, я не могу сдержать улыбку и радость. Она сверкающая, сладкая и обнадеживающая, как и этот момент. Я тоже буду плакать над этой балладой. Но это хорошие слезы. Самые счастливые слезы. Потому что Максон сделал меня самой счастливой женщиной, какую только можно представить. Когда песня подходит к концу, я смотрю в его сторону и пою ему каждое слово. Я обещаю любить его и всегда выбирать его, потому что я навсегда принадлежу ему, и я всегда буду говорить «да». Припев рассказывает о любви как о путешествии. Я не могу это оспаривать. Я повторяю нараспев название песни несколько раз, моргая от счастливых слез, наполняющих мои глаза. Он выходит вперед, чтобы заключить меня в объятия и встречает мой взгляд обещанием вечности. — Я тоже люблю тебя. И всегда буду любить, солнышко. Конец