Бритта встает, обнимая себя руками. — Я не могу поверить, ты все-таки сделал это. И соврал мне. Я говорю первое, что приходит мне в голову. — Не бросай меня. Она поворачивается ко мне, слезы моего предательства застыли в ее глазах. — Зачем? Справедливый вопрос. У меня очень мало убедительных ответов. — Прости меня. Я все исправлю. — У тебя не получится, — вздыхает она. — Кроме того, я должна перестать чувствовать что-то к Гриффу. Между нами с ним все кончено. Внезапно я понимаю, что сыграл в этом огромную роль. Моя ссора с братом была в значительной степени его виной, потому что этот упрямый ублюдок даже слушать не захотел, что я собирался рассказать о моем тайном королевском клиенте. Но его разрыв с Бриттой, по крайней мере частично, был моей заслугой. Я держал ее в неведении и не дал ей достаточной информации, чтобы убедить Гриффа в ее непричастности. Я не сделал ничего, чтобы заставить его признать своего сына. Я сказал себе, что это не моя ответственность, что мой брат не заслуживает того, чтобы знать Джейми, если он продолжит вести себя как мудак. Харлоу даже согласилась с этим. Но теперь я все переосмысливаю. Я не хочу давать Бритте обещаний, которые не смогу сдержать, но, по-моему, пришло время исправлять кое-какие мои ошибки. — Ты хочешь, что Грифф участвовал в жизни своего сына? Она долго обдумывает это. — И да… и нет. Джейми нужен отец. Долгое время я мечтала, чтобы у Джейми был именно его отец. Но я беспокоюсь, что в глубине души он слишком похож на своего собственного. Как и ты. — Я пытаюсь измениться. — Мне кажется, ты действительно пытаешься, — она грустно улыбается мне. — Но я не думаю, что ты уже изменился. То, что ты сегодня сделал, это доказывает. Я не буду врать. Это словно нож в сердце. Но я заслужил. — Прости меня. Она пожимает плечами. — Иногда одного лишь «прости» недостаточно. Бритта права. К сожалению, я не знаю, чего будет достаточно, чтобы исправить эту ужаснейшую ошибку, которую я совершил. Мне нужно поговорить с Кили. — Ты уйдешь? Она смотрит сквозь меня, в окно. — Пока не знаю. Мне нужно серьезно подумать. Если она выйдет замуж за Макайо, то сможет позволить себе уйти с работы. Он сможет отлично их обеспечивать. Мы замолкаем на долгую минуту. Я ничего не могу с этим поделать. Я снова проверяю свой телефон. Двадцать минут десятого. Ничего. С одной стороны, воображать, что Кили может обменяться светской беседой и поужинать, а затем менее чем за три часа разгадать все мысли Гриффа о сделке всей жизни, — это безумие. С другой стороны, я видел, как мой брат переводил женщину из «привет» в горизонтальное положение менее чем за десять минут. — Ты переживаешь, потому что Кили может облажаться? — спрашивает Бритта. Мой деловой мозг подсказывает мне, что это должно быть моей главной заботой. Если она не найдет способ сделать так, чтобы презентация Гриффа в четверг прошла неудачно, я, вероятно, облажался. Но это совсем не то, что у меня на уме. — Я волнуюсь, потому что она вела себя не так, как обычно, после того как мы договорились, что она поужинает с Гриффом. — Она злилась? Я качаю головой. — Она была как будто не в себе. Сказала, что все в порядке. Бритта вздрагивает. — Ты понимаешь, что это плохо, да? — Да, но я, по-моему, слышал что-то подобное в какой-то комедии, поэтому я подумал… — Это ужасно. «В порядке» значит «ты настолько сильно меня разозлил, что я не собираюсь доставлять тебе удовольствие объяснениями (потому что ты и сам должен все понимать) или позволять тебе рассказывать мне что-то, потому что я не хочу слышать твои паршивые оправдания». Этого я и боялся. — Блять. И что мне теперь делать? Кили точно поговорит со мной. Не может не поговорить. Бритта пожимает плечами. — Я не знаю. Все, что я могу сказать, это то, что ты отправил ее флиртовать с другим мужчиной, показав этим, что твоя карьера и эго куда важнее нее. Эти слова выстреливают пушечным ядром ужаса в низ моего живота. Она говорит о том, что плясало на краю моего сознания, о том, что я подозревал, но не хотел признавать. Горькая правда. Я боюсь, что мне придется заплатить самую высокую цену за то, что я проигнорировал ее в пользу своей собственной версии. — Я клянусь, это не так, — возражаю я. — Даже близко не так. — Угу, — цинично протягивает она. — Я скажу тебе, твои слова могут говорить об этом, но твои действия дают ей совершенно другое понимание. Я опускаю голову на руки. — Блять. — Если она все еще разговаривает с тобой, а ты действительное ее любишь, я предлагаю тебе найти какой-нибудь способ дать ей понять, что именно она у тебя стоит на первом месте, и всегда будет стоять. Что ты ценишь эти отношения больше, чем бизнес или деньги или эту безумную потребность быть во всем лучше своего брата. Кстати, у него та же проблема. Она права на все сто процентов. Начиная с начальной школы, папа заставлял нас соревноваться друг с другом. Слишком долго мы не задавались вопросом, почему мы должны это делать и должны ли мы вообще. Когда мы начинали бизнес вместе, я думал, что мы были тверды и полны решимости доказать что-то своему старику. Но в мгновение ока детское программирование перечеркнуло нашу добрую волю. Может… Грифф сначала делал, а потом думал. Может, и я был ненамного лучше. Не для того, чтобы оправдать то, что сделал кто-то из нас. Но разве признание этого не является первым шагом к решению проблемы? Другой вопрос: как мне сейчас все исправить? — Ты хочешь быть с Гриффом? — я спрашиваю Бритту. — Что? — она переспрашивает так, будто я говорю на иностранном языке и она вообще ничего не понимает. Но я знаю, что мой вопрос она прекрасно поняла. — Если нам обоим нужна правда, если мы оба хотим быть полностью честными, давай проясним это. Ты хочешь вернуться к нему? Бритта поджимает губы и смотрит на свой пустой безымянный палец. — Наверное, Макайо уже выбрал кольцо. На самом деле просто… слишком поздно. Она произносит это, но выглядит так, будто сейчас заплачет. Она хочет сойтись с Гриффом. Она просто боится признать это. Я тянусь через разделяющее нас пространство и беру ее за руку. — Помоги мне выбраться из этой передряги, и я верну его тебе. Слезы застилают ее глаза, когда она смотрит на меня так, будто я сошел с ума. — Ты не можешь давать такое обещание. На самом деле, я думаю, что могу. Грифф любил ее когда-то. До нее он никого в своей жизни не любил. Ни родителей. Может, даже меня не любил. Он никого не любил после нее, судя по всему тому, что я слышал. Я думаю, есть чертовски хороший шанс, что я смогу добиться успеха. — Тогда я, черт возьми, постараюсь. Просто помоги мне придумать, как сказать Кили, что мне жаль, и я буду ставить ее на первое место до конца наших жизней. Бритта делает долгую паузу. Печаль, агония и сожаление отражаются на ее лице. Оно такое искреннее, что я почти вздрагиваю. — Не делай ничего, чтобы вернуть Гриффа в мою жизнь. Я двигаюсь дальше. У Джейми будет отчим. Это, можно сказать, решено. Но если ты хочешь вернуть Кили, сделай то, чего твой брат никогда не делал для меня: выясни, что она ценит больше всего, и сделай все возможное, чтобы дать ей это. Я не о деньгах. — она качает головой. — Значимые вещи. Чего она хочет от жизни? — Я спросил ее об этом в ту ночь, когда мы встретились, — больше для того, чтобы завести светскую беседу и придумать, как заманить ее в постель. — Ее ответ был таким простым и в то же время таким удивительным, что в то время я не знал, как его понимать. Она хочет быть счастливой. — А что сделает ее счастливой?