За поворотом выплывала Онега. Бескрайняя, спокойная. Над ней клубилась тяжелая грозовая туча. Берег с деревьями отступил, заставив стволы выпрямиться. Из-за осоки показался причал, за ним домик с широкой верандой. Мягкий поворот – и уже не разберешь, где вода реки Черной, а где вода озера Онего. По песку, тяжело вскидывая вперед и вверх мощные лапы, скакала огромная зверюга. Молча и сосредоточенно. Прыснули в сторону две кошки. – Это что за бультерьер? – заволновалась Катя. – Не терьер, сенбернар. – Дима опять стоял около мачты. – Только почему-то с купированными ушами. – Это Макс. – Антон причаливал катер к мосткам. – Его с утра не кормили. Девчонки оранжевой волной откатились на противоположный край лодки. Днище зашуршало по песку. Макс был белый, с крупными коричневыми пятнами, морду разделяла белая полоса. Коричневые уши и пятна вокруг глаз. Хвост у Макса был обрублен. Смотрел исподлобья грустным взглядом. – Ух ты, какая псина! – Аня прыгнула через задранный борт, разбрызгивая воду, рванула на берег. – Псина! Привет! Макс наклонил голову, взгляд его потяжелел. – Аня! – перегнулся через борт Дима. – Стоять! Он укусит! – Одну – нет, только если рядом будет взрослый, – легкомысленно махнула рукой Аня. – И не сенбернар это, а алабай, среднеазиатская овчарка, – тихо поправил экоруководителя Антон. – Сенбернары спасатели. А эти сами по себе, свободолюбивые. Делают что хотят. – Аня! – вскрикнул Дима, обваливаясь обратно в лодку. Но Аня уже сидела на корточках около громадной собаки, запустив в густую шерсть пальцы. Макс с удивлением покосился на человека, а потом покорно вздохнул и рухнул на песок, подставляя под ласку бока. Песок был странный. Мелкий и приставучий. А еще он шуршал под ногой. – Слышишь? – Миша надавливал на песок ботинком, заставляя его скрипеть. – Как будто это черепа поверженных врагов хрустят. – Тьфу на тебя! Санек перекидывал через борт рюкзаки с хмурой сосредоточенностью – один он уже уронил в воду, за что получил от Кати увесистую оплеуху. Рука у нее была тяжелая. Особенно сейчас, когда ее все раздражало. – Вы можете пока на этом берегу встать. – Антон показал на убегающий вдаль песчаный берег, с редкими худенькими сосенками. – А если найдете себе место на другом берегу, то завтра я вас перевезу туда. Только официально стоять там нельзя, это заказник. – Но люди-то стоят! Лучше бы Дима не мелькал рядом с Антоном. От этого Антон еще больше походил на капитана пиратского корабля. Ну а Дима… Дима не тянул даже на юнгу. – Стоят, – пожал могучими плечам пират. – Они здесь и рыбу сетями ловят. Пока их не застукают. – Все сюда! – позвал Дима. Аня с сожалением рассталась с псом. Они уже побегали наперегонки, потерлись лбами и теперь утомленно лежали рядом на белом песке. Остальные показывались из-за рюкзаков. – У меня объявление! Катя! – А ну подошли! – гаркнула предводительница поэтов, рождая из небытия свой отряд. – Значит, так! – Дима шагал взад-вперед, закинув руки за спину. – Сейчас разбиваем палатки, обедаем, а на закате идем на тот берег смотреть петроглифы и искать подходящее место для окончательной стоянки. Пока у вас будет свободное время, я прочитаю лекцию об этом крае. О петроглифах поговорим на самих петроглифах. Вопросы? – И без паузы: – Вопросов нет. По берегу не разбредаемся, в воду не лезем. Все, приступаем. Пацаны тут же отправились к озеру. На удивление, было мелко. Парни, закатав брюки, все брели и брели, а выше колена вода не поднималась. Озеро накатывало легкой волной, шептало, ссорясь с ворчащей грозой. Непривычно видеть ровную гладь воды, простиравшуюся до горизонта. Море было не таким. Оно постоянно волновалось, вздымало волны, а здесь – ровно. Как тарелка. Или скатерть. – Спокойно тут так… – Игорь пошел вдоль берега. Все проводили его грустными взглядами. – Тоска, – согласился Санек. Дождь накрыл мгновенно. Из палатки девчонок завизжали. – Началось, – вздохнул Миша. – Уберите ее! Уберите! Палатка ходила ходуном. Парни смотрели с любопытством, но не двигались. – Интересно, кого они там поймали? – прошептал Миша. – После паука самое время для мыши. Все согласно закивали. – Крота, – предположил Санек. – Хек! Вчерашнего ежика. Он пришел, чтобы отомстить! Ежик-убийца. Мутант-оборотень. «Восставшие из ада» – двадцать пять лет спустя. – Это как всегда шутил Володя. – «Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана», – прошептал Никитос. – И придумывать ничего не надо. «Буду резать, буду бить…» Смотрите! Из-под тента показалась кошка. Грязно-белая, с бежевыми подпалинами. Она встряхнулась и медленно пошла вдоль палаток. Когда дождь попадал ей по морде, она трясла головой и недовольно жмурилась. А вот когда не жмурилась… – Ого! – Миша присел на корточки, протягивая к ней руку. – Чистый бес! Кошка и так шла к навесу, где стояли мальчишки. С опаской покосилась на ноги, вставшие на ее пути. Глаза у нее были разного цвета: один голубой, другой желтый. – А ну иди отсюда! Кыш! – прикрикнул на кошку Володя. Кошка присела, поглядев на гонителей сумасшедшими глазами. – Кошку увидел я на закате, долго меня вспоминали в палате, – выдал очередной шедевр Никитос. – Оставьте ее! Аня где-то потеряла алабая и сейчас топала одна, насквозь мокрая, но невероятно довольная: – Вы чего? Она же местная! – Все вы тут местные. – Володя насупился. – У нас такая кошка как раз перед смертью бабки появилась. Пришла и давай у ее постели сидеть. А как бабка померла, исчезла. – Шкода! Кошка дернулась и нехорошо посмотрела на Аню. – Еще какая шкода! Шкодяра просто, – зло проговорил Володя. – Я потом ее искал, хотел за хвост – и об стенку. – Ее зовут Шкода, – доложила Аня. – Я сейчас у Антона в гостях была, с невестой его познакомилась. У него тут две кошки живут. Эта – Шкода, и Молоко. Та совсем черная. Мальчишки уставились на кошку, которая успела забраться на лавку и легла, подобрав под себя лапки. Глаза жмурила. Вид имела вполне безобидный. Но подобные имена так просто не даются. – Вы представляете, – сообщала радостные новости Аня, – Макса здесь бросили. Такая хорошая собака – и бросили. Дачники какие-то. А он, представляете, какой классный – все лето сам по себе живет, только зимой ближе к жилью приходит. И представляете, его один раз забрать пытались. Взяли и увезли в город, но он сбежал. Через неделю сам пришел. И никого не боится. Совсем. Представляете! По лицам парней было видно: представляют не особенно. – А там Катя с вашим Шаевым ругается, – сообщил появившийся из ниоткуда Игорь. То его не было, а то он возник над огнем, щедро поливая его водой со своей одежды. – Шаев хочет нас всех обратно отправить. Мы ему экологию портим. По берегу в перечеркнутой дождем действительности бродили три фигуры. Широкая Катина угадывалась легко, нервно вздергивающий руки Дима – тоже понятно. Третий был тонок и оранжев. – Значит, так! – скомандовал Дима, когда все поели и утомленно расселись под тентом. Дождь кончился, но пока никто на пасмурность выбираться не спешил. – Сейчас надеваем сапоги – у кого есть – и идем на тот берег реки к петроглифам. Посмотрим, что там и как, находим место для базового лагеря. Завтра утром ставимся. Дальше все, как обговаривали дома – создаем два лагеря, два племени. Вы придумали историю своего племени? – У нас племя рыб! – напомнила Катя. – Чтобы злые духи не добрались, будем именоваться «быры». – Хорошо. Мы, значит, выдра. – Дима недовольно нахмурился и завис. Капитально так. – Ардыв, – подсказала Аня, за что была награждена злым взглядом. – Нормально. Создаете правило племени, делаете капище. Выбираете, кто охотник, кто шаман. Придумываете ритуалы. – Может, перемешаемся? – робко предложила Соня. – Кто у нас может быть охотником? – Я буду! – подпрыгнула на месте Аня. – Надо только лук сделать. – Она лук сделает и начнет нам глаза выбивать, – проворчал Санек. – Аня зажала лук в кулаке, враг на простреленной скачет ноге, – сыпал нетленками Никитос.