Лаума снова уставилась на Ворона. – Ну, так что, будем гадать? На удачу? – Ага! – Ворон дожевывал бутерброд, спешно обтирая о джинсы пальцы. Лаума успела быстро глянуть на его ладонь, когда Скелет, опершись о шаткий столик, заголосил, протягивая руку: – Мне! Мне погадайте! Столик опрокинулся. Взлетела вверх тарелка, с легким перезвоном рухнул на пол исторический фарфор. И вторя ему, на улице громыхнуло. По ногам потянуло сквозняком, затхлостью давно не проветриваемой нелюдимой комнаты. – Опять разбились, – сокрушенно пробормотал Скелет. – Совсем как утром. – Ты чего, ошалел, что ли? – пробормотал опешивший Ворон. Осколки его задели больше всего. Чудовище вжала голову в плечи, понимая, что их сейчас будут ругать. Еще бы – такой сервиз грохнули. Тяжело дышал Янус, возмущенно сопел Ворон. – Где она? – прошептала Чудовище. Лаума пропала. Не было на полу и осколков сервиза. – Ничего себе – сиганула? – крикнул Ворон, свешиваясь в окно. Что-то прошуршало под ногами. Как змея. Чудовище взвизгнула, переступая. – Куда она пошла? – Скелет спрятал телефон в карман. – К лестнице! – кричал Ворон, явно собираясь вывалиться из окна. Высоты никакой, зато внизу крапива. – Да нет, она просто исчезла! – Янус не шевелился. Смотрел на пол. Он тоже видел змею? – А осколки тогда где же? – Скелет засуетился, оглядываясь. – Осколки должны быть! – Они там, где и были! – негромко произнес Янус. Скелет первым выскочил на улицу, затрещал кустами. – Смотрите! Яма, вяло присыпанная землей, обломки деревянного ящика, обрывки бумаги, а вокруг, словно кусочки ледышек, белые фарфоровые осколки. Белые, холодные, под пальцами чувствовалась неровность рисунка. Лиловые цветы, объемные веточки. Всхлип получился непроизвольно. Кусочек выпал из дрогнувших пальцев. Ветер принес непривычные для этой улицы шумы – стук копыт, ржание лошади, звонкое подскакивание чего-то железного. – Вон она! На верхнем этаже появилось бледное лицо, яркое пятно белой блузки. Янус с Вороном нырнули в полукруглое окно подвала, Дом наполнился их шагами и криками. – Кто это? – От страха даже голос у Чудовища дрожал. – Ты успела прочитать, – усмехнулся невозмутимый Скелет. – Повелительница мертвых. – Что за бред? Какая повелительница! Просто тетка. Я уже слышала это имя. – Когда еще раз встретимся, скажи ей об этом. – О чем? – Что ее выдумали. – Нет никого! – свесился с третьего этажа Ворон. – Шустрая, – прошептал Скелет. – Вот тебе и дом с привидениями. Как на заказ. – Он склонился над полукруглым окно. – Идешь? Чудовище попятилась, замотала головой. – А чего она тебя про любовь спрашивала? – поинтересовался Скелет, передумавший лезть в подвал. – Ты влюбилась в кого? Чудовище зло глянула на него, отходя к прудику. Тоже нашелся герой-любовник. Себя, что ли, хочет предложить в кавалеры? Ряска заволновалась. Чудовище шарахнулась. – Ты разве не видишь? Отсюда надо уходить! – заорала она. – Это уже не смешно. Мы только что разговаривали с ведьмой. С настоящей! – Ну и что? – мотнул башкой Скелет. – Как что? – Голос пропал. Стала хрипеть. – Она же дух, привидение! – Мы всегда знали, что здесь кто-то есть. – Скелет улыбался. – Вот она и пришла. Время наступило. – Псих! – Хорош ломаться, Чудовище, пошли! Кличка неожиданно показалась неприятной, неуместной. – Не зови меня так! Я тебе не собака! Лицо Скелета стало серьезным. – Что с тобой? – Ничего! Она их ненавидела. Всех! А Скелета особенно! Будет война – пускай он умрет первым. В воздухе послышался легкий смешок, захотелось отмахнуться от него, как от надоедливой мухи. – Дураки вы и много себе понимаете! Она вас убьет! Не понарошку, а на самом деле! Это вас закопают там, за Домом! Будет война! Вода в прудике плеснулась. Кто-то пробовал выбраться наружу, но ряска не пускала его. Ворон, свесившийся из окна, цеплялся за торчащую балку. Ссора его развлекала. Лаума появилась за его спиной. Рука медленно опустилась на балку. Лицо Ворона изменилось, он почувствовал, что падает. Чудовище завизжала. Обрушивая и без того древнюю кладку, Скелет нырнул в подвал. Ворон падал. Наклонившаяся балка стаскивала его вниз. Он пытался задержать свое падение за козырек над окнами второго этажа, но старое железо гнулось под его рукой. Тяжелой каплей он соскользнул вниз, кувыркнулся через карниз. Чудовище зажмурилась. Шорох падения, дрожание веток. И снова этот звон копыт, смех, незнакомые гортанные выкрики. – А я крут, скажи, – прошептали рядом с Чудовищем. Ворон тер поцарапанные ладони. – Как я, а? Янус должен завидовать! Чудовище сглотнула, понимая, что если сейчас сама не сядет, упадет. – Она тебя хотела убить, – прошептала Чудовище. – Да не, я сам навернулся. А потом за козырек, на второй этаж, а оттуда на лестницу. – Я видела. Чудовище отходила, готовая к тому, что за плечом Ворона или около кустов снова увидит бледное лицо. Хмыкнула пустота. Чудовище крутанулась. Никого. – Мне на роду написано сто лет прожить! – хохотнул Ворон. – Вот и Лаума сказала. – Она тебе ничего не сказала! – Ты не слышала, я услышал. – Благодушный настрой Ворона сбить было невозможно. – Ну, чего у вас там? – крикнули сверху.