— Мне очень нужно, — продолжала настаивать я, боясь, что сейчас окошечко захлопнется и я уже никогда не добьюсь контакта с обитателями больницы. Женщина отрицательно качала головой. — А можно мне побеседовать с кем-нибудь из врачей? — в отчаянии крикнула я, а рука моя уже привычным движением скользнула в сумочку и выдернула оттуда довольно крупную купюру. Я быстро просунула эту купюру в окошечко, и выражение лица женщины утратило сонное выражение. Правда, совсем ненадолго — после того, как купюра исчезла в кармане халата, оно стало прежним. Но нужный эффект был произведен: женщина чуть подумала и сказала: — Сейчас я сообщу Анатолию Павловичу, главврачу. Я снова осталась один на один с захлопнутым перед моим носом окошком. Ждать Анатолия Павловича, к счастью, пришлось недолго. Точнее, его самого я так и не увидела, зато услышала приглушенный мужской голос, донесшийся из динамика, расположенного с правой стороны от окошечка и на который я первоначально не обратила внимания. — Да, слушаю… — Простите, мне нужно встретиться с Андреем Голубковым, — отозвалась я. — Это ваш пациент. — Это невозможно, — после короткой паузы ответствовал Анатолий Павлович. — Но мне очень нужно, по важному делу, — не отставала я. — Нет, не положено, — отрезал невидимый Анатолий Павлович, после чего раздался некий хриплый звук, свидетельствующий о том, что связь отключилась. Напрасно я звонила в звонок и стучала в ворота — окошечко больше уже не приоткрылось. Казалось, жизнь за чугунными воротами психиатрической больницы совсем остановилась. Я потратила около часа на то, чтобы добиться контакта, затем, поняв, что мои попытки ни к чему не приведут, медленно развернулась и направилась к своей машине, признавая собственное поражение. Впрочем, оставался еще один адрес. Это был банк, который ссудил Березникову тот самый злополучный кредит. Его адрес и координаты человека, которого допрашивал по этому делу лейтенант Владимир Викторович, я тоже на всякий случай выяснила. На часах было уже пять. Конец рабочего дня, но можно успеть. В конце концов, выехав из Самары в шесть, к полуночи-то я точно смогу вернуться домой. Поэтому я нисколько не раздумывала и направила свою машину на одну из центральных улиц города, где и находилось здание банка. «Самбанк» выглядел, к моему удивлению, довольно внушительно. Разумеется, по самарским меркам. Он располагался в одном из новых строений, был снабжен солидной вывеской и массивными, добротно выполненными дверями. Потянув одну из них, я прошла внутрь и сразу обратилась к сидящей у окошечка кассы молодой женщине: — А как мне увидеть Драгомилова Станислава Владимировича? — Вам нужно подняться на второй этаж, а дальше охранник вам объяснит, — приветливо отозвалась девушка, и я, кивнув, отправилась в указанном направлении. На втором этаже меня действительно встретил охранник и поинтересовался, куда я направляюсь. Когда я объяснила, что мне нужно, охранник попросил показать документы, после чего, оставив меня ожидать в вестибюле, исчез в глубине коридора. Спустя некоторое время он вернулся и пригласил меня пройти в один из кабинетов, на котором красовалась табличка «Драгомилов С. В.». Господин Драгомилов представлял собой очень крупного во всех отношениях мужчину. В первую очередь благодаря росту, который зашкаливал, похоже, за два метра. Видимо, несколько стесняясь таких габаритов, он слегка сутулился. А может быть, к этому его приучили дверные косяки и дверцы автомашин, явно рассчитанные на людей более стандартных размеров. Когда я вошла в кабинет, Драгомилов стоял у окна, широко расставив могучие ноги, обутые в модные ботинки где-то сорок седьмого размера, и с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Развернувшись, он жестом указал мне на стул. Закончив вскоре разговор, он небрежно сложил мобильник и, сунув его в карман, опустился на свое рабочее место. Я отметила, что, несмотря на свои габариты, Драгомилов обладает некоей грацией, правда, напоминающей добродушного слона. — Ну и что? Какие проблемы вас привели? — перекатывая во рту жвачку, как-то лениво поинтересовался он. — Это касается истории с Артемом Николаевичем Березниковым, — пояснила я. Драгомилов усмехнулся. — Что, его уже частный детектив разыскивает? Вы хотите предложите нам свои услуги? — Нет, я занимаюсь кандидатурой Березникова в связи с другом делом, — возразила я. — Дело в том, что убит бывший сотрудник его фирмы. — И кто это? — продолжая невозмутимо катать во рту жвачку, спросил Драгомилов. — Некто Сергей Перфильев. Драгомилов отрицательно покачал головой, пожал плечами и сказал: — Не знаю такого. Голубкова знаю, а больше никого. Его еще не убили? Видимо, последняя фраза была из арсенала юмора Станислава Владимировича, но я ответила серьезно: — Насколько я знаю, пока нет. Но не исключаю такой возможности. — Почему? — посерьезнел Драгомилов. — Потому что предполагаю, что исчезновение Березникова и смерть Перфильева связаны между собой. Во всяком случае, пока мне больше не с чем связать смерть последнего. — Ну, смерть последнего нас не интересует, — сразу же проговорил Драгомилов. — А вот Березников интересует. Но я вам сразу скажу, что из-за Березникова наш банк не разорится, и это скорее мое личное дело. — Почему личное? — заинтересовалась я. Драгомилов помолчал. Потом встал со своего места и мягкой походкой отошел к окну. Открыв форточку и медленно сделав несколько глубоких вздохов, он произнес: — Потому что кредит я ему выдавал под свою личную ответственность. А поскольку я, в общем-то, ни перед кем отчитываться в своей деятельности не должен, то это мои прямые убытки. — И вы так к этому спокойно относитесь? — удивилась я. — Ну а что мне, бандитов нанимать? — усмехнулся Драгомилов. — Боюсь, это ничего не даст. Березников наверняка затаился. Да и вообще он не связан с криминальным миром. Вы-то что от меня хотите? — Информации. В первую очередь информации о том, как все произошло. Что за человек Березников, почему вы дали ему кредит и почему могло так получиться, что он исчез? — Я начну сразу с последнего вопроса, потому что объяснения нужно искать в первых двух. Сразу скажу — я не знаю, почему он исчез. Я сам задавал себе этот вопрос множество раз. Как человек Березников абсолютно не склонен к подобного рода авантюрам. Никаких вынужденных обстоятельств, насколько мне известно, у него не было. В общем-то сумма была небольшой, по нашим понятиям. Конечно, неприятно, но не смертельно. Если Березников объявится, он отдаст эти деньги. Сто процентов. — А если нет? Драгомилов вздохнул и пожал плечами: — Значит, я ошибся. — Вот так вот коротко, да? — улыбнулась я. — Да, — еще короче ответил Драгомилов. — У меня создается такое впечатление, что вам не хочется, чтобы его нашли, — сказала я. — Я бы хотел, чтобы он нашелся сам, — проговорил Станислав Владимирович. — Вы что, надеетесь, что его замучает совесть? — усмехнулась я. Драгомилов ничего не ответил, он по-прежнему продолжал задумчиво смотреть в окно. Потом он сказал, не глядя на меня: — Я вам кое-что объясню… Как вы думаете, я дал бы кредит кому попало? Или если бы сомневался в человеке? — Думаю, что нет, — сказала я. — Ну вот видите. А Артема я знаю много лет. Нельзя сказать, что мы друзья, но это и неважно. — А как вы думаете, каким образом на ситуацию мог повлиять Голубков? Вы же его тоже знаете? — Да, но не так хорошо, как Артема. Как мог повлиять? Не знаю, возможно, что и никак. А если и мог, то в отрицательном смысле. Но ведь он же в изоляции, насколько я понимаю? Единственное, чего я не понимаю, почему Березников держал этого человека на ответственном посту? Особенно с его осторожностью? Разумеется, когда Голубков выйдет из больницы, мы с ним поговорим. А сейчас какой смысл? Что касается вашего Перфильева, насколько я знаю, он вообще в этой истории ни при чем. Все решал Артем, а отчасти Голубков, вот и все. Так что его смерть вообще может быть не связана с нашими делами. — А вы знаете места, где может скрываться Березников? Драгомилов снова пожал плечами. — Эти места служба безопасности уже проверила, да и милиция тоже. Частного детектива я не нанимал и не собираюсь. Я вообще, честно говоря, уже давно махнул рукой на эти деньги. Его ленивая манера разговаривать, в принципе, свидетельствовала об этом с самого начала. Мне ничего не оставалось делать, как свертывать разговор. Тем более что раздался звонок по мобильному телефону и Драгомилов углубился в разговор с невидимым абонентом. Я вежливо дождалась окончания разговора, потом попросила извинения за беспокойство и сказала: — У меня к вам только еще один вопрос, и я оставлю вас в покое. У Березникова была какая-нибудь женщина? — Вот уж не знаю, — ухмыльнулся тот. — Может быть, была. Может быть, даже не одна. Но мне он о подобных делах не отчитывался. — То есть вы конкретно никого не знаете? — уточнила я. Драгомилов отрицательно покачал головой, после чего я поблагодарила его за отведенное мне время и внимание, попрощалась и покинула его кабинет. Было почти шесть часов. Больше в Самаре у меня дел не оставалось, а это означало, что я могу позволить себе не гнать машину по вечерней трассе, а более-менее спокойно возвратиться домой часам к одиннадцати-двенадцати. Глава 4 Следующий день начался для частного детектива Татьяны Ивановой с посещения матери убитого Сергея Перфильева. Это было вполне оправданным и логичным шагом — я хотела выяснить насчет того, как прошли похороны и поминки Сергея Перфильева, потому и позвонила его матери. Тамара Григорьевна, узнав мой голос, согласилась принять меня у себя дома. Через двадцать минут я уже сидела в той самой комнате, где и два дня назад… — Похороны нормально прошли, — тихо говорила женщина, периодически промокая глаза платком.