Я закружилась в невесомости, не зная, падаю я или лечу. Затем раздался грохот, похожий на взрыв в горе́, от которого зазвенело в ушах. Вокруг посыпались камни, валуны и песок. Я позвала Зайзи, но если она и ответила, то я не услышала. Сжавшись в комок, я свободной рукой накрыла голову. Каменный водопад прекратился, оставив после себя пронзительный звон в ушах. Он медленно затихал, облака пыли постепенно рассеивались. Закашлявшись, я осмелилась поднять голову. Попытайся я изобразить Матушку-Землю в самый расцвет своего таланта, то и тогда не сумела бы даже приблизительно передать ее образ. Она стояла перед нами, ростом в двадцать футов, сияющая, окруженная аурой, такой же яркой, как у Сайона, только у нее она была оливкового цвета, пахла шалфеем и свежескошенной травой. Она приняла облик вовсе не человека. У нее была голова оленихи, с мягким пушком над большими темными глазами и на длинных ушах. Из макушки росли рога, если их вообще можно так назвать, ибо они больше походили на зимние деревья, тянувшиеся наверх почти на длину ее тела, разветвляющиеся вновь и вновь, сверкающие, как останки божков на Кладбище костей, но с той же топазовой пронзительностью, что и вены Ее сердца. У нее были длинная шея и туловище, она стояла на четырех ногах, как животное, однако задние были скрыты тысячами извивающихся лиан с цветами всех оттенков заката и даже больше. За спиной виднелось по меньшей мере четыре хвоста, они парили, подобно одеяниям бога, пушистые, похожие на лисьи. Передние лапы напоминали медвежьи по толщине и силе, но суставы скорее лошадиные, и они заканчивались широкими птичьими лапами – по три длинных пальца на каждой, с угрожающего вида когтями. Рядом со мной оказалась Тью, она низко поклонилась. Матушка-Земля взглянула на нас разве что на мгновение, прежде чем поднять голову к небу и заговорить. Ее голос передавался скорее вибрациями в костях, нежели звуком, низкими и звучными. Ее песнь звучала на неведомом языке, но мне показалось, что я услышала имя Терета. Разумеется, стоящее передо мной существо было не самой Матерью-Землей во всем Ее величии: Она лишь расщепила себя, как это делал Сайон, ибо вся планета была Ее царством, Ее организмом. Она закрыла глаза, и я поняла, что где-то вдалеке богиня воссоединилась со своим возлюбленным. Я чувствовала себя лишней, наблюдая пусть даже за отражением столь личного момента. Тем не менее меня сковывали трепет и ужас, не позволяя и с места сдвинуться. Я стояла в присутствии самого Бога-Солнце, прожила полтора года в тюрьме полубога Луны и плавала на волнах морского владыки Терета, однако ни один из них не внушил мне такого благоговейного трепета, как Она. Вскоре ее внимание переключилось на нашу группу. Прямо на глазах Она уменьшилась более чем вдвое, что вполне можно было счесть приглашением на разговор. «Один из вас Меня восстановил, – сказала Она, и Ее слова эхом отразились в моей челюсти и плечах. Она посмотрела на Иста. – Ты один из Моих созданий». Тот кивнул. С трудом поднялся на ноги. Мы с Зайзи одновременно вспомнили о своем существовании и тоже встали, чтобы ему помочь, а Тью подлетела ему под руку. Матушка-Земля посмотрела на Зайзи, затем перевела взгляд на меня. Подумала. «Ты отмечена свыше». Она взглянула на кольцо на моей руке. – Я… я пришла Вас умолять. – Я упала на колени. Казалось неправильным смотреть ей в глаза, как и не смотреть вовсе. – Прошу, Матушка-Земля. Я прибыла… – У меня сдавило горло. – Из весьма… далеких краев, чтобы говорить с Вами. Я противостояла Луне и вернула осколок Вашего… Она согнула шею, приближая ко мне лицо, отчего слова у меня во рту рассыпались в пыль. Ее голова зависла в двух ярдах от моей. «Я вижу в тебе пустоту от твоей жертвы, дитя мое. И тьму в твоих глазах. Неужели она держала тебя в столь ужасном месте? Я тяжело сглотнула, не в силах ответить. Матушка-Земля отстранилась. «Какое неразумное использование Моего дара. – Она смежила веки. – Я чувствую на коже ее неполноценные создания». Она вновь оглядела нас четверых. «Спасибо вам за то, что вы Меня пробудили. Я никогда бы не подумала, что такой подвиг под силу двум смертным, слуге солнечного двора и древнему божку. – Она кивнула Исту, прежде чем вновь повернуться ко мне. – Чего ты желаешь?» Я почувствовала себя невероятно глупо и чуть было не отказалась от своей просьбы. Однако не для того я так далеко зашла и так много потеряла, чтобы в последний момент поступиться своим желанием. – Я желаю стать бессмертной, – прошептала я. Богиня не изменилась в лице. – Терет сказал, что если кто и способен на подобное, то лишь Вы. Я… я… я люблю его, ваше высочество. Люблю Бога-Солнце. Во время войны его сбросили на Землю, и он оказался у моей фермы… Но когда его силы вернулись, ему пришлось уйти… Матушка-Земля кивнула. «Теперь Мне понятно, откуда у тебя эти следы. И кольцо. – Она хмыкнула, звук раздался глубоко в горле и вибрации прогрохотали по Земле. – Я никогда бы не подумала… но Сайон полон сюрпризов». Меня не должно было так поразить то, что она знала его первое имя. Все-таки Она его старше. «Я обдумаю твою просьбу, – сказала Матушка-Земля. – Но сперва поговорю с Ним. Если ты честна, не вижу причин тебе отказывать. Ты и твои друзья сегодня сделали большое добро». Я кивнула и сморгнула слезы. Сердце забилось так болезненно, что перехватило дыхание. – С-спасибо Вам. Но он… – Я попыталась проглотить застрявший в горле ком. – Его ранили, перед тем как он нас покинул. Война… «Никогда не заканчивается. – Она фыркнула. – Ничего удивительного. Что ж, подождем». Тут Земля разверзлась, богиня рассеялась в пыль, закрутилась спиралью и исчезла в трещине. Ист рядом со мной опустился на колени и склонил голову в молитве. Тью, яркая и перламутровая, носилась по скалистой нише, громко распевая псалмы на незнакомом мне языке. Зайзи, тяжело дыша, откинулась спиной на валун и произнесла самое грязное ругательство, которое я когда-либо слышала из ее уст. Я рассмеялась, вспомнила рыдания прошлой ночью, и не вполне поняла причину. Сайон спустился ночью. Я только-только задремала, прижавшись к Зайзи, чтобы согреться, когда каньон озарило его сияние. Я вздрогнула и проснулась, однако остальные продолжали тихо лежать рядом, словно в коме. Прежде чем я успела их разбудить, по телу волной прошел голос Матушки-Земли: «Я ввела их в дрему. Идем. Сперва Я поговорю с вами». Поднявшись, я подошла к сияющей фигуре Сайона, пораженная его присутствием не менее, чем прежде. Словно все это время он был плодом моего воображения, и только теперь стал реальным. Он тепло мне улыбнулся. Из пыли взмыли частички света, сливаясь в ту же величественную фигуру, похожую на оленя, только на этот раз она была совсем небольшой. Возможно, не хотела демонстрировать своего превосходства перед Богом-Солнце, хоть он и находился в Ее царстве. Как всегда, мне приходилось держаться от него поодаль, и я остро ощущала разделявшее нас расстояние. Казалось, прошел лишь день с тех пор, как он появился и жил на ферме. С тех пор, как мы сидели вместе на крыше и любовались звездами. Как я слушала его рассказы. Как лежала, прижавшись головой к его груди. С тех пор, как он разбил панцирь вокруг моего сердца, вытащил меня из агонии смерти и показал, что такое любовь. Лишь день, и все же – целая вечность. Богиня посмотрела на него, наклонив го- лову. «Сайон». Он ответил тем же жестом. – Таланлаэлиэль. Рад вновь слышать Ваш голос. Я восхищенно выдохнула, пораженная прекрасным, музыкальным звучанием ее имени, которое даже не осмелюсь повторить. Она улыбнулась. «Эта смертная предъявила на Вас права». Я покраснела от такой прямоты, но Сайон просто склонил голову. – Они у нее уже есть. Когда-нибудь я перестану плакать? Казалось, его ответ пришелся Ей по душе. «Она попросила у Меня о бессмертии. Я могу исполнить ее желание». Сердце подскочило к горлу и забилось быстрее, чем у колибри. Выражение на лице Сайона… величайший художник всех аккордов времени никогда не сможет его воссоздать. Юношеская открытость его взгляда, мягкость приоткрытых губ и едва заметно раздутые ноздри. То, как свет переливался в каждой грани его лица, создавая новые цвета, не поддающиеся восприятию этого мира. И сияние… это теплящееся под кожей сияние, которое я каким-то образом умудрялась увидеть… возможно, так же, как он видел сквозь одежду мои шрамы. В этом проблеске надежды я разглядела саму душу Сайона. Слезы потекли у меня по щекам. Сердце колотилось так сильно, что едва не разрывало все тело. «Но… – Матушка-Земля заглянула ему прямо в глаза, – хотите ли этого Вы?» – Больше всего на свете. Голова стала легкой, как крылатка на ветру, от предвкушения внутри вспыхнул жар, а затем холод. Мне хотелось к нему прикоснуться. Мне было необходимо почувствовать его силу под своими пальцами, его кожу на своей щеке, его губы на своих губах. Слышать его голос днем и в темноте. Я хотела его смешить и запоем слушать его рассказы и воспоминания. Я бы обменяла свою смертность за одну лишь возможность обнять его прямо там. Уткнуться лицом в шею и вдохнуть аромат лета. Почувствовать себя дома. – Я ее люблю, – продолжал Сайон, глядя на меня. Один из языков его пламени пополз по Земле мне навстречу, освещая, согревая. – Я полюбил ее еще до того, как она Меня встретила. Я боялся за нее и тосковал по ней больше, чем по кому бы то ни было. Я неполноценен с момента нашего расставания. Если ее можно вырвать из аккордов времени… – его голос ослабел, – я ни о чем больше не стану просить. Новые слезы последовали по пути, проторенному предыдущими. Матушка-Земля кивнула. «Мне понадобится Ваша сила». – Я ее предоставлю. Ко мне наконец вернулся дар речи. – Т-твоя война… Солдаты… «Она знает, что я пробудилась, – сказала Матушка-Земля. – И не нападет. Пока что». Разумеется, речь шла о Луне.