Я чувствую, как Кина берет меня за руку, и поднимаю глаза. – Лука, – приветствует она непринужденно. – Кина, – отвечаю я, и мы оба улыбаемся вопреки обстоятельствам. Красный знак, предупреждающий нас о приближении Москитов, начинает мигать. – Малакай! – Пандер тащит потерявшего сознание, измученного, избитого, покрытого синяками парня из-за одной из криокамер. – Он жив? Малакай шевелится. – Жив… вроде, – бормочет он. – Что с твоими глазами? – спрашивает Пандер. – Лука их вырвал… длинная история. – Получилось! – кричит Игби откуда-то из глубины главной консоли. – Получилось! Он выходит из темноты с длинной трубкой в руке. – Ты починил капсулы? – спрашиваю я. Сомнение отражается на его лице. – Ну… либо я удалил трубку, по которой наркотик поступает в криокамеры, либо ту, что высасывает кровь в хранилище… Сигнал тревоги перебивает Игби. – Осталось тридцать секунд! – кричит Молли. – Что ж, – говорю я, – если не попытаемся, нам крышка. Я провожу новичков в конец ряда к пустым капсулам и велю войти внутрь. Мы уходим все вместе, переглядываясь между собой с тревогой и долей радости в глазах. Мы нажимаем на зеленые кнопки и ждем, что будет дальше. День 6 в чистилище – Сэр, не желаете ли выпить, сэр? Я оглядываюсь. Я снова в отеле «Чистилище». – Получилось! – доносится голос из другого конца танцпола. – Угадал! Черт возьми, я угадал! Я оглядываюсь и вижу Игби, на нем желтый костюм и фетровая шляпа такого же цвета с торчащим длинным пером. – Игби! – окликаю я. – Сюда! – Вот черт! – восклицает он, подходя ко мне. – До жути странное место! – Знаю, – отвечаю я и поворачиваюсь к Молли, аватар которой материализуется в ее привычном месте в баре. – Как себя чувствуешь? – спрашиваю я, ожидая каких-либо признаков того, что наркотик снова проникает в мой разум. – Нормально, – отвечает она. – Вроде… но я еще не отошла от наркотиков с прошлого раза, так что сложно сказать. Из вестибюля, где он материализовался, выходит Малакай, а с ним Кина, доктор Ортега и Пандер. Кина обнимает меня и отступает. – Это так странно, – говорит она, – я ничего не чувствую. – К этому привыкаешь, – отвечаю я. – Что будем делать теперь? – спрашивает доктор Ортега. – Молли, – обращаюсь я к сестре, – есть какой-то способ поговорить сразу со всеми постояльцами отеля одновременно? – Можно сделать объявление по громкой связи, – Молли встает и провожает меня к стойке регистрации. Администратор начинает свою обыденную речь, приветствуя нас в отеле «Чистилище», но Молли игнорирует его, протягивает руку за стойку и хватает старомодный настольный микрофон с большой красной кнопкой у основания. – Нажми кнопку, и тебя услышат в каждой комнате отеля, – объясняет она. Я беру у нее микрофон, но колеблюсь, не зная, что сказать. Наконец, я нажимаю на кнопку. – Прошу внимания, – начинаю я и слышу, как мой голос эхом разносится по всему виртуальному отелю. Некоторые аватары, стоящие поблизости, поворачиваются ко мне, другие выходят из бара. – К настоящему времени вы все наверняка уже начинаете чувствовать себя по-другому, лучше контролируете свои мысли и эмоции. Доктор Прайс долгое время накачивал вас наркотиками, он убедил всех, что спрятаться здесь, в этом виртуальном мире – это единственный способ победить Хэппи, он не дал вам сражаться, не дал вам сделать свой собственный выбор. Но скоро вы сможете сами решить, хотите ли вы остаться здесь в укрытии или будете бороться. Вы многого не знаете о наших врагах. Нам многое нужно вам рассказать, – я запинаюсь, оглядывая море пиксельных лиц, собравшихся в вестибюле. – Но пока все, что вам нужно знать, это то, что эффект от наркотиков заканчивается. И скоро вам придется сделать выбор. Я кладу микрофон обратно и смотрю в сторону лифта. Я знаю, что делать дальше. – Скоро вернусь, – говорю я Молли. Я шагаю к старому лифту и поднимаюсь на этаж Дэй. Идя по коридору к ее комнате, я вспоминаю, в какой агонии я пребывал, когда узнал, что моя мама умерла, когда скончался Блю, мой отец, и мне больно осознавать, что теперь я буду тем, кто откроет для Дэй дверь в этот ад. Я стучу и жду. Дверь открывается, и Дэй впервые смотрит на меня так, словно узнала меня. – Лука? – произносит она. – Это правда? То, что ты сказал? – Да, – отвечаю я, – все это правда. Но я должен сказать тебе кое-что еще, кое-что намного хуже. – Что ты имеешь в виду? – Когда мы узнали, что доктор Прайс накачивал всех наркотиками, чтобы люди оставались послушными и податливыми, он сошел с ума, разрушил несколько капсул Безопасной смерти, убив тем самым тех, кто находился внутри… В одной из этих капсул была твоя мама. – Не понимаю тебя, – отвечает Дэй. – Мама была здесь буквально минут десять назад, она была… она исчезла, как будто растворилась в воздухе… Лука, что ты такое говоришь? – Доктор Прайс убил ее, Дэй, мне очень жаль. – Это не правда, – говорит Дэй, – ты врешь! – Если бы, – отвечаю я. – Хотел бы я, чтобы это было неправдой, но это правда. – Нет! – повторяет Дэй. – Она вернется через минуту, она будет дома с минуты на минуту. Зачем ты мне врешь? – Дэй, я… Но прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, Дэй захлопывает дверь прямо перед моим носом, оставляя меня одного в этом жутком коридоре. На пути вниз трос лифта обрывается, и я заново материализуюсь в баре в том же месте, что и каждый раз. Я вновь чувствую себя разбитым и в смятении, но мне нужно взять себя в руки, поскольку бар теперь заполнен сотнями Исчезнувших, они приходят в себя; кто-то сердится, кто-то расстроен, другие требуют услышать объяснения, как я им обещал. – Лука, – зовет меня Кина, и я пробираюсь сквозь толпу к своим друзьям, собравшимся у бара. – Все ужасно злятся из-за того, что Прайс накачивал их наркотиками, – говорит Малакай. – Хорошо, – отвечаю я. – Значит, они с нами. – Здорово и все такое, – добавляет Игби, – но возникла другая проблема. – В чем дело? – спрашиваю я, глядя на увеличивающуюся толпу.