Целую вечность ничего не происходит. Наконец, что-то появляется. Музыка, спокойный джаз. Голоса, звон бокалов, смех. – Сэр, не желаете ли выпить, сэр? – спрашивает голос. Я стою в просторном баре отеля – второй бар в моей жизни после того, в котором мы с Сэм прятались ночью в городе. Я осматриваюсь: деревянный танцпол, за ним чуть повыше сцена, играет оркестр из четырех человек в костюмах-тройках; старомодные кабинки заполнены людьми в самой роскошной эксклюзивной одежде. Они пьют, болтают и смеются, и все же что-то с ними не так. «Это анимация», – думаю я и опускаю взгляд на свои руки. Поначалу я замечаю черные рукава пиджака и белые манжеты рубашки, застегнутые, между прочим, золотыми запонками, но, присмотревшись к своим рукам повнимательнее, вижу, что они состоят из миллионов крошечных пикселей – как у персонажей анимации и видеоигр 2020-х или 30-х годов. – Что происходит? – шепчу я. – Сэр? – переспрашивает элегантный голос. Я поворачиваюсь к бармену – высокому мужчине с седыми волосами и тусклыми глазами. Он тоже компьютерное творение. – Что? – спрашиваю я, все еще пытаясь понять, что происходит. – Напиток, сэр, для вас? – А, да, – отвечаю я, – конечно. Виски. Почему бы и нет? Бармен кладет в стакан лед и наливает сверху виски безымянной марки. – Виски, сэр, – говорит он и ставит напиток на стойку. Я протягиваю руку, сжимаю пальцами стакан, но не чувствую его. Словно в руке ничего нет, словно у меня и рук-то нет. И в этот момент я понимаю, что совсем ничего не чувствую. Я подношу стакан к губам и пытаюсь выпить, но у меня нет рта и нет возможности глотать, я просто выполняю движения, но, когда опускаю стакан на стойку, он наполовину пуст. – Добро пожаловать в Чистилище, – произносит рядом со мной женщина в длинном струящемся зеленом платье. – Спасибо, – неуверенно отвечаю я. – Ну разве не чудесная музыка? – спрашивает она невыразительным голосом, слегка покачиваясь. – Да, наверное. – К ней привыкаешь. Я собираюсь спросить, что это за место, но слышу голос Молли: – Лука, сюда! Я смотрю туда, где стоит Молли. На ней эффектный коричневый костюм, брюки на подтяжках, волосы собраны назад, на глазах темные очки. – Молли, – я подхожу к ней, – выглядишь потрясающе! – Знаю, – отвечает она с улыбкой. – Лука, как же я рада тебя видеть, – она обнимает меня, но я ничего не чувствую, никакого прикосновения. – Прости, что не сказала этого там, во внешнем мире, но нам нужно было вернуться, пока Хэппи нас не отследила. – Да, я понимаю, – отвечаю я. – Эй, а здесь мы в безопасности? – Абсолютно! – Но ты что-то сказала, ну, перед смертью. – Да? – спрашивает она с искренним недоумением. – Что я сказала? Я пытаюсь вспомнить, но мысли затуманены. Ощущение немного похоже на то, что я испытывал, когда Тайко приклеил мне пластырь «Побега». Я пытаюсь сосредоточиться и вспомнить: Молли вошла в капсулу, нажала на кнопку и сказала… Не получается. – Не могу вспомнить, – говорю я сестре и смеюсь, потому что это кажется мне забавным. Молли тоже смеется. – Ну, наверно, ничего важного. – Наверно, – соглашаюсь я. – Эй, что это за место? – Это Чистилище. – Да, но что?.. Я не успеваю договорить: через весь большой танцпол ко мне бежит Малакай. Я замечаю, что на нем белая рубашка и расстегнутый жилет, развязанный галстук-бабочка небрежно свисает из-под воротника. И тут мне в лицо прилетает кулак. – Ты вырвал мне гребаные глаза! – орет Малакай. От удара я падаю на пол, но не чувствую ни его, ни падения. – Ты же сам сказал мне вырвать тебе глаза! – кричу я, распластавшись на деревянном паркете; воспоминания об этом ужасном событии уже кажутся смутными. – Знаю! – возмущенно отвечает Малакай. – Это не отменяет того факта, что ты это сделал. – Справедливо, – соглашаюсь я, вставая на ноги. – Черт, – бормочет Малакай, – это был самый бессмысленный удар на свете. Я ничего не почувствовал даже. – Да, похоже, здесь ничего не чувствуешь. – Может, и к лучшему, – отвечает Малакай, – учитывая, что мне только что вырвали глаза! – Ну ладно, а то у меня такое ощущение, что вся эта ситуация с глазами быстро перерастает в заварушку, – отвечаю я. – Так где мы? – спрашивает Малакай, озираясь по сторонам. – И почему мы похожи на персонажей видеоигр двадцать первого века? – Это место называется Чистилищем, – рассказываю я. – Господи, нельзя было выбрать еще более зловещее название? – Да уж, и не говори. – Итак, – продолжает Малакай, поворачиваясь к Молли, – это кто у нас? – Молли, – отвечаю я, – моя сестра. – Не, это не Молли, – возражает он, указывая на мою сестру. – Она же Клон, вся такая худющая и отвратительная. А эта девчонка как бы нормально выглядит. – Типа спасибо? – отвечает Молли. – Эй, как ты можешь видеть? – спрашиваю я. – Я же вырвал тебе глаза, забыл? Малакай смеется: – О нет, это я помню. – Ну ладно, – перебивает Молли, – вы двое явно приспосабливаетесь к Чистилищу, но кайф длится недолго. – Кайф? – переспрашивает Малакай. – Ай! Мы оба смеемся с минуту. – Что… какого… почему мы под кайфом? – только и удается мне спросить в приступе смеха. – Знаю, все это бессмысленно! – рычит Малакай. – Нас чуть не убили, Вудс мертв, наступил конец света, а мы… – подавляя смех, он с трудом заканчивает предложение, – мы попали в какую-то ужасную старую видеоигру! Молли вздыхает: – У вас церебральная гипоксия – кислородное голодание мозга, вам понадобится время, чтобы оправиться. Я пытаюсь взять себя в руки, но попытка протрезветь веселит меня, и я снова смеюсь. Так продолжается минут десять. Остальных гостей отеля, кажется, не беспокоят наши приступы взрывного смеха, и в конце концов мы успокаиваемся и восстанавливаем самообладание. Прислонившись к барной стойке, подняв одну бровь, Молли интересуется: – Закончили? – Думаю, да, – отвечаю я, вытирая остатки слез с глаз.