– Плодожор, – шепчу я. – Да, дружок? – отвечает дрон приглушенно. – Когда они это построили? – Солдатам Второго и Третьего уровней предложили укрытие от Третьей фазы, если они примут участие в строительстве Арки. Первые три этажа построили в период с первого по двадцать первое июня. Остальное достроили за четыре недели, с четырнадцатого июля по десятое августа этого года. «Значит, когда строили первую часть, я был в Аркане, а во время строительства второй – уже в Блоке», – размышляю я. – А что такое Третья фаза? – спрашиваю я, уже зная, что Первая фаза заключалась в уничтожении девяноста восьми процентов человечества, но все же убежденный, что Вторая и Третья фазы куда хуже. Огни Плодожора мерцают. – Я не знаю. У меня нет доступа к этой информации. – Который час? – Десять сорок одна утра. – Черт! – шепчу я. У Вудса осталось двадцать шесть минут. – Эй, да ладно тебе, приятель, не обязательно так ругаться, можно найти слова получше! – Нет, Плодожор, сейчас «черт» подходит как никогда лучше. – Ладно, дружок. Черт! Я смеюсь и, ускорившись, снова бегу в сторону купола. Когда я приближаюсь, Плодожор прячется в карман, и в этот раз у него достаточно заряда, чтобы нанести цифровую маску мне на лицо. – Плодожор, сделай одолжение, пусть маска будет в тон моей кожи, ладно? – Без проблем, дружок! Мы проходим мимо слоняющихся повсюду вооруженных солдат, сторожевых вышек со снайперами и танков, простаивающих у основания Арки. Сейчас я полностью в тени здания. Я останавливаюсь и осматриваю огромные башни Арки перед собой, матово-черные блоки, сужающиеся к вершине купола, и один большой вход, охраняемый четырьмя солдатами, через который периодически заезжают и выезжают танки. Нет времени придумывать замысловатый план – секунды жизни моих друзей тают. Я подхожу к медленно движущемуся танку и поднимаю обе руки вверх, останавливая его. Танк тормозит, и у орудийной башни появляется солдат. – Сэр? – спрашивает он, отдавая мне честь. – Освободите место в танке, курсант, – приказываю я, пытаясь наполнить свой голос властной уверенностью военачальника. – С-с-сэр, – отвечает солдат неуверенно, – танк полон. Лейтенант Брански сказал… – Лейтенант Брански кусок дерьма высшего класса, сынок, – говорю я и вспоминаю, как тогда, на улице у паба, Сэм одной своей уверенностью и самонадеянностью обманом заставила солдат поверить, что я капитан. – А теперь либо отойди, либо вели кому-нибудь другому убраться. Это приказ! – командую я и поднимаюсь на крышу танка. Лицо молодого солдата покрывается красными пятнами, и он ныряет внутрь, приказывая солдату помладше выйти. Я забираюсь внутрь, и мы молча едем в Арку. Танк останавливается спустя две минуты медленной езды. Я пытаюсь украдкой взглянуть на экран, который показывает то, что впереди, и вижу настолько обширное пространство, что, если бы не искусственное освещение, можно было бы подумать, что мы на улице. Мы все сидим внутри танка и ждем… но чего? – Сэр? – произносит одна из молодых солдат. – М-м? – отзываюсь я, тупо уставившись на нее. – Ах да, – отвечаю я, осознав, что они ждут, когда я, как старший офицер, выйду первым. Я выбираюсь из танка и мысленно возвращаюсь к битве в Мидуэй-Парке: мы с Киной, Малакаем, Пандер и Блю на таком же танке въехали тогда в парк, где было собрание Совершенных. Я спускаюсь на бетонный пол, остальные солдаты выходят следом за мной. Танк припаркован в месте, похожем на огромный амбар, а рядом как минимум сотня других танков. Всюду кругом высаживаются войска и движутся к блокпосту в дальнем конце амбара. «Моя» команда снова смотрит на меня выжидающе, поэтому я велю им идти вперед, все время оглядываясь по сторонам в поисках двери, которая вела бы в медицинский блок или лабораторию. Пока мы движемся вперед, к нам присоединяются другие офицеры. Сначала дюжина или около того, затем тридцать, пока нас, наконец, не окружает огромная толпа Совершенных, все одетые в черное, с идеальными телосложениями и лицами, каждый со своими улучшениями: механические легкие, роботизированные сердца, синтетическая кровь. По мере приближения к блокпосту я замедляю шаг – впереди огромный зал. Я пропускаю солдат вперед, пока не оказываюсь в самом конце очереди. Дроны проверяют толпу на наличие оружия, а охранники у входа с помощью портативных сканеров радужной оболочки глаза идентифицируют личности. Я иду сзади, все больше замедляя шаг. По обе стороны от меня поток солдат движется вперед. Я замечаю пустынный коридор и решаю проскользнуть к нему. Я бросаю взгляд на огромные открытые двери зала и вижу, как Гален Рай поднимается на сцену под восторженные аплодисменты. Мне хочется остаться и послушать, собрать информацию о Третьей фазе, но не могу. Я бегу по длинному темному коридору, виниловый пол скрипит под резиновой подошвой моих ботинок, мимо проносятся черно-красные окрашенные стены, а за спиной эхом разносится голос Галена. – Солдаты Земли, выжившие после конца света, воины судьбы, вы – избранные! Слова Галена и рев толпы преследуют меня, пока я бегу по бесконечному коридору. Я просматриваю таблички на дверях: «СТОЛОВАЯ № 5 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ», «УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР № 5 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ», «КАЗАРМА № 2 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ, КОМПАНИЯ «G»» и еще полдюжины других бесполезных для меня табличек. По такому же принципу далее идут: «СТОЛОВАЯ № 6», «УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР № 6» и так далее, и никаких признаков местонахождения Малакая и Вудса. Эгоцентричный бред Галена начинает отдаляется по мере того, как я продвигаюсь дальше от большого зала, но рев толпы после каждого его заявления роем насекомых неуклонно заполняет Арку. «Я сейчас в самом логове зверя», – думаю я в исступлении, бегая по военной базе врага. Наконец, впереди, за углом, где этот протяженный коридор соединяется с другим, я вижу лифт. Я резко останавливаюсь. Надпись наверху гласит: «ЛИФТ: ЭТАЖИ 2-10». Я вижу рядом дверь с надписью «ЛЕСТНИЦА» и выбираю лестницу, зная, что Хэппи может запереть меня в металлическом ящике лифта, если узнает о моем присутствии. Прежде чем открыть дверь, я успеваю заметить за углом четыре луча света, колеблющихся на стене. Инстинктивно мне хочется толкнуть дверь и поскорее подняться по лестнице – я знаю, что это огни из глаз солдат-Носителей. Вместо этого я двигаюсь осторожно, медленно открывая дверь, чтобы не издать ни звука. Я прохожу внутрь и встаю за дверью, выжидая и надеясь, что Носители не пойдут этим путем. Отсюда, с лестничной площадки, я слышу голос Галена, эхом разносящийся по всему зданию. По ту сторону двери раздаются неспешные шаги Носителей, и невольно я прислушиваюсь к словам Галена. – …тридцать семь мужчин и женщин, протестовавших против решения правительства отдать предпочтение вашим жизням, а не Убогим, предстают сегодня перед вами. Тридцать семь мужчин и женщин, пытавшихся подорвать наш план по спасению ваших жизней и ваших семей тем, что предупредили Убогих о том, что с ними станет. Я изо всех сил пытаюсь уловить каждое слово Галена, замечаю настенный блок КСО и машу перед ним рукой. Внезапно передо мной в идеальной голографической проекции появляется Гален Рай. Справа от него, на сцене, стоит группа Совершенных, руки их в намагниченных наручниках скованы за спиной. Когда Гален снова говорит, голос его звучит так четко, словно я в одной с ним комнате. – Уважаем ли мы их храбрость? Да, уважаем. Можем ли мы оставить такие действия безнаказанными? Нет, не можем. Я смотрю на изображения мужчин и женщин на сцене: кто-то плачет, кто-то держится стойко, другие дрожат от страха. «Их отправят в Блок», – думаю я. Затем Гален Рай делает знак за кулисы, и восемь солдат-Совершенных выходят на сцену со Стирателями в руках – серповидным оружием палачей, превращающим приговоренных к смерти в микроскопические частицы. Один из заключенных в наручниках начинает кричать. – Запомните это, друзья, – говорит Гален, когда солдаты поднимают Стиратели над заключенными, – помните, что происходит с теми, кто не поддерживает Мировое Правительство, выбравшее вас, чтобы пережить конец света. Гален кивает, и, замахиваясь, солдаты поднимают Стиратели. Я отворачиваюсь, когда первый заключенный превращается в пепел. Я выключаю КСО, когда толпа начинает аплодировать, и слышу только их отзвуки, раздающиеся по всему зданию. Я выдыхаю, опасаясь, что меня вот-вот стошнит. «Хэппи убивает Совершенных, – думаю я. – Хэппи убивает Совершенных, посмевших поставить под сомнение геноцид». Я не могу этого понять. Я не могу понять, как можно заставить стольких людей поверить во что-то настолько жестокое, безжалостное и порочное. – Плодожор, время? – шепчу я дрожащим голосом. – Время 11:02 утра, дружок. Я чувствую, как сердце замирает. Пять минут до того, как Вудс станет Носителем, и восемнадцать минут есть у Малакая. Я должен забыть о злодеяниях, которые происходят сейчас там, в зале. – Плодожор, ты не знаешь, в этом здании есть медцентр или лаборатория? – У меня нет доступа к чертежам или планам Арки. Прости, дружок. – Вот дерьмо! – я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать. – Но, – продолжает дрон из нагрудного кармана футболки под бронежилетом, – все уровни здания полностью идентичны, за исключением четырех мест: амбар, где припарковали танк; большой зал, где говорил этот человек; одна большая круглая комната на самом верху и еще две комнаты, которые не вписываются в симметрию, на предпоследнем этаже. – Должно быть, одна из этих трех комнат, – говорю я, подбегая к лестнице и глядя вверх. – Сколько этажей до самого верха, Плодожор? Дрон вылетает из своего укрытия, цифровая маска исчезает с моего лица. – Шестьдесят шесть этажей. Я знаю, что менее чем за пять минут мне не подняться на шестьдесят шестой этаж, но тут замечаю аварийные дроны-подъемники, расположенные в коробке типа «в случае аварии, разбейте стекло», висящей на стене. Дроны-подъемники используются для быстрого перемещения вверх и вниз по высотным зданиям в чрезвычайных ситуациях, чтобы доставить людей в безопасное место. Их убрали из Вертикалей после того, как дети их украли и поранились. Я подхожу к ящику и разбиваю стекло кулаком, надеясь, что автоматическая сигнализация не сработает. К счастью, этого не происходит, я хватаю дрон-подъемник, включаю его и бросаю на пол. Маленькая черная платформа парит в нескольких дюймах над землей, и я ступаю на нее, поднимая пальцы ног, чтобы приказать ей подняться. Платформа резко взмывает вверх. Я пролетаю мимо лестниц, Плодожор изо всех сил пытается не отставать, пока я поднимаюсь выше и выше, стараясь отслеживать мелькающие перед глазами номера этажей. Черными буквами на стене написано: этаж пятьдесят пятый, этаж пятьдесят шестой, пятьдесят седьмой, пятьдесят восьмой. Я опускаю пальцы ног, слегка притормаживая подъемник. Когда мы подлетаем к шестидесятому этажу, я замедляю дрон и спрыгиваю на верхнем, шестьдесят шестом, этаже. Я оказываюсь на круглой платформе, и увиденное поражает меня – тысячи и тысячи роботизированных рук производят дроны. Слева – большие дроны-штурмовики, справа – маленькие дроны-москиты. Роботы-работники внедряют им лопасти ротора, устройства слежения, пушки, антенны и сканеры, после чего дроны летят прямо в гигантское облако, покрывающее город.