— Сколько человек ты привел с собой? — Несколько сотен. В основном это мои люди. Со своими отец не пожелал расстаться. Он как-никак ведет войну. — Что проку нам будет от твоих нескольких сотен, если Ренли двинется на город или Станнис отплывет с Драконьего Камня? Я прошу войско, а отец шлет мне карлика. Десницу назначает король с согласия своего совета — и Джоффри назначил нашего лорда-отца. — А наш лорд-отец назначил меня. — Он не может этого сделать без согласия Джоффа. — Если ты считаешь необходимым обсудить это с лордом Тайвином, он стоит в Харренхолле со своим войском, — сообщил Тирион. — Милорды, не позволите ли вы мне поговорить с сестрой с глазу на глаз? Варис встал первым, улыбаясь умильно, как всегда. — Как вы, должно быть, соскучились по прелестному голосу вашей дражайшей сестрицы. Милорды, прошу вас, оставим их одних на несколько мгновений. Заботы, одолевающие наше несчастное государство, могут немного подождать. Янос Слинт и великий мейстер Пицель тоже поднялись — один нерешительно, другой величественно. Мизинец был последним. — Я прикажу стюарду приготовить вам комнаты в крепости Мейегора, — предложил он. — Благодарю, лорд Петир, но я займу бывшие покои лорда Старка в башне Десницы. — Стало быть, вы храбрее меня, Ланнистер, — засмеялся Мизинец. — Всем известно, какая судьба постигла двух последних десниц. — Двух? Если уж вам хочется напугать меня, почему бы не сказать «четырех»? — Четырех? — поднял бровь Мизинец. — Неужели и другие десницы до лорда Аррена нашли в этой башне свой печальный конец? Боюсь, я был слишком молод, чтобы уделять этому внимание. — Последний десница Эйериса Таргариена был убит при взятии Королевской Гавани, хотя я не думаю, что он успел обосноваться в башне. Он пробыл десницей всего две недели. А его предшественника сожгли заживо. Перед этими были еще двое — они умерли без гроша в изгнании, но почитали себя счастливцами. Думается, из всех десниц только моему лорду-отцу удалось покинуть Королевскую Гавань, не лишившись имени, имущества и какой-либо части тела. — Захватывающе, — сказал Мизинец. — Тем больше причин, по которым я предпочел бы ночевать в темнице. «Быть может, твое желание еще сбудется», — подумал Тирион, но вслух сказал: — Отвага сродни безумию — так я по крайней мере слышал. Какое бы проклятие ни тяготело над башней Десницы, я, хотелось бы думать, настолько мал, что оно меня не заметит. Янос Слинт засмеялся, Мизинец улыбнулся, а великий мейстер Пицель с церемонным поклоном вышел из комнаты вслед за ними. — Надеюсь, отец прислал тебя не затем, чтобы ты докучал нам уроками истории, — сказала Серсея, когда они удалились. — Как я соскучился по твоему прелестному голосу, — вздохнул Тирион. — Чего бы мне хотелось, так это вырвать нашему евнуху язык горячими щипцами. В своем ли уме наш отец? Или письмо подделал ты? — Серсея перечитала послание еще раз, с возрастающим раздражением. — С чего ему вздумалось навязать мне тебя? Я хотела, чтобы он сам приехал. — Она смяла пергамент в руках. — Я — регент Джоффри, и я послала ему королевский приказ! — А он взял и не послушался. У него большая армия — он может себе это позволить. Впрочем, не он первый, верно? Серсея сжала губы, и краска бросилась ей в лицо. — Если я объявлю, что это письмо — подделка, и велю бросить тебя в темницу, меня послушаются, ручаюсь тебе. Тирион понимал, что ступает по талому льду. Один неверный шаг — и он провалится. — Не сомневаюсь, — дружелюбно сказал он. — И наш отец, у которого большая армия, тоже не оставит это без внимания. Но зачем тебе нужно бросать меня в темницу, милая сестра, — меня, который проделал столь долгий путь, чтобы помочь тебе? — Твоя помощь мне не требуется. Я вызвала отца, а не тебя. — Да, — согласился он, — но по-настоящему тебе нужен только Джейме. Сестра считает себя тонкой бестией, но они как-никак росли вместе. Он читал по ее лицу, как по одной из своих любимых книг — сейчас он видел на нем ярость, страх и отчаяние. — Джейме… — …мой брат не меньше, чем твой, — прервал ее Тирион. — Предоставь мне свою поддержку, и я обещаю тебе: мы освободим Джейме и вернем его к нам целым и невредимым. — Каким образом? Мальчишка Старк и его мать вряд ли забудут, что мы обезглавили лорда Эддарда. — Это верно — но его дочки все еще у тебя, не так ли? Я видел старшую во дворе с Джоффри. — Да, это Санса. Я дала понять, что младшая тоже у меня, но это неправда. Я послала за ней Меррина Транта, когда Роберт умер, но вмешался ее проклятый учитель танцев, и девчонка сбежала. С тех пор ее никто не видел. Скорее всего ее нет в живых. В тот день многие расстались с жизнью. Тирион надеялся, что обе дочери Старка здесь, но делать нечего — придется обойтись одной. — Расскажи мне о наших друзьях-советниках. Она оглянулась на дверь: — А что? — Отец, похоже, их сильно недолюбливает. Когда я уезжал, он представлял себе, как выглядели бы их головы на стене рядом с головой лорда Старка. — Тирион подался через стол к сестре. — Ты уверена в их преданности? Ты им доверяешь? — Я никому не доверяю, — отрезала Серсея, — но они мне нужны. Так отец думает, что они ведут нечистую игру? — Скорее подозревает. — Почему? Ему что-то известно? Тирион пожал плечами: — Ему известно, что недолгое правление твоего сына составило долгую вереницу безумств и несчастий. Из этого следует, что кто-то дает Джоффри скверные советы. Серсея посмотрела на брата испытующе: — У Джоффа не было недостатка и в хороших советах. Он всегда отличался сильной волей. Теперь, когда он стал королем, он думает, что должен поступать как хочет, а не как ему велят. — Короны творят странные вещи с головами, на которые надеты, — согласился Тирион. — То, что случилось с Эддардом Старком, — работа Джоффри? Королева скорчила гримасу: — Ему было велено простить Старка, позволить ему надеть черное. Эддард навсегда убрался бы с нашей дороги, и мы могли бы заключить мир с его сыном, но Джофф решил устроить народу зрелище позанимательнее. Что мне было делать? Он потребовал головы лорда Эддарда перед доброй половиной города. А Янос Слинт и сир Илин в тот же миг эту голову отчекрыжили, не успела я и слова сказать! — Серсея сжала руку в кулак. — Верховный септон жалуется на то, что мы осквернили септу Бейелора кровью, дав ему ложные сведения относительно наших намерений. — Его можно понять. Значит, наш лорд Слинт принимал в этом прямое участие? Скажи, а кто придумал пожаловать ему Харренхолл и дать место в совете? — Все это устроил Мизинец. Мы нуждались в золотых плащах Слинта. Эддард Старк стакнулся с Ренли и написал Станнису, предлагая ему трон. Мы могли бы лишиться всего и чуть было не лишились. Если бы Санса не пришла ко мне и не рассказала о планах своего отца… — Да ну? — поразился Тирион. — Его родная дочь? — Санса всегда казалась ему такой славной девочкой, милой и вежливой. — Девчонка влюбилась по уши и готова была на все ради Джоффри — пока он не оказал ей королевскую милость, срубив голову ее отцу. Тут ее любовь быстро прошла. — Его величество, как никто, умеет завоевывать сердца своих подданных, — криво улыбнулся Тирион. — А уволить сира Барристана Селми из Королевской Гвардии тоже придумал Джоффри? — Джоффри хотел возложить на кого-то вину за смерть Роберта, — вздохнула Серсея, — и Варис предложил сира Барристана. Почему бы и нет? Это дало Джейме пост лорда-командующего и место в совете и позволило Джоффу бросить кость своему псу. Джофф очень привязан к Сандору Клигану. Мы собирались предложить Селми земли и замок — это больше, чем старый дуралей заслуживал. — Я слышал, что этот ничтожный старый дуралей убил двух стражников Слинта, когда они попытались схватить его у Грязных ворот. Серсея заметно приуныла: — Яносу следовало бы послать побольше людей. Он не столь надежен, как нам бы желалось. — Сир Барристан командовал Королевской Гвардией Роберта Баратеона, — указал ей Тирион. — Они с Джейме — единственные, кто остался в живых из семерых гвардейцев Эйериса Таргариена. В народе о нем говорят так же, как о Сервине Зеркальном Щите и о принце Эйемоне, Драконьем Рыцаре. Что, по-твоему, станут говорить люди, увидев его рядом с Роббом Старком или Станнисом Баратеоном? Серсея отвела взор: — Я об этом не подумала. — Зато отец подумал. Поэтому он и прислал меня — чтобы положить конец этому безумию и взять в руки твоего сына. — Если Джофф меня не слушается, он не послушается и тебя. — Может, и послушается. — С какой стати? — Он знает, что ты его не тронешь. Серсея сузила глаза: — Если ты думаешь, что я позволю тебе тронуть моего сына, то у тебя бред. Тирион вздохнул. Она упустила суть, как это часто с ней бывало.