– Остера. Ты видел его той ночью, но притворился, что спишь. Ответ скрывался в его прищуренных глазах. Какие бы причины у него на это ни были, Эзра позволил Остеру сбежать от Ротов. Поэтому я могла только надеяться, что капля того же милосердия может добраться и до нас. – Сегодня принесу ваш заказ, – проговорил Эзра сквозь сжатые зубы. – Тронете его или хотя бы словом обмолвитесь об этом – кара вас настигнет. – Его слова сочились угрозой. – Совсем не стоит пересекать дорогу Хенрику. Поняла? – Поняла, – кивнула я, чувствуя, что слова были пропитаны правдой. Видно, что часть души Эзры любила различные проделки, но он не собирался из-за меня портить отношения с Хенриком или Голландией и уж тем более приносить парнишку в жертву на их алтаре. – С тобой все будет хорошо, – Эзра обратился к Тру. Затем он поднял ворот куртки и исчез в тени с остальными. Мальчик распахнул глаза и испуганно захныкал, когда понял, что они ушли. Я взяла мальчика за куртку, вытянула его из рук Уэста и обняла его. – Какого черта ты творишь? Уэст засунул нож за пояс. – Нам нужен был козырь. Я взял его. Я вытерла кровь с шеи Тру краем рубашки. – Пойдем. – Я обняла его одной рукой. – С тобой все будет в порядке. Мы тебя не обидим. Мои слова его не убедили: мальчик обернулся через плечо и взглянул на темный переулок, в котором исчезли Эра и Марроу. Уэст шел за нами по пятам, в выражении его лица ничего не изменилось. Для него все так просто. Приказать команде отправиться к Скоплению Юри. Солгать о праве собственности. Подписать контракт с Голландией. Похитить ребенка и угрожать убить его. На что еще он готов пойти? Слова Уиллы эхом отозвались. Остер предупреждал нас, что не стоит доверять Ротам, но я все равно передала полную власть им в руки. Теперь же Уэст забрал ее часть. Тридцать семь Голландия выбрала темно-изумрудный цвет, на свету складки шелка переливались, как зеленые стеклышки. От этого вида в голове вспыхнуло воспоминание, как угольки от дуновения воздуха, но я не могла разобрать его. Швея аккуратно пробежала пальцами по подолу платья и подобрала его на моей талии булавками, отчего ткань укрывала мои ноги, словно снежный покров. Мой взгляд не отрывался от входной двери в поисках тени. Как и обещала Голландия, швея ожидала меня, когда мы вернулись на корабль. Уэст сразу направился на квартердек, чтобы помочь Уилле установить новый якорь. Команда вопросительно перевела взгляд с нас на Тру – леденящая тишина оглушала. Я оставила мальчика под присмотром Хэмиша, который, как мне казалось, вряд ли скинет его за борт. – Почти закончили, – пропела швея и, достав иголку из подушечки, надетой на запястье, продела в нее нитку. Она закрепила уголок ткани тремя швами и отрезала несколько ниточек, прежде чем встала. – Повернитесь. – Я неохотно подчинилась, а ее взгляд дотошно рассматривал каждый сантиметр меня. – Все в порядке. – Довольная результатом, она взяла рулон ткани, уперла его себе в бок и вынесла рулон из каюты. Я развернулась к зеркалу, которое на «Мэриголд» притащили подданные Голландии, и робко ощупала юбку руками. В мерцании свеч она походила на расплавленное масло, такое же мягкое и нежное. Но нервничала я не из-за него. Я сглотнула, наконец вспомнив. Такое же платье было на моей матери на портрете в кабинете Голландии. Я выглядела как она. Как Голландия. Будто я комфортно ощущала себя на пышном торжественном вечере или в отдельной кабинке в чайной. Но комфортно я хотела ощущать себя только на «Мэриголд». Прежде чем повернулась ручка двери, раздался стук. Дверь открылась, и за ней появился Уэст. – Можно войти? Я застенчиво обняла себя, прикрывая талию в наряде. – Это твоя каюта. Уэст зашел в каюту, сняв с плеч куртку, молча повесил ее на крюк и обратил свои глаза на меня. Мне не понравился его взгляд. Не понравилась пустота между нами. Но Уэст прочно спрятался от меня. Закрылся. Он поочередно стянул с ног поношенные ботинки. От порыва холодного ветра, ворвавшегося в кабину, мое тело задрожало. – Упрямый ты засранец, – мягко проговорила я. Его лицо осветила едва уловимая улыбка. – Как и ты. – Ты должен был рассказать мне, что подписываешь контракт. Он сглотнул. – Я знаю. Я приподняла подол и шагнула к нему, но Уэст не открывал взгляда от пола. Он все еще держался на расстоянии от меня. – Я не еще один человек, о котором ты должен заботиться. Прекращай. – Я не знаю, как, – признался он. – Понимаю. – Я скрестила руки на груди. – Но ты должен найти способ. Я должна суметь довериться тебе. Должна знать, что, даже не соглашаясь друг с другом, мы все делаем вместе. – Мы и так делаем вместе. – Нет. Ты пытаешься принимать решения за меня, как Сейнт. Он ощетинился от услышанных слов. – Когда я заключала сделку, то делала это самостоятельно. Ты вообще не должен был ввязываться в это. – Фейбл, я люблю тебя, – выдохнул он, продолжая смотреть под ноги. – Я не хочу делать ничего из этого без тебя. Наполняющую меня злость внезапно смыла грусть. Уэст поступал так, как умел. – Ты посмотришь на меня? Наконец он поднял взгляд. – Ты бы покалечил этого мальчика? Серьезно? Он закусил щеку. – Вряд ли. Ответ честный, но мне он не понравился. – Мы договорились, что не будем следовать правилам. Помнишь? – Помню. – Ты не Сейнт. Как и я. Его взгляд пробежался по мне, став более серьезным. – Что такое? Уэст разочарованно выдохнул. – Это. – Он махнул рукой между нами и указал на платье. – Все это. Я опустила взгляд на подол, пытаясь не засмеяться, затем склонила голову набок и игриво сощурилась. – Намекаешь, что тебе не нравится мой наряд? Но он не клюнул на мою удочку. – Не нравится, – прямо ответил Уэст. – Почему? Он запустил ладонь в волосы, откидывая их с лица, и внимательно осмотрел шелковую ткань холодным взглядом.