Под его глазами темнели круги, а порез на плече распух, несмотря на всевозможные попытки Остера очистить рану. Уэст измучен. А уж если я ошиблась насчет утеса, то Уэст не должен сам это увидеть. Он не стал противиться и кивнул мне в ответ. Я перебралась за борт и спрыгнула, прежде чем успела передумать. Вода окутала меня, и я заработала ногами, отчего мои конечности пронзила ноющая боль. Я всплыла на поверхность, с корабля за мной наблюдала вся команда. Я отвернулась от них, пытаясь успокоить дрожащее дыхание. Если я все же ошибалась, то подводила не Сейнта. Я подводила всех их. Снова. Я нырнула под воду с легкими, полными воздуха, и замерла, почувствовав его. Почувствовав ее. В мои мысли проник теплый и мягкий шепот, окутывая меня в холодной воде. Я чувствовала Изольду. Будто она плавает рядом со мной. Сердце бешено колотилось, пока я пробиралась сквозь толщу воды, работая руками. Зловеще спокойное море защищали скалистые и неровные берега утеса. Видно, что так далеко на восток шторм не дошел, отчего вода осталась чистой и прозрачной. Нежно-голубая, она блестела в лучах света. На дне параллельной рябью покоились только бледные песчаные наносы. Ни одного рифа не видно. Песчаный ковер ограждали только утесистые стены из черного камня, поднимавшиеся до поверхности под большим углом, отчего бьющиеся о них волны пенились. Если здесь и есть драгоценные камни, то понятия не имею, где их найти. Да и я не чувствовала их. Обогнув половину утеса, я посмотрела вдаль – ничего не изменилось. Поплыв по течению, я вынырнула на поверхность, когда легкие сжались от нехватки воздуха, и снова вернулась под воду. И опять почувствовала знакомое шептание, будто мама напевала мне перед сном. Опустившись на дно моря, я почувствовала давление воды на коже и стала изучать край скалы, опоясывающей остров. В ней открывался проход в широкую пещеру, омываемую темными, почти черными водами, в которых перемещались и извивались тени. Над пещерой поднималась скала с заостренными и грубыми выступами. Мимо меня пронесся поток холодной воды, и я вытянула руку, чтобы почувствовать его. Едва уловимое завихрение течения, но все же оно есть. Нахмурив брови, я оглядывала воду вокруг себя и замерла, вдруг заметив краем глаза, как что-то пошевелилось. У края скалы в лунном свете, пронизывающем воду, вспыхнула копна темно-красных волос. Легкие прожигал воздух, я крутилась в потоке воды так, чтобы суметь оглянуться. Взбудораженно. Потому что, клянусь, на долю секунды она была там и исчезла, как легкая дымка в воздухе. Изольда. Под ногами я нашла камень и, оттолкнувшись, устремилась на поверхность – волосы развевались за мной. Подводная скала выступала из воды, поэтому, добравшись до выступа, я зацепилась за край камня. В выступе располагалась полость, но в ней не было ничего, кроме темноты. Ни единого пения самоцвета. Ни далекого свечения. Если Голландия не обманывала меня, то Изольда скрывалась на этом утесе. Подальше от сияющих улиц Бастиана и внимания матери. Возможно, она грезила об этом месте, когда оставила свою прошлую жизнь. О днях, проведенных на залитой солнцем палубе корабля, и ночах в его трюме. Возможно, она грезила обо мне. В ушах застучал пульс, последний воздух вот-вот вырвется наружу. Несмотря на холодную воду, мое лицо пылало; я поджала губы, устремив взгляд на прыгающий по поверхности воды свет. Каким-то образом она здесь. В этих водах обитал призрак моей мамы. Такого я не почувствовала даже в Силках Бури, где она встретила конец своей жизни. Здесь покоился только отголосок души Изольды, которого я никогда не знала и не узнаю. Я уставилась в темную воду, ощущая сильное чувство одиночества, отчего казалось, что темнота может полностью поглотить меня. Будто в ней меня ждала мама. Тридцать один Я стояла перед окном в каюте Уэста, каждый обратил на меня свой взгляд. Капли стекали с моих волос в такт сердцебиению, и я наблюдала, как вода лужицей скапливалась вокруг моих ног. Уэст созвал команду себе в каюту, но у Коя хватило ума, чтобы остаться в трюме. – Вот и все? – медленно проговорила Уилла. – Все было впустую. – На ее лице и Паджа читалось явное негодование. Мое отражение рябилось в лужице на полу. Она права. Я заключила сделку с Голландией и не выполнила свою часть. На кону стоял не только Сейнт. Нам также нужно вернуть право собственности на «Мэриголд». У нас остался только один туз в рукаве – Хенрик, но и ему тоже нужно довериться. – У нас еще есть Роты, – сказала я. – Если у тебя остались только они, то у тебя ничего нет, – бросил Падж. Остер не стал с ним спорить. – Когда мы доберемся до Поймы Сегсей, я поговорю с Голландией. Что-нибудь придумаю. Наконец заговорил Уэст: – Это еще что значит? Я промолчала. Правда в том, что я готова пойти на все, чтобы вернуть право собственности, а Голландия, скорее всего, знала об этом. У меня нет полуночника, чтобы торговаться с ней, поэтому вся власть в ее руках. – Что ты сделаешь, Фейбл? – нежно спросил Остер. – Все, что она захочет, – ответ простой. Уилла пробормотала под нос: – Эгоистка. – Уилла, ты злишься на меня, а не на нее! – рявкнул Уэст. – А есть разница? – Уилла. – Остер потянулся к ней, но она оттолкнула его. – Нет! Мы не на это соглашались. Мы сказали, что найдем Фейбл и вернемся в Серос, чтобы закончить начатое. – Прости, – проговорил Уэст. Затем последовало мрачное молчание, и все обернулись к нему. – Я был не прав, приказав отправиться к Скоплению Юри без голосования. – Уже поздно, – фыркнул Падж. – Больше такого не произойдет, – продолжил Уэст. – Даю вам свое слово. Уилла взглянула на брата и, с трудом сглотнув, ответила: – Меня не будет поблизости, чтобы узнать, сдержишь ли ты его. – Что? – измученно спросил он. – Как только мы доплывем до Сероса, я ухожу. Уэст замер, уставившись на Уиллу. Он лишился дара речи. – Уэст, меня достало, – мягче проговорила она, – достало таскаться за тобой из порта в порт. Позволять тебе заботиться обо мне. – Каждое ее слово становилось едва выносимым под весом пронизывающих голос эмоций. – Я хочу уйти с «Мэриголд». Уэст выглядел так, будто она дала ему пощечину. Остальные члены команды были поражены не меньше Уэста. Они переглядывались, не зная, что сказать. Наконец вперед ступил Хэмиш и, прокашлявшись, заговорил: – У нас хватает денег, чтобы заменить якорь и добраться до Узкого пролива. Нам придется сделать остановку на коралловых островах, чтобы пополнить припасы. – Хорошо, – ответил Уэст и отвернулся к окну, всем видом показывая, что можно расходиться. Друг за другом они пошли к выходу, шаркая ногами. И, прежде чем пойти за ними, Уилла оглянулась через плечо. – Уэст. – Я ждала, что он посмотрит на меня, но он продолжал стоять. Я прислонилась к нему и положила голову на его плечо. Он прижался губами к моей макушке и глубоко вздохнул. Мы еще недолго так постояли, и я ушла, оставив его одного. Спустилась в трюм по лестнице в конце прохода: в каюте экипажа горела лампа, освещая щель в двери. Я посмотрела через приоткрытую дверь. Перед своим сундуком стояла Уилла, зажав в руках кинжал. Она медленно поворачивала его, отчего самоцветы сияли в лучах света. Я открыла дверь и села в свой гамак – ноги закачались над полом. – Знаю, – дрожащим голосом сказала она. – Не нужно было говорить это так. – Ты злилась. – Но это все равно неправильно. Оно положила в сундук свой пояс с инструментами и, закрыв его, села на крышку, повернувшись ко мне лицом. – Как бы ужасно это ни звучало, но часть меня обрадовалась, что все произошло именно так. – Она закрыла глаза. – Будто у меня наконец появилась веская причина. Я понимала ее. Уилла трепетала от страха признаться Уэсту в том, что покидает корабль, а когда он пошел против команды, то у нее появился повод. – Это я эгоистка, – прошептала она. Я мягко толкнула ее колено ногой. – Ты не эгоистка. Ты хочешь строить собственную жизнь. Уэст поймет это. – Возможно. – Уилла боялась. Боялась потерять его. Так же как и он боялся потерять ее.