– Он в акватории Бастиана. Не думаешь, будь там что-то, это бы давно нашли? Я вымученно выдохнула. – Может быть. А может, и нет. Но я не могу отделаться от мысли, что мы ищем в неправильном месте. Уэст, мне кажется, что камень не здесь. Я понятия не имела, был ли в этом хоть какой-то смысл. Мои мысли затуманились от недосыпа и долго времени, проведенного в холодной воде. Но чувство не покидало меня. Чувство сомнения. – Уверена? – спросил Уэст, изучая меня взглядом. Я сильнее закуталась в одеяло. – Нет. Это всего лишь чувство, а не факт. Я мерила шагами каюту, наконец чувствуя прилив тепла под кожей – щеки запылали. – Мне кажется, тут его нет, – снова проговорила я, на этот раз шепотом. Его взгляд метался по моим глазам, он обдумывал мои слова. Вдруг он направился к открытой двери. И как только он скрылся в проходе, на палубе раздался его голос: – Отдать швартовы! Тридцать Уилле потребовался всего час, чтобы разрешить ситуацию с якорем. Она отправила Коя и Уэста набить пустые ящики из грузового отсека, сделанные из железной решетки, камнями, поднятым с морского дна. Как только ящики подготовили, мы подняли их и закрепили к кораблю. Это всего лишь временное решение, потому что следующий шторм такое приспособление точно не выдержит. В Пойме Сегсей нам придется потратить последние деньги на новый якорь, отчего у всех появится еще одна причина злиться на приказы Уэста. Я сидела на тросах, сдерживающих кливер, натянув на себя стеганое одеяло из каюты Уэста. Я совсем не могла сомкнуть глаз, пока мы плыли в ночи к утесу Фейбл, теряя последний день возможного погружения в Скоплении Юри. Всего в нескольких часах от нас остались рифы, на которых мы погружались последние четыре дня. И даже если мы сейчас же изменим курс на них, нам совсем не хватит времени. Мы шли на риск, от которого зависла жизнь Сейнта. По палубе зашаркали шаги, и, нагнувшись вперед, я увидела Коя на носу корабля. Из кармана брюк он достал маленькую янтарную бутылочку и, откупорив ее, сделал глоток. – Нельзя пить виски на корабле, – сказала я и улыбнулась, когда Кой вздрогнул и чуть не выронил бутылку из рук. Подняв взгляд, он сделал еще один глоток и забрался ко мне на кливер. Кой передал мне бутылку, и я понюхала горлышко, приподняв ее в лунном свете. – Виски с Джевала недостойно тебя? – усмехнулся он. Это виски гнали дома, отчего только от его запаха передо мной всплыли сотни воспоминаний о Спеке, одном из ныряльщиков, который перевозил и торговал грузом на острове. Ночью, когда я выторговала себе переправу на «Мэриголд», я потопила его ялик. – Ты так и не рассказал, почему пошел работать на «Луну», – сказала я, глотнув из бутылки. Виски обожгло горло и жаром отдалось в груди. Вздохнув, я поморщилась. – Деньги, – ответил Кой. – Ага, – рассмеялась я. Кой зарабатывал больше всех на Джевале, его семье было не о чем волноваться. Раз он брался за работу на кораблях, то также преследовал какую-то определенную цель. Он оценивающе взглянул на меня. Взвешивал все риски, если решится признаться мне. – Ходят слухи, что торговые отношения между Безымянным морем и Узким проливом расширятся. – И? – Значит, через Джевал будет проходить больше кораблей. Я ухмыльнулась, понимая его. Кой хотел подготовиться к тому, что количество кораблей из Безымянного моря и Узкого пролива у барьерных островов приумножится. Это и должно было случиться. – По-моему, Джевал вскоре станет портом. Я вернула ему бутылку виски. – А ты не шутишь. Он молча закупорил бутылку. – Ты считаешь, это ерунда. Смущенный, он мгновенно пожалел о том, что рассказал. Никогда я не видела Коя таким. Ни разу в жизни. – Нет, не считаю. По-моему, это прекрасно. – Конечно, – скептически проговорил он. – Правда. Кой кивнул, откинувшись на тросы. – Можно кое-что у тебя спросить? Клянусь, что ни одной душе не расскажу твой ответ. Он сощурился, взглянув на меня. Я приняла его молчание за согласие. – Почему ты перерезал веревку? Кой насмешливо фыркнул, снова откупоривая бутылку. Он долго молчал и, прежде чем ответить, сделал три глотка виски. – Уж если тебя соберутся убить, то это буду я. – Кой, я серьезно. Почему? Он пожал плечами. – Ты джевалец. – Нет. Его взгляд устремился к небу. – Я считаю, что если ты засыпаешь на острове, не зная, проснешься ли, то становишься джевальцем. Я улыбнулась в темноте. Впервые мое сердце не сжималось от воспоминаний о проведенных там годах. Кой прав. Мы выжили вместе. А такую связь не так-то легко разорвать. Через пару дней он отправится на Джевал, о чем я, к своему большому удивлению, подумала с легким сожалением. За последние две недели я узнала Коя с той стороны, с которой он не открылся за все четыре года на Джевале. Я безумно счастлива, что все-таки вытянула его из воды на рифе в тот день, хотя потом и спасалась от него бегством на причал. – Слезай! – резкий голос Уиллы пронзил тишину. Кой опустил взгляд между ног, чтобы посмотреть на нее. Она бросила под ноги смотанную веревку. Кой приподнял бровь, когда она ушла. – По-моему, я ей нравлюсь. Я рассмеялась, отчего его глаза заискрились ликованием. Была бы я глупее, то решила бы, что мы друзья. Возможно, его посетила та же мысль, прежде чем он положил мне на колени бутылку и спустился вниз. – Фейбл, – позвал меня Остер, стоя рядом с Паджем у штурвала. Он кивнул в сторону горизонта, я приподнялась, чтобы рассмотреть, что он увидел. В закате луны появился утес Фейбл, почти не просматриваемый на черном море. В темноте сиял старый маяк безупречного белого цвета, построенный на узком полуострове, пронзающем море с восточной стороны островка. Я спрыгнула с кливера, когда на главную палубу вышел Уэст. – Взять рифы! – Он натянул на непослушные волосы кепку. Забравшись на грот-мачту, я отвязала снасти, чтобы поднять парус. Сердце чуть не выпрыгивало из груди, пока люверсы бренчали о тросы. Хэмиш проделывал то же самое на фок-мачте, косо наблюдая за мной, и думал о том же, что и я. Либо меня осенила мудрая мысль, либо я сдурела, чтобы приказать нам уплыть из Скопления Юри. Теперь нам предстояло это выяснить. Будто услышав мои мысли, Хэмиш внезапно улыбнулся и подмигнул мне. Усмехнувшись, я полезла вниз по мачте, а команда разматывала лебедку. Каждая клеточка моего тела кричала от боли, наполнившей меня за последние четыре дня, когда я стянула с себя рубашку. Взяв ее, Уэст отдал мне пояс, и я молча обвязала его вокруг талии. Я нервничала, чего никогда не случалось со мной при погружении. Временный якорь Уиллы плюхнулся в воду. Уэст начал завязывать на себе пояс, но я остановила его: – Давай я посмотрю первой.