Взгляд его серых глаз стал пронзительным, рука повисла в воздухе. На другой стороне стола замолчал Уэст. – Зачем? – осторожно спросил Остер. – Что ты задумала? – Уэст наклонился ближе ко мне. – Ты был прав насчет Голландии. Этот план будет осуществить сложнее, чем обменять полуночник на Сейнта. Если она получит лицензию на торговлю в Узком проливе, то все будет бессмысленно. Всех нас ждет работа в порту, как только она осуществит задуманное. Уэст кивнул. – Я знаю. – Голландия неприкасаемая. Она контролирует торговлю в Безымянном море и имеет власть над Торговым советом. Уэст пожал плечами. – Торговый Совет Узкого пролива до сих пор не прогнулся. Поэтому нам остается лишь надеяться, что ей не выдадут лицензию. – Неправда, – бросила я, а разум продолжал распутывать клубок мыслей. Они оба смотрели на меня в ожидании. – Мы знаем, что Голландия хочет устранить торговцев из Сероса. – Мой взгляд блуждал, пока не остановился на Остере. – У нее есть заказ для нелицензированного торговца, чтобы подкупить совет. Заказ, который она держит в секрете. Губы Остера искривились. – Для кого? – Когда мы были у Голландии, она заключила сделку с парнем с такой же татуировкой. Остеру внезапно стало неловко, и он заерзал на стуле. – Как его звали? – Эзра, – ответила я. Глаза Остера вспыхнули. – Ты его знаешь? – Знаю, – подтвердил он. – Что можешь рассказать о нем? – Ничего, если хочу, чтобы со мной ничего не случилось. Не стоит связываться с Ротами. Поверь мне. – Подожди. Ты Рот? – Моя интонация взлетела. Но Уэст ничуть не удивился. Он точно знал, что означала татуировка. – Мы можем обратиться к ним, как думаешь? – спросил Уэст, понизив голос. – Нет, – спокойно ответил Остер. – Почему нет? – Уэст, они опасны, – ответил Остер. – Хенрик скорее прирежет тебя, чем пригласит на чай, как Голландия. Я закатала рукав рубашки Остера, изучая татуировку. – Откуда ты его знаешь? Казалось, Остер решал, что именно мне рассказывать. – Он мой дядя. Мы не совсем в хороших отношениях, – добавил Остер. – Когда я сбежал из Бастиана, я сбежал от Ротов. А от Ротов никто не сбегает. – А Эзра? Заметив, что я не собираюсь сдаваться, Остер вздохнул. – Он не родился в семье. Хенрик нашел его в подмастерьях у кузнеца, когда мы были еще детьми. Взял Эзру к себе из-за его таланта. Хенрик дал ему лучшее образование, и когда нам было по четырнадцать или пятнадцать, он лучше всех в Бастиане изготавливал предметы из серебра. Но Хенрик не мог их продать. – Почему? – Долгие годы семья Рот была крупнейшим изготовителем поддельных драгоценных камней в Безымянном море и Узком проливе. Торговля обогатила их, но также стоила им любой возможности получить перстень торговца от Гильдии самоцветов. Законом запрещено иметь с ними дело. Но это не помешало Голландии сделать заказ у Хенрика, и я понимала почему. Эскизы, которые Эзра показал Голландии, походили на выдумку из мифа. Только кто-то по-настоящему одаренный смог бы изготовить такое. – Значит, он использует Эзру, чтобы заполучить перстень. Остер кивнул. – Он мечтает о нем, но никогда не получит. О репутации Ротов наслышаны в каждом порту Безымянного моря. Никто никогда не доверится Хенрику, тем более не посвятит его в свои дела. – В отличие от Голландии. – Она никогда не расскажет, кто изготовил фигуру. А Эзра никогда не получит похвалы за заказ. Как и Хенрик. Если Остер прав, то Хенрик человек, пытающийся подняться в глазах остальных. Я постучала пальцами по столу. – По-твоему, они нам помогут? – Они никому не помогают. Они помогают только себе. – Если только для них нет выгоды, – подумала я вслух. Я откинулась на спинку и погрузилась в размышления. Я не знала, что именно Голландия задумала насчет Узкого пролива, но Уэст прав – ей нельзя доверять. И я предчувствовала, что Голландия выжидает свой следующий ход. – Отведешь нас к ним? – спросила я. Остер выглядел так, словно не мог поверить в то, что я только что сказала. – Фейбл, не нужно связываться с ними. Я серьезно. – Отведешь или нет? Остер долго смотрел в мои глаза, прежде чем покачал головой и тяжело вздохнул. – Падж точно не оценит. Двадцать четыре – Спятившие ублюдки! – Падж не переставал ругаться с того момента, как мы покинули гавань, а Остер из последних сил старался не обращать на него внимания, когда мы вошли в Низкую Долину. Когда я попросила Остера познакомить нас с Ротами, я совсем не ожидала, что он согласится. Остер не рассказал, как именно ему удалось сбежать от семьи, когда они с Паджем уплыли из Бастиана, но я и не спрашивала. Однако было ясно, что в то прошлое Падж не хотел возвращаться. Он запретил Остеру везти нас в Низкую Долину, но смягчился, осознав, что Остер сделает это без него. Теперь у Паджа была еще одна причина, чтобы злиться, и с каждой минутой я все больше убеждалась, что наши отношения испортятся настолько, что исправить их будет слишком трудно. Я не хотела втягивать их в войну Голландии с Узким проливом, но Уэст поступил иначе, когда приказал им взять курс на Скопление Юри. Нам оставалось только довести план до конца и надеяться, что после этого мы сможем воссоединить оставшихся членов команды. Если в Бастиане были районы с трущобами, то Нижняя Долина была центром трущоб, хотя она не шла в сравнение с вонью и грязью Пинча или Уотерсайда в Серосе. Даже сидевшие на крышах голуби выглядели чище, чем голуби из Узкого пролива. Уэст шел плечом к плечу с Остером, бросая предупреждающий взгляд на пялящихся людей. Смотря на проходящего мимо Остера, они перешептывались друг с другом. Я не понимала причину: люди узнавали его или он так поражал их? Остер привел себя в порядок в каюте экипажа. Расчесал густые темные волосы так, что они легли на его плечи, как расплавленный обсидиан. Также почистил и выгладил рубашку. Он всегда был красив, даже после дней, проведенных в море без водных процедур. Но этот Остер просто великолепен. Он завораживал. Падж тоже выглядел по-другому. В его глазах виднелась пустота, которую я не видела с того дня, когда он бросил мне вызов достать монету со дна моря на коралловых островах. – Я все еще считаю, что это плохая идея, – проворчал он. Его слова вывели Остера из себя. Он круто развернулся и резко остановился, отчего Падж чуть не врезался в него. Остер поднял взгляд на Паджа, его губы сжались в тонкую линию.