– Не должны. – Да, должны. – Уэст… – Нам следует все обсудить, прежде чем ты примешь решение. – Я тебе уже сказала. Я все решила, – снова повторила я. – Возможно, ты изменишь свое мнение, когда выслушаешь меня. Сердце бешено заколотилось в груди, мысли превратились в вихрь. Не знаю, почему я вдруг испугалась его. С тех пор как Сейнт сказал мне, что я не знаю Уэста, я тешила себя только надеждой. И ждала, когда наступит конец нашим отношениям. Возможно, он уже наступил. – У меня с Сейнтом и другие отношения, о которых я тебе не говорил. Уверен, что ты уже об этом догадалась. – Поджав губы, он сунул руки в карманы и продолжил: – Я работал на одном корабле как уотерсайдский беспризорник. О его шкипере я тебе уже рассказывал. Он не был хорошим человеком. До сих пор перед моими глазами стояло лицо Уэста, который рассказывал мне, как его бил рулевой о корпус судна. – На нашем маршруте каждые три недели мы останавливались в Серосе на два дня. И, причалив туда однажды, я направился в Уотерсайд, чтобы повидаться с Уиллой. Добравшись, я понял, что что-то случилось, но она не признавалась. Мне пришлось расспрашивать в округе, и только тогда я выяснил, что какой-то работник из таверны приходил к нам домой в мое отсутствие и воровал у нее и мамы. Каждый раз, когда я уходил в море, он появлялся на пороге. Он понимал, что никто ему не противостоит, а Уилла не признавалась мне, потому что боялась того, что я сделаю с ним. Я уже видела это выражение лица Уиллы: страх от того, что Уэст возьмет дело в свои руки. Вот чего она пыталась избежать, когда продала свой клинок в комиссионной лавке в Дерне. Пыталась не впутывать Уэста. – До таверны я добрался почти на рассвете и нашел его пьяного. Если бы он был трезв, не знаю смог бы я… – Он замолчал, водя взглядом по полу, будто рассматривая воспоминание. – Он в одиночестве сидел за столом. Я даже не раздумывал. Не боялся. Просто подошел и схватил его руками за глотку, и меня накрыло спокойствие. Все произошло… произошло так просто. Он упал со стула, начал брыкаться, пытаясь оттолкнуть мои руки. Но я продолжал душить. Продолжал душить, даже когда он обмяк. Я не знала, что сказать. Только попыталась представить его, четырнадцатилетнего, душащего взрослого мужчину посреди пустой таверны. Его светлые кудрявые волосы, спадающие на лицо. Его золотистую в свете камина кожу. – Не знаю, как скоро я осознал, что он умер. Когда я наконец-то его отпустил, то просто сел и уставился на тело. И ничего не почувствовал. Никакой вины за то, что сделал. – Он сглотнул. – Подняв взгляд, я заметил всего лишь одного человека в таверне, сидящего за барной стойкой. А он наблюдал за мной. – Уэст встретился со мной взглядом. – Это был Сейнт. Я даже представляла, как он сидит за барной стойкой в синем пальто, с зеленым стаканом. Напряженно думая о чем-то. – Я понял, кто он такой. Узнал его. Сначала он молчал. Всего лишь пил виски и, закончив, предложил мне работу. Вот так, неожиданно. Конечно же, я согласился. Думал, что всякая работа лучше, чем у моего шкипера. Так и было. Сейнт был вежлив. Поэтому, когда он начал просить меня об одолжениях, то я выполнял их. – Каких одолжениях? – прошептала я. Уэст тяжело выдохнул. – Мы заходили в порт, и иногда нужно было кое-что сделать. Иногда нет. Выносить наказания на невыплаченные долги. Калечить людей, которых не получалось запугать. Срывать торговые операции или выводить из строя инвентарь. Выполнял все, что просили. – И в Соване? Его глаза вспыхнули. Он не хотел говорить о Соване. – Это была случайность. – Но что произошло? Его голос внезапно затих. – Сейнт попросил меня расправиться с торговцем, который конкурировал с ним. Поэтому, когда мы сделали остановку на маршруте, я поджег его склад. Команда ничего не знала, – проговорил он практически себе под нос. Но эту часть истории он уже мне рассказывал. – Когда мы причалили к Дерну, я узнал, что в подожженном складе кто-то был. Я была там, когда торговец рассказал ему. Я заметила замешательство у Паджа и остальных членов команды, но отчасти они должны были понимать, что именно Уэст выполняет для Сейнта. Они не глупы, чтобы не заметить этого. В голове слишком быстро проносились тысячи мыслей. Я не успевала зацепиться ни за одну из них. Сейнт прав: я совсем не знала Уэста. Как и Зола. Я видела его только с тех сторон, с которых он сам хотел показаться мне. – Мы все делали нужное, чтобы выжить, – подытожила я. – Не об этом я говорю. – Его внешний вид изменился со словами. – Фейбл, ты должна кое-что понять. Я делал то, что было необходимо. Без удовольствия, но у меня сестра и мама, которым нужны деньги, тем более на корабле ко мне хорошо относились. Да, все это неправильно, но даже если бы я мог вернуться в прошлое, я бы все равно поступил так же, – честно признался он. – Не знаю, кто я после этого. Но это правда. Казалось, что слова дались ему с трудом, потому что Уэст говорил правду. Больше вину не на кого скинуть. Вот настоящий Уэст, без лжи. – Поэтому Сейнт и не хочет потерять тебя. Поэтому и отдал тебе теневой корабль. – Я потерла рукой лицо, вдруг почувствовав навалившуюся усталость. – Почему ты не рассказывал мне об этом? – спросила я. – Думал, что я не узнаю? – Я понимал, что придется рассказать тебе о моей работе с Сейнтом. Просто хотел… – Он запнулся. – Боялся, что ты изменишь свое мнение. Обо мне. О «Мэриголд». Мне хотелось переубедить его, что никакой разницы не было бы, но я не была уверена, что сказала бы правду. Одно дело – работать на моего отца. Я знала его. Ни для кого не секрет, кто он такой или чего он желал. Но Уэст совершенно другой. – Мы должны понять, как мы можем доверять друг другу, – проговорила я. – Да. Я понимала, что Уэст был глубоко вовлечен в дела моего отца, но оставалось кое-что еще. Люди боялись Сейнта из-за Уэста. Сейнт запугивал Уэстом людей, как темнотой. Поэтому самоцветы с «Жаворонка» выкупали не только свободу Уэста у отца, но и его душу. – Если бы ты не знал о «Жаворонке»… если бы тебе не нужно было спасать «Мэриголд», ты бы взял меня на борт? – Нет, – ответил он без тени сомнения. Сердце упало в пятки, глаза заполонили слезы. – Не думаю. Захотел бы, чтобы ты убралась от меня как можно дальше, – признался он. – В какой-то степени часть меня жалеет, что мы проголосовали за тебя. – Как ты можешь такое говорить? – возмутилась я. – Потому что мы с тобой прокляли себя, Фейбл. Нам всегда будет что терять. Я знал об этом, когда поцеловал тебя в Силках Бури. И в Дерне, когда признался тебе в любви. – Тогда зачем было это делать? Уэст молчал так долго, что я не была уверена, что он вообще ответит. Но он наконец тихо заговорил: – Впервые я увидел тебя на причале у барьерных островов. Мы зашли в порт на Джевале, и я искал тебя. Девушку с рыжими волосами и веснушками, со шрамом на внутренней стороне левой руки – так описал Сейнт. Это произошло за два дня до того, как ты объявилась. Я тоже помнила тот день. Тогда я впервые торговалась с Уэстом. Впервые увидела «Мэриголд» на барьерных островах. – Ты болтала с торговцем, выбивала лучшую цену за собранный пиролит. И когда кто-то крикнул с палубы его корабля, он отвернулся, и ты стащила красный апельсин из одного из его ящиков. Как будто ты там стояла только для того, чтобы дождаться момента, когда он отвернется. Ты бросила апельсин в свою сумку, а когда он повернулся, продолжила спорить. – Не помню такого, – сказала я. – Я помню. – Его губы растянулись в подобии улыбки. Каждый раз, когда мы бросали якорь на Джевале после того дня, мою грудь пронзала боль. – Подняв руку, он засунул ее в расстегнутый пиджак, боль до сих пор была там. – Будто я затаил дыхание от страха, что тебя не будет на пирсе. Что ты исчезнешь. А когда я проснулся в Дерне без тебя, чувство вернулось. Я не мог тебя найти. – Его голос дрогнул, разбивая слова на части. Он выглядел таким разбитым. Таким уставшим. – Ты же отыскал меня. И мне неинтересно предложение Голландии. – Уверена? – Уверена. Уэст успокоился, взгляд стал более знакомым. За окном завывал ветер, его плечи наконец расслабились. – Но что мы будем делать с Сейнтом? – спросила я, вспоминая об отце. – Что ты имеешь в виду? – Голландия преследует его, Уэст. Это только вопрос времени, когда она поймет, что Клов не выполнит свою часть сделки. Тогда она найдет другой способ. – Мы порвем с ним связи. – Уэст пожал плечами. – Сейнт сам может о себе позаботиться. Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду. – Мы не можем вмешиваться в это, Фейбл. Он бросил нас разбираться с Золой, когда мы были обречены. Теперь пусть сам разбирается с Голландией. Ты ничего ему не должна. – Дело не в долге. Дело в будущем Узкого пролива. – По большей части это правда. Он вздохнул, запустив руку в кудрявые волосы. – Именно поэтому мы должны вернуться в Серос. Для меня все было не так просто. Если Голландия получит лицензию на торговлю в Узком проливе, то станет совершенно неважно, сколько монет в казне на «Мэриголд». Всего за несколько лет она выкосит всех торговцев. Но более опасным был тот факт, что я запаниковала от самой мысли, что с Сейнтом что-то случится. Испугалась. Меня совсем не радовало, что я все еще подсознательно предана ему, хотя он не предан мне. Но это выходило за рамки того, что я умоляла его взять меня в команду или что он бросил меня на Серосе. Если Голландия доберется до Сейнта, то я навсегда потеряю его. Не имело значения, что он сделал или почему. Я просто не могла этого допустить. Уэст этого не замечал. И никогда не заметит. – Завтра мы уходим из Бастиана домой, – заявил он. Я кивнула и потянулась к его руке. Его пристальный взгляд опустился к моим губам, но Уэст не пошевелился. – Ты поцелуешь меня? – прошептала я. – Не уверен, что ты все еще этого хочешь.