— Жду, — бросила Бэлла и отключилась. Она заглянула в спальню, где после капельницы дремал Легатов. Неслышно коснулась губами лба и, встав на колени рядом с кроватью, взяла беспомощную ладонь в свои руки и поцеловала. Аллигатор, выпростав руку, погладил жену по голове. — Я люблю тебя, Илья, — тихо выдохнула Бэлла. — Я тебя тоже…Бэлла, — прошептал муж, прижимая к себе ее голову. Бэлка, ощутив слабую ладонь мужа на своей башке, разрыдалась, как маленькая. «Нет, ну блин, — подумала она, всхлипывая. — Дожили… И я теперь в любимых хожу. После смерти Дины. Или он специально помедлил, подбирая нужное имя?» — мысленно вскинулась она и погладила мужа по животу и груди. — А помнишь, — сквозь слезы улыбнулась она, — как в первый раз трахались, а потом сразу Фора приехал с Емельяном? — Конечно, — слабо кивнул он. — Ты еще трусы свои искала и так и не нашла. — Нашла потом, когда убирала, под кроватью оказались… — А я тогда бесился. Ты на стол накрывала, а я знал, что у тебя под платьем ничего нет. С одной стороны, опасался, что мужики догадаются, а с другой — хотелось руку тебе под подол запустить. — Да помню я, как ты зыркал… — Плохо мне, Бэлка, — пожаловался Илья. — А умирать совсем не хочется! — Так живи, слышишь? Живи! — вскрикнула Бэлла. — Нечего за своей Диной торопиться! — Я и не тороплюсь, — пробормотал Легатов. — Только недавно понял, что всю жизнь страдал по чужой женщине, а оказывается, любил ту, что рядом. Просто не понимал. — Умный-умный, а дурак, — усмехнулась Бэлла и добавила веско: —А я знала, Илья, что Дина твоя — муза шалая, а я — любимая жена. — Точно знала? — пробормотал Аллигатор и нежно глянул на жену. — Иди ко мне. Бэлка не заставила себя просить и улеглась рядом. Обняла, прижавшись всем телом. — Конечно, — хмыкнула она. — Ты в отличие от Пашки никогда не гулял, ни в чем не отказывал, Егора воспитал как родного. Что это, если не любовь, Илья? А голые душевные страдания так и остаются пустой тратой времени. Наверное, для мозгов хорошо переключать сознание. Как сейчас говорят, для осознанности… — Наверное, ты права, — кивнул муж и бросил рассеянно: — Завтра с утра самолет. Ты бы Валентину отпустила пораньше. Митрошин в доме все равно охрану оставит. Они и присмотрят. — Валентину я заперла в прачечной, — совершенно спокойно сообщила Бэлла. — Эта тварь кому-то передавала сведения о Насте и нашей поездке. Просила оставить девочку в покое и называла кого-то «сыночек». Илья поморщился и, сурово глянув на жену, поинтересовался: — Думаешь, это она мать Курбатова? — Не знаю, — отмахнулась Бэлла. — Твой Митрошин вроде всех проверял, никого не нашел. — Да, — кивнул Илья. — Я видел личное дело каждого из обслуживающего персонала. У нее нет детей и семьи. Живет с каким-то пенсионером. Брак не зарегистрирован. — Митрошин подошел к делу формально. А пацаны моего брата отнесутся к проблеме творчески. Вот и посмотрим, что они накопают. — Позвони Егору, нечего им на Крите делать. Если Валентина действительно связана с Курбатовым, то им с Настей лучше держаться подальше от Греции. — Обязательно, — тяжело вздохнула Бэлла. — Но, этого козла нужно остановить. Всю жизнь от него прятаться? — Что-нибудь придумаем, Белочка, — успокоил ее муж и даже по спине огладил. — Как приедут мальчики Христофора, меня позови. — Конечно, Илья, — кивнула Бэлла. Глава 22 Дальше прачечной решили не ходить. Емельян, когда-то бесшабашный и отмороженный, теперь брил голову налысо и, опираясь на палку, сильно припадал на правую ногу, простреленную в разборках. Он тяжело спустился по небольшой лестнице на цокольный этаж. Туда же, отказавшись от Бэлкиной помощи, самостоятельно вошел и Легатов. Только жена знала, чего это ему стоило. Следом за тучным шефом, нимало не церемонясь, зашли двое крепких парней. — Выводи красавицу, Бэлла, — саркастически хохотнул Емельян, плюхнувшись на низкий комод, тянущийся вдоль стены, — смотрины устроим. — Я попрошу тебя, Слава, — просипел Аллигатор, усевшись в небольшое уютное креслице, когда-то снесенное вниз из столовой. Остальные то ли продали, то ли подарили кому-то. А это одно задержалось. — Моя служба безопасности все профукала. Поэтому надежда только на тебя… — Мне Фора так и объяснил, — кивнул Емельян, давая понять, что вести о произошедшем в доме Легатовых уже достигли берегов Крита. — Всех проверим, не боись, Илья, — солидно заметил Пугачев и удивленно воззрился на Валентину, от неожиданности замершую в проеме. — Чтоб мне сдохнуть! — весело заявил Емельян. — Здрасьте пожалуйста! — он повернулся к Илье и поморщившись пробасил: — Тут и узнавать нечего! Валентина Литвинова собственной персоной. Я даже удивлен, Бэлла, что она у тебя работает. — Почему? — вскинулась Бэлла. — И у нас она по документам — Манькова. — Замуж вышла или девичью взяла, — пожал плечами Емельян. — Она, конечно, изменилась за эти годы, но думал, ты знаешь в лицо последнюю Пашкину любовь. — Это она? — изумилась Бэлла. — Из-за нее и Пашку грохнули. Она всмотрелась в домработницу, будто видела ее впервые в жизни. Трудно поверить, что томная белокурая красавица, снесшая своими прелестями башку Паше, превратилась в одутловатую толстую тетку. Но годы берут свое. «Только вот как Емельян ее сразу узнал? — мысленно осведомилась Бэлла. — Или после моего звонка навел справки, а сейчас устраивает шоу?» — Ну да, — пробормотал Илья, — кажется, муженек из ревности шарахнул. Хотел еще и Бэллу с Егором к праотцам отправить. — Психопат, — скривился Емельян. — А что дальше-то случилось, Валюха? — Не знаю, — прошептала Валентина, нервно комкая в руках носовой платок. — Он выгнал меня из дома, запретил видеться с сыном. А потом сам погиб или кто-то из ваших управился. — Мы бы с радостью, — хмыкнул Пугачев, а Легатов слабо кивнул. — Но провидение раньше нас постаралось. Он же на всех скоростях в столб врезался. — Ничего не понимаю, — мотнула головой Бэлла. — Манькова, Литвинова, а Курбатов тут каким боком? — Мой муж и его брат очень гордились, что у них бабушка происходила из графского рода Курбатовых. Посчитали себя графьями и при первой же возможности сменили фамилию. Мне предлагали, но я отказалась. А после Колькиной гибели еще замужем побывала. — Валентина натужно вздохнула и засобиралась к выходу. — Простите, Изабелла Георгиевна, это совпадение. Меня нигде не брали, а тут домработница уволилась, срочно человек требовался. Я и согласилась. Очень в работе нуждалась. И только увидев вас, поняла, куда попала… — Мне-то что? — высокомерно сморщила нос Бэлла. — Это ты мне прислуживала, а я знать не знала, кто ты такая. — Еще раз простите, — поклонилась бывшим хозяевам Валентина и шагнула к двери. — Стопэ, милая, — рыкнул Емельян, и тотчас его помощники загородили проем. — Давай, метелка старая, — пробурчал Пугачев, — рассказывай, что кому донесла. Где вообще твой сын обретается? Советую не врать. Валентина вздрогнула и пробормотала себе под нос: — Понятия не имею. Я мало об Олежке знаю. Он стал звонить, когда тут Настя появилась. А раньше знаться не желал. Сегодня ему еще кто-то сообщил, что Анастасия Васильевна и Егор Ильич собираются на Крит, вот он и позвонил уточнить. — А ты с радостью подтвердила, — недобро рыкнул Пугачев и добавил жестко: — Сейчас поможешь сыночку, адрес продиктуешь … — А если я откажусь? — вскинулась Валентина. — Он — мой сын! — Таких, как он, отстреливают, как бешеных собак, — процедил сквозь зубы Емельян. — Если собралась упорствовать, — строго предупредила Бэлла, — то я вызову полицию и обвиню тебя в краже из кабинета Ильи Семеновича иконы семнадцатого века в серебряном окладе. — Ее там отродясь не было, — в исступлении вскрикнула Валентина. — Конечно, нет, — хмыкнула Бэлла, — ты же украла! — Что я должна сделать? — всхлипнула бывшая домработница, понимая, что влипла. — Позвонишь Олежке, расскажешь, где находится вилла, — приказал Емельян, — и иди на все четыре стороны. — Если я позвоню сама, он не поверит. Лучше дождаться его звонка, — пробормотала Валентина, в глубине души надеясь, что сын забудет про нее и тем самым спасет себе жизнь. — Логично, — кивнул Емельян. — Тогда останешься здесь, голуба. Под присмотром моих пацанов. Веди себя прилично, мальчики у меня хорошие, не вздумай совратить их. Валентина покрылась красными пятнами, а парни, маячившие около двери, дружно заржали. — Адрес виллы уже есть? — хмуро поинтересовался Легатов. — Валентину может и моя охрана посторожить… — Я бы твоим орлам и лужу на улице охранять не доверил. Всех бы разогнал на фиг. Митрошин всю жизнь в кабинете штаны протирал, работал с документами. А от них иногда никакого проку, если не подходить халатно. Только один Патрикеев вроде додельный. А остальных гони в шею, Илья Семенович. Костя Патрикеев сам не ожидал, как в одночасье возглавил службу безопасности всей крокодильей фермы. Из Барселоны звонил и ругался отборным матом Кайман. Его экзотическое «гамо су мамо!» потонуло в изощренных ругательствах. Да и самому Патрику хотелось настучать по голове Митрошину.