— Да потому, Белочка, — пробубнил он, повернувшись, — что мы не можем обойти весь город и найти того самого недоумка с прокусанной ногой. И объявление о находке стилета в нашем дворе давать тоже нет смысла. Мне кажется, что это какой-то отморозок сам не понял, куда влез. Скорее всего, случайность. — Ага, — хмыкнула Бэлла, — но мне что-то не верится! Выйдя из душа, Егор в одном полотенце подошел к окну и залюбовался точными движениями матери, подплывающей к бортику на всех скоростях. Ну вот она поднырнув, кувыркнулась в воде и, оттолкнувшись ногой от мозаичной стены, понеслась в другую сторону, где Геля и отец уже вышли из воды и инструкторша подобострастно накидывала халат на крепкие плечи Аллигатора. — Сейчас потрещит с матерью пять минут о погоде и природе, а потом поднимется, — пробурчал Кайман сквозь зубы, мысленно отдавая себе отчет, что за последние двенадцать часов принял душ четыре раза. «Так вся шкура растворится вместе с жидким мылом», — хмыкнул он и сам себе заметил, что в долбанный гель не добавляют соляную кислоту. Лениво глянул на разобранную кровать, подумал было, что стоит вернуться, но сам же себя остановил. «Дел полно. Организация похорон, архитекторы с макетом, еще отчеты нужно хоть по диагонали проверить перед тем, как они лягут на стол к Аллигатору. А еще не забыть бы дать Мирошникову задание пробить всю информацию о Настеньке. Что там у нашей девочки за душой? Что любит? С кем общается?» Егор, не снимая полотенца, улегся на диван и принялся ждать Гелю. Минуты через две в коридоре послышались шаги, и, когда ручка на двери поползла вниз, Кайман отбросил в сторону белоснежную тряпку, выпуская на свободу маленького Егорку, в одночасье набухшего в предвкушении предстоящих ласк. Вздыбленная плоть встала торчком и закачалась как маятник, приветствуя гостью. Кайман с довольной усмешкой оглядел Егорку и повернулся к гостье, будто намекая, что уже заждался. Но вместо Гели в дверях замерла Настя и изумленно пялилась на самого Каймана и его радостно стоявший член. Обалдевший Легатов уставился на незваную гостью, позабыв накинуть полотенце на неугомонного друга. Несколько секунд так и таращились друг на друга. Потом девчонка негодующе фыркнула и унеслась к себе. Егор чертыхаясь прикрылся полотенцем и раздраженно подскочил с дивана. Когда в комнату просочилась Геля, он молча уселся в кресло и даже не застонал, пока она активно работала. Вместо расслабленности Кайман чувствовал, как в душе закипает ярость. Сдерживаясь, он закрыл глаза и даже положил ладонь на голову Гели, но и это слабо помогло. Перед глазами вновь маячила Настя в халате матери и с накрученным тюрбаном из полотенца. Егор снова увидел, как она разворачивается в приступе гнева и выбегает прочь. Снова заметил, как распахнулись полы халата, обнажая длинные ноги и круглые девчоночьи коленки. Ему на краткий миг показалось, что рядом на коленях стоит не Геля, а Настя. Он застонал, получая разрядку, а когда открыл глаза, уставился на Гелю в полном недоумении. Затем, не вставая, потянулся к бумажнику, лежащему на журнальном столике, и выдал сумму, значительно превышающую договоренную. — Спасибо, Геля, — холодно бросил он. — Но больше не приходи, ладно? Она метнула на него недоверчивый взгляд, не понимая, что происходит. — Это из-за девчонки, выскочившей из твоей комнаты? — осведомилась подозрительно. — Все из-за нее? Егор чуть не заорал, что теперь в его жизни все проблемы связаны только с Настей. Что эта дура доведет его до импотенции! Что у него нет сил находиться с ней под одной крышей и не придушить! Что… — Обычная курица, — передернула плечами Геля, забирая деньги. — Обидно будет, если ты сдуру женишься на ней. Таких миллионы, Егор… — Ты спятила, что ли? — огрызнулся он. — Да никогда! — проревел негодующе, а потом кивнул на дверь. — Пока, Гель… — Позвони, если передумаешь, — проворковала она. — Я всегда к твоим услугам. — А проходя мимо соседней комнаты, остановилась около двери и прислушалась. Кто-то громко рыдал. «Наверное, эта девка, — хмыкнула про себя Геля и добавила раздраженно: — Поделом тебе!» Настя даже не подозревала, что умудрилась вызвать приступ злобы у совершенно незнакомой женщины. По привычке она проснулась рано и, открыв глаза, заметила, как по комнате носится Бэлла в одном купальнике и что-то бубнит себе под нос. — Я в бассейн, — бросила она напоследок. — Хочешь, еще поваляйся, а хочешь, прими ванну. Побалуй себя. Джакузи только у меня в комнате. Настя, справедливо рассудив, что день будет тяжелый и когда ей еще представится случай поваляться в новомодной ванне с бьющими со всех сторон струями, воспользовалась предложением. Она долго лежала в воде, млея от игривых струек и чудесного запаха пены из Бэлкиных запасов. Потом, набравшись наглости, вымыла голову шампунем, картинку с которым видела недавно в журнале, и, накинув халат, направилась к себе в комнату. Дорогой с третьего этажа на второй Настя рассуждала, как же хорошо жить в богатстве, покупать что вздумается и каждый день валяться в джакузи. Найти бы мужа миллионера или на худой конец выйти замуж за Димку. Он в своем автосервисе зарабатывает больше, чем Колька, работая менеджером в магазине. Или закончить бухгалтерские курсы и стать главбухом? Жаль, что идти в модели уже поздно, да и бабушка против. «Была!» — словно вскрикнула Настя, опускаясь на грешную землю, она спустилась по лестнице с кованым поручнем, влетела в коридор и рывком распахнула дверь. «Егор, твою мать! — выругалась она, садясь на кровати. — Теперь твой член все время перед глазами маячит. Чтоб тебя, кретин. И как вообще это называется? Утренние игры взрослых мальчиков? Или разговор с лучшим другом?» Настя вытерла опухшие от слез глаза и, надев вчерашние черные джинсы и серую майку, отправилась на кухню, где уже завтракало семейство Легатовых. Поздоровавшись, она прошла к столу и уселась на свое вчерашнее место. Оказалось рядом с Егором. Тот ел как ни в чем не бывало. С пенисом не разговаривал, да и уже оделся в легкие светлые брюки и черную майку. Настя бросила взгляд на Бэллу и дядю Илью. Тот, усталый и сумрачный, казался слишком бледным в черной рубашке, а Бэлла в темно-синем халате выглядела расслабленной и довольной. — Картошку жареную хочешь? — предложила она. — Я сейчас для Ильи приготовила. Тебе немного оставила. Настя кивнула, точно зная, что, несмотря на ранее утро, готова есть жареную картошку. Вообще в любое время дня и ночи готова, было б кому пожарить. — Егор у нас предпочитает здоровую пищу, — фыркнула Бэлла. — А картошку ест по великим праздникам. — Слишком тяжело для утра, — сморщил переносицу Егор. — А я люблю, — пробурчал Легатов. — Этот ваш ЗОЖ— откровенное фуфло. Ты сам не знаешь, что ешь. А тут все просто. — Бабушка тоже любила, — пробормотала Настя. — Так Легатовская порода, — хмыкнул Илья, неожиданно вспомнив, как когда-то осенью копали картошку. А потом взрослые поехали кто куда, а они с Диной шли с поля пешком и целовались дорогой. Снова нестерпимо закололо сердце и захотелось завыть от тоски и боли. — Сердце, Илья? — забеспокоилась Бэлла. — Накапать лекарства? — Глупости, — отмахнулся Легатов. — Сейчас в офис поедем, сынок, — невзначай заметил он. — Потом в похоронное бюро. Бэлла, Настя, туда подъезжайте. Я могу только оплатить, а выбрать что-то стоящее лучше вам. А затем в морг нужно вещи отвезти. Настя, словно болванчик, закивала головой и неожиданно для себя пролепетала: — Я очень благодарна вам, дядя Илья, Бэлла. Спасибо, что не оставили меня одну. Но можно после похорон я вернусь к себе? Мне нужно научиться жить самой. Стать ответственной и самостоятельной. — Хорошо, — сразу согласился Аллигатор, пренебрегая недоуменным взглядом жены, а Егор усмехнулся ехидно, давая понять, что Настя снова выделывается и ничего у нее не получится. После завтрака, когда мужчины отбыли на работу в черном Галендвагене с водителем, Бэлла пристально глянула на родственницу мужа и поинтересовалась непринужденно: — Ты завтра в этом на похороны собираешься? — Ну да, — пробормотала Настя. — У меня ничего темного нет. Я сразу оделась. — Такой вид никуда не годится, — вынесла вердикт Бэлка. — Нужно платье и туфельки. Или босоножки с закрытой пяткой. Народу соберется со всего города. Ученики, коллеги. Многие захотят выразить тебе или Ольге соболезнования, а тут ты, вся такая будто с огорода. — Могу у подружки занять, — осторожно предложила Настя, в глубине души раздражаясь назойливости дядиной жены. — Еще чего, — хмыкнула Бэлка. — Мы с тобой заедем в пару магазинов, а потом встретимся с Ильей. — Но я не хочу… — попыталась отказаться Настя. — Нет настроения что-то мерить. — Я тебе платье могу и на глаз купить, но зачем тебе в машине сидеть, когда можно выбрать самое удобное? Настя поняла, что переубедить Бэллу у нее не получится, и, тяжело вздохнув, согласилась. И вот теперь, выходя из торгового центра с парой картонок, Настя поймала себя на мысли, что в новом черном платье от Армани и нюдовых туфельках вполне может понравиться Егору, и тогда… Она мотнула головой, отгоняя от себя вновь замаячившее перед глазами зрелище. Большой обнаженный мужик, будто с картинки. «Твою мать, — выругалась мысленно. — Ни о чем другом думать не могу!» — Давай заедем в церковь, — предложила Бэлла. — Да, — вздохнула Настя, силясь унять воображение. — Бабушке свечки поставим. В храме она ненадолго отрешилась от глупых мыслей. «Будет снова Егор в голову лезть, лучше читать молитвы, — подумалось ей. — Но ты же не знаешь ни одной, — саму себя укорила Настя. — Значит, мысленно читай стихи. Начни с Цветаевой», — велела она себе и неумело перекрестилась на блестящие кресты куполов. Перевела взгляд на бегущие по небу облака и прошептала чуть слышно: — Диночка, ангел мой, убереги меня от напасти… — Почему вы конфликтуете с Настей? — резко осведомился Илья, когда машина уже подъезжала к частному похоронному бюро. — Мне не нравится, Егор, что ты относишься к ней невежливо. — Она меня раздражает, пап, — невнятно бросил Кайман, решив, что больше вопросов не последует. — Странно, — насупился Легатов-старший. — Мне вообще не нравится твое враждебное отношение к ней. Уважь ее как мою родственницу. Плоть и кровь от моей Дины. — Тогда давай еще Ольгу уважим, Сережку и Артема, — хмыкнул Егор. — Они вроде тоже родственники Дине. Но ты, папа, как зациклился на Насте. Вот уж мне пуп земли! Странная и глупая девчонка. Никакая… — Вот и оставь ее в покое. Не задирай и не обижай своими шуточками. — Да нужна она больно, — пробурчал Кайман и уставился на Настю, стоявшую около Бэлкиной машины. Что-то незримо изменилось. Хотя те же джинсы и майка, что и вчера, полное отсутствие макияжа и роскошная грива каштановых волос. Егор задохнулся от восхищения и, чтобы хоть как-то сладить с собой, заметил строго: — Я дал поручение Мирошникову пробить все связи Насти Тарасовой. Все-таки она вхожа к нам в дом, а кто за ней стоит и что у нее на уме, пока не ясно. — Я тебе и без безопасников отвечу, — поморщился отец. — Полный ноль по обоим твоим вопросам. Никого за ней нет и в голове вакуум, но ради Дины я взял девчонку под свое крыло, и это не обсуждается, понял? — Аллигатор сурово глянул на сына, а потом пробурчал, сменив гнев на милость: — Дал задание, молодец. Лишняя информация нам не помешает. К тому же твоя мать просила разобраться. Ей кажется, Олежка Курбатов причастен и к происшествию в ресторане. Оба раза Настя не помнила, что происходит. — Папа, вот это точно деньги на ветер! — не стерпев, громко воскликнул Егор. — Настя врет. Патологическая лгунья. Навешала матери лапши на уши, она с тобой поделилась. И вообще странно, нам больше поговорить не о чем? — стукнул он кулаком по рулю. — Нужно распределение прибыли обсудить, проект новой фабрики! — После похорон, сынок, — мягко осадил сына Аллигатор. — Сейчас нет сил принимать решения, прости… Галка Буровкина работать не любила. Поэтому и выбрала себе профессию кадровика. А потом и до начальника отдела кадров дослужилась, теперь гордо именуемого эйч-аром. Долго на одном месте она не задерживалась. Надоедала руководству. Но приходя на каждую новую работу, выбирала себе в любовники мужичка из топ-менеджеров или кого из директоров. Зато на последней работе повезло по-крупному. Прямо на собеседовании на нее положил глаз генеральный директор Тургузов, да еще особо напрягаться не приходилось. За нее всю работу выполнял персонал, а она, Галина Анатольевна, только постукивала карандашом по столу и весь рабочий день сидела в интернете. Все бы хорошо, но иногда требовалось выполнять распоряжения любовника. — Завтра бабку Тарасовой хоронят, — заявил Тузик, как только она вошла к нему в кабинет. — Хочу, чтобы ты съездила к Насте. Отдай деньги, напой, что мы мысленно с ней. А еще передай, что самое лучшее средство от горя — это работа и я ее завтра жду здесь. Хватит слезы лить, пора дело делать. — Ладно, — недовольно поджала губы Галка. — А ты хоть знаешь, где похороны состоятся? — Вот, держи, — шеф протянул розовый клейкий листок. — Дом культуры «Факел», в одиннадцать утра там гражданская панихида. Туда подойди, и достаточно, — поморщился Тузик. — Цветы положишь. Конверты от коллектива и фирмы отдашь и топай сюда. — Странно, — хмыкнула Галка. — А кто у Тарасовой бабка, что с ней во дворце культуры прощаются? — Да вроде заслуженная учительница, — отмахнулся Тузик и пролаял раздраженно: — Тебе-то что? Все лучше пешком до «Факела» пройти, чем на кладбище тащиться.