Я сдал того старика… а через неделю он признал себя виновным в экстремизме, и его расстреляли… всех их. Только самых маленьких отправили в подготовительный лагерь для Игр. На последнем докладе под красным светом мне внушали необходимость забыть три этих года. На какое-то время сработало, но потом я стал вспоминать… И стал опасен. Перед тем как сжечь тот дом, я прихватил две книги из шкафа, которые посоветовал мудрец Вэйж. Как оказалось, он понимал меня лучше, чем я сам. Вряд ли эти книги были лучшими в плане литературной ценности, но они были самыми нужными для меня. Я сжег их только тогда, когда выучил почти наизусть. Это были «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери и «1984» Джорджа Оруэлла. Книги про почти такие же дерьмовые миры, как наш. Зазвонил будильник, я рывком встал и принялся растирать замерзшие руки. В пещере ничего не изменилось, те из пленников, что дремали, сейчас рассеянно осматривались. Я с удовольствием потянулся и поймал себя на мысли, что мне их совсем не жаль. — С добрым утром! Пока они уныло, вразнобой, мычали, я, делая что-то вроде мини-зарядки, старался разогнать кровь и согреться. Закончив, я брызнул в лицо холодной водой из кувшина и наконец почувствовал себя в тонусе. Сейчас на меня не давило даже замкнутое пространство пещеры. Может, из-за того, что стало чуть светлее? Должно быть, освещение зависело от времени суток. Что дальше? В истории осталась пара темных пятен: подробности о Протоланах и информация о прошлом Роберта. Все это могло быть интересным и важным, но для начала стоило кое-что уточнить: — Ларгус, ты говорил, что рад меня видеть. Причина касается меня лично или ситуации в целом? Или ты, зеленая сволочь, просто заманивала меня под красный свет? — В целом. Я сел на край платформы. Как там говорил Кирилл: слегка измененное сознание улучшает восприятие? Пара больших глотков из фляги настроили меня на нужный лад. Вершитель тем временем продолжал: — Ситуация накаляется давно, причем во всех областях. В Европе назревает революция. Это постоянный процесс, и раньше зачинщиков мы помещали в Игровые миры, но сейчас они слишком разрослись. Мы еле справляемся со снабжением. Дает сбои программное обеспечение. Мы планировали открыть четвертый мир и отправить туда всех недовольных пять лет назад. Но не получилось. Таким взволнованным Вершителя я еще не видел: он тараторил, дергался и морщился от боли, причиняемой веревками. — Мои сородичи слишком… расслабились, а охотники занимаются совсем другими делами… Социальные волнения нарастают… Игры плохо контролируются… Вот-вот произойдет масштабный взрыв с непредсказуемыми последствиями. То, что именно ты пришел ко мне, и то, что ты говоришь больше, чем стреляешь, вселяет в меня надежду. — Надежду на что? — я потерял нить его размышлений. — На то, что еще можно все исправить, договориться, сделать так, чтобы кризис миновал без больших жертв с обеих сторон, и в конце концов сложилось общество, устраивающее всех. Вот бы ему сейчас дать послушать запись Кирилла, почти его словами говорит. Да, Кирюша оказался еще более непростым пареньком, чем я думал. Честно говоря, я охреневаю, как он вычислил все это, сидя в своей комнате, в изолированном мире, без книг и с минимумом данных? А жаба, кстати, молодец: запахло жареным — сразу вперед, строить общество с равными возможностями. Но, похоже, не врет. Голову разрывали потоки информации и вопросов. Кирилл, предсказавший инопланетян. Судья, непривычная манера говорить которого не позволяла до конца уловить его мысль. Судьбы игровых и внешнего миров. Роль охотников. Вершитель ждал моей реакции. Пришла пора вычленить суть из его рассуждений. Нужно просто подобрать правильный вопрос. — Поэтому вы решили устроить зачистку в Зеленом мире? — Не мы решили, Роберт. — А кто? Кто, пучеглазая ты морда, принял решение убить почти два миллиона человек? Судья не смотрел на меня. В его раздувающемся горле что-то булькало, а цвет кожи постоянно менялся. — Охотники, Роберт, охотники. Протолан тут только девять семей, и чем дальше, тем меньше мы на что-то влияем. Я старался донести информацию до наших на севере, но тщетно. Им там кажется, что построенная система будет работать вечно, они не видят угрозы. Охотники собираются воспользоваться этим. Уже пользуются. Что за чушь? — Я понимаю твой скепсис, но постараюсь его развеять, — он опустил голову (смущение). — Для этого мне нужно рассказать тебе о нас, чтобы ты лучше все понял… Но он не успел: со стороны компьютера раздался резкий звук, и монитор загорелся. Через прицел непонятно как оказавшегося в руке пистолета я смотрел на появившееся изображение: это был один из Вершителей. Из колонок раздался быстрый взволнованный голос. — Приветствую, Верховный! Из Зеленого Мира пришло донесение: охотника З-799 нашли мертвым. Возможно, под его личиной кто-то проник на остров. Несколько охотников, включая Джо Винтера, прервали выполнение своих заданий и уже здесь. По какой-то причине они не сразу передали нам данные, вернее, — говоривший запнулся, будто ему было трудно поверить в то, что он собирается сказать, — они их так и не передали. Информация попала к нам случайно. Как получите запись, свяжитесь со мной. Монитор потух. Я словно прирос к камню, на котором сидел, и еще несколько секунд смотрел в черный экран. Судья не соврал, видеосвязь была односторонней, но это мне немного давало: охотники, очевидно, нашли Мэйсона и скоро будут здесь. — Вы что, не уничтожили тело? — первым заговорил Вершитель, он, как и все его родственники, белыми пятнами выделялись на фоне темной пещеры. Это уже не страх, это ужас. — Надежно спрятали. — А маячок вшитый? А о маячке мы ничего не знали. Я почувствовал себя загнанным в ловушку зверем, но при этом не мог пошевелиться, лишь осматривал просторную пещеру, в которой было много камня, воды и мха, но не единого окна. Хотя будь тут сто окон и дверей, даже если прямо сейчас свалить отсюда, одного на своей территории охотники меня быстро достанут и вытянут из чипа информацию обо всем. Скорее всего, Вершитель думал о том же. Его кожа несколько раз меняла цвет, хотя по-прежнему оставалась светлой, я мог объяснить это только серьезной внутренней борьбой. — Выход есть! Если ты доверишься мне, я помогу тебе сбежать и дам всю нужную информацию… — Здание окружено, — многократно усиленный громкоговорителем голос донесся снаружи. — Нарушитель, мы знаем, что ты внутри. У тебя десять минут, чтобы отпустить заложников и сдаться. В звенящей тишине я слышал каждую падающую в бассейны каплю. Мой взгляд упал на бомбу, стоящую рядом. По крайней мере, многие из этих ублюдков уйдут со мной! К тому же взрыв может повредить чип — у Нового Завета еще будет шанс. — Роберт! — судья задергался, привлекая мое внимание. — Что? — Под пещерой есть небольшой самолет, развяжи, я покажу. Какой еще самолет? Смысл слов не сразу дошел до меня, и несколько секунд я тупо смотрел в выпученные глаза, пытаясь осознать сказанное. Это очередная ловушка? Но как я ни рассматривал Вершителя, так и не смог обнаружить признаков лжи. Он тем временем продолжал: — У меня давно готов диск с информацией о деятельности охотников, про их роль в происходящем сейчас по всей Земле. И… — Осталось восемь минут! — даже сквозь стены в искаженном громкоговорителем голосе чувствовалась непоколебимая уверенность в своем превосходстве. — … предложения от меня как Верховного Вершителя для ваших боссов, — Ларгус запнулся на секунду, облизал длинным языком губы и добавил: — И для человечества. Тут не только Кирилл далеко смотрит вперед. Я заметил на колене кусок мха, прилипший во время сна, и несколько секунд сосредоточенно отчищал его, пытаясь сконцентрироваться. Весь вопрос в правдивости слов судьи. Допустим, тут я сумею его проконтролировать. Допустим также, что есть и самолет. Но что мешает охотникам его сбить на взлете? Пятно на штанах никак не сходило. Разве что… — Я не все тебе рассказал вчера про бомбу, — я указал пальцем на устройство, будто кто-то мог о нем забыть, и начал набирать цифровой код на электронной панели. — Сейчас я отключаю реакцию на движение, но она также реагирует на мою жизнь: если мое сердце остановится, она сработает. Это было ложью лишь отчасти. Такая функция у бомбы имелась, но задействовать ее я не мог: стоило отойти на двадцать метров, или появись между нами преграда типа пола или стены, бомба сразу сдетонировала бы. Готово! Быстро собрав в рюкзак пожитки и не обращая внимания на боль в ладонях, я слетел по лиане и пошел к пленникам. Мох пружинил под ботинками. Разрезанные в нескольких местах веревки легли на землю. Вершитель попробовал подняться, но тут же покачнулся и упал. — Мне нужно немного времени, — сказал он, усиленно растирая ноги. Я наклонился к нему и тихо произнес: — Не тяни резину, ты все равно со мной полетишь. К моему удивлению, он никак не среагировал, а лишь продолжал оживлять онемевшие ноги. Я уже готовился повторить фразу, но он опередил меня. — С тобой полетит моя жена. Кстати, развяжи ее, ей тоже нужно время восстановиться. — Пять минут! — Мне нужен ты! — Я бесполезный заложник, — он, пошатываясь, встал, и, сильно подволакивая левую ногу, побрел к компьютеру. Говорил он твердо и уверенно: — Пока моя семья у них, я не смогу ничем вам помочь, так как жизни членов семьи для меня важнее всего остального. Охотники, возникни у них хоть капля подозрения, допросят их, и не сомневайся: стоит им подойти к чаше с икринкой, мои расскажут все. В этом я ни секунды не сомневался и, пока Вершитель копался у компьютера, освободил его жену. В крайнем случае, если аргументов у судьи не хватит, ее всегда можно оглушить или пристрелить. — А если ты возьмешь мою жену, — его голос дрогнул, и он в очередной раз немного изменил окрас, — тогда, во-первых, она станет заложником с большой ценностью для меня, а во-вторых, я смогу убедить охотников, что все еще на их стороне, и водить за нос, пока вы подготовитесь. Резонно, хоть и непонятно, к чему мы должны готовиться. Но это проблемы Кирилла. Судья уже возвращался, он нес небольшую сумочку. Походка становилась все увереннее. — Три минуты! В сумочке лежали диски и флешки. Много дисков и флешек. Если он врет — они все пустые, а если нет — тут вся история человечества… а может, и не только. — Вставай, Лилонт, пора, — Судья аккуратно помог жене подняться и повел ее вглубь пещеры. Мне ничего не оставалось, как следовать за ними. Мы подошли к стене. Вершитель коснулся невидимого выключателя, и казавшаяся еще мгновение назад монолитной поверхность исчезла. Перед нами появилась просторная кабина лифта. Не убирая пистолета от спины судьи, я вошел последним. Позади раздался взрыв и крики.