— Вас сильно потрепало, охотник. Докладывайте. — Может, пройдем в дом, — спрашиваю и тут же замечаю: в позе Вершителя что-то неуловимо меняется. Раскрыли! — кричит в голове Сергей. Рука Ларгуса стремительно двигается вперед, но я перехватываю ее и бью кулаком под капюшон, потом в живот и снова под капюшон. Из рукава балахона выскакивает стилет и со звоном падает на пол. Сам судья оседает следом. Покажи лицо! Без сопливых, Серег. Не мешай. Поверженный противник лежит на боку, мои руки тянутся к его голове, скидываю капюшон и замираю. Передо мной то, что в своей записи Кирилл назвал девяностапятипроцентной вероятностью. Вершитель — не человек. Я стягиваю балахон: темно-зеленая жаба, очень похожая на тех, что нападали на Карателя в подземелье, только больше раза в полтора и вместо передних ног (рук?) давно зажившие обрубки. Без лишней пары конечностей она больше похожа на человека. На жабе какие-то светлые тряпки, возможно, нижнее белье. Надеваю на обе оставшиеся пары лап наручники и туго стягиваю, в рот (пасть) засовываю кляп, который выпускает зажимы и плотно облегает голову. Не устал еще? — в тихом голосе Сергея забота. Или ревность по отношению к телу. Нет, сейчас гораздо легче, чем в прошлый раз. Молчание. Автомат закидываю за спину, а из рюкзака достаю пистолет с глушителем. Второй рукой хватаю Вершителя за лодыжку. Тяжелый, сука. Ударом ноги распахиваю дверь и прохожу в глубину дома. Холодно, десять градусов максимум. С высокого потолка струится мягкий зелено-желтый свет, достаточно яркий, чтобы увидеть все. Улавливаю ужас Сергея. Он потрясен. Как и я. Несколько рядов окон снаружи оказались бутафорией. Внутри стены не имеют отверстий, нет и деления на этажи. Кроме прихожей, дверь в которую закрылась за моей спиной, остальное помещение представляет собой огромный зал. Точно, за базу взяли проект арены, а потом переделали в это. Это — гигантская искусственная пещера с темными стенами, свет выхватывает лишь основное: многочисленные закоулки и впадины в тени. Местами из стен выдаются плоские выступы — наросты площадью метров по десять-пятнадцать. Пять таких же площадок, только чуть больше, на первый взгляд хаотично разнесены по всей территории. Они располагаются на разной высоте, их подпирают многочисленные изогнутые колонны, самая большая в отдалении, прямо под потолком. Может, это комнаты? Пол пещеры тоже неровный, повсюду камни, возможно стулья, десятки емкостей-бассейнов с невысокими бортиками в полметра высотой наполнены темной жидкостью, трудно понять, вода ли это. Незнакомая растительность бурого цвета пробивается из каждой щели, местами она выше, вроде кустов. С потолка, словно дохлые змеи, свисают лианы. Всюду лежат предметы, назначения которых я не понимаю. Никакой мебели, никакой техники — никаких следов привычной цивилизации. И как минимум восемь жаб. Две пары плавают в бассейнах. Трое сидят на камнях, на самой большой платформе в центре зала, — у них, должно быть, ужин. И еще одна, висевшая на лиане, когда я зашел, лежит на полу, потирая ушибленную спину. — Всем замереть на своих местах, если кто двинется, пристрелю. Все замирают. Никаких попыток достать оружие, да его и не видно, все жабы почти голые, минимум тряпок, как и на судье, лежащем у моих ног. Лапы обрублены только у Ларгуса. Видимо, эти не выходят из дома. — Трое сверху, в бассейн к тем, — указываю пистолетом, они повинуются медленно, но не из протеста, а, скорее, из страха. Двое спускаются по лианам, ловко орудуя шестью конечностями, а третий двумя прыжками, транзитом через другую платформу. Прямо как обычная лягушка, только прыжки по пять метров. Срочно связать! Смотри, какая скорость! — Вы, двое, в тот бассейн, и ты тоже. Взмах в сторону упавшего. Беспрекословное подчинение. Или что-то замышляют, или боятся за судью. Нужно, чтобы все легли на спину — не смогут прыгать с места! — Всем лечь на спину! Еще хорошие идеи будут? Пусть по одной теперь подходят, будем связывать. Через десять минут у ног лежат восемь накрепко связанных тел. У всех кляпы. Еще через десять каждый привязан к какому-то из предметов интерьера. Что-то слишком легко. Гляди в оба, со стороны виднее. Если что увидишь — кричи. Заворочался Вершитель, и я быстро привязываю его к ближайшей опоре. Он открывает глаза, осматривается, задерживая взгляд на каждом соплеменнике, будто пересчитывает. — Еще кто-нибудь тут есть? — освобождаю его от кляпа. Он жует большими губами, видно, пасть онемела. — Нет, — произношение гнусавое, нечеловеческое. Значит, в балахоне прибор типа моего, искажающий голос. — Кто-то еще придет? — Зачем? — мимика не наша, но удивление заметно. Запоминаю выражение: может пригодиться. Перефразирую: — Кто-то, кроме здесь присутствующих, сегодня может сюда прийти? — Нет, — Вершитель понемногу приходит в себя и, кажется, наконец понимает, чего я от него хочу. — Кроме семьи Вершителя, дальше приемной никто не заходит. Даже другие Вершители. Трудно воспринимать гнусавый голос, а еще он сильно тянет гласные. Сажусь на ближайший камень, он покрыт мхом и достаточно мягкий. Смотрю в выпученные глаза, и меня наполняет смесь отвращения и гнева. Вот, значит, кто решает, кому из людей жить, а кому умирать? Какая-то зеленая склизкая мерзость! С трудом удерживаюсь, чтобы не пристрелить его. Может, я? Рано! — Я буду задавать вопросы. Каждый раз, когда я поймаю тебя на лжи, погибнет один из твоих… — не могу подобрать приличное слово и указываю пистолетом на остальных. Судья ерзает, его зеленая кожа светлеет. — Я расскажу все, что ты хочешь узнать. Смотри, он посветлел и голос изменился, — подсказывает Сергей, — возможно, так выглядит волнение или страх. Или ложь. Мы не знаем, как они относятся друг к другу. — Если сюда кто-нибудь заявится, я убью вас всех. — Тут нет ни камер, ни сигнализации, только компьютер, но он сейчас выключен, в нем тоже нет камеры, только микрофон. Моя семья очень важна для меня, я сделаю все, как ты скажешь. С потолка капает вода, слышны легкие всплески, когда она попадает в лужи, рассеянный свет заливает пещеру. Пистолет лежит на колене, его дуло смотрит на ближайшую лягушку. Серега молчит. А меня разрывает на куски: передо мной существо, которое может разъяснить все, но с чего начать? Вопросов слишком много. — Кто вы? — спрашиваю, ожидая, что ответ будет длинным. Но нет, судья лучше меня понимает, что мне нужно, и хочет показать свою готовность к сотрудничеству. — Мы с другой планеты (да что ты говоришь!). Основные наши силы прилетели на Землю двести лет назад и высадились сразу после Последней войны, — тараторит, глотая некоторые буквы, Ларгус. — Мы захватили власть над уцелевшим человечеством, создали иерархию и работающую структуру. Кроме охотников и Управляющих, о нашей сущности никто не знает. Он замолкает и опускает взгляд. И все? Вот так кратко и просто? Высадились и захватили власть над человечеством. Внутри меня пустота. Хоть Кирилл в своей записи и подготовил нас именно к этому варианту, трудно понять и принять такое. Сергей испытывает то же самое. Ему даже сложнее. Для него это двойной обман: сначала он узнал, что его мир фикция, теперь, что фикция и внешний мир. С другой стороны, внешний мир для него враг… И что? — кричит Сергей. — Эти суки захватили землю и загнали нас в резервации! И ваш хваленый внешний мир создали они. Да, с этим надо разобраться подробнее. Теперь последовательность вопросов очевидна. — Вы развязали Последнюю войну?