Выгрузившись на третьем этаже, я подвела моего подопечного к двери. — Ключи! — Я тряхнула Лазаря, подбородок которого упирался ему в грудь. Видимо, он, почувствовав близость дома, снова расслабился, потому что не сделал даже попытки пошарить у себя в карманах. Пришлось мне это делать за него. Я прислонила его спиной к стене и, чтобы он не упал, уперлась в него головой, а руки засунула в карманы его некогда белоснежного плаща. К счастью, мне быстро удалось найти связку ключей, и, выбрав один, я сунула его в скважину. Не так-то просто, скажу я вам, отпирать незнакомый замок, одновременно удерживая пьяного, который норовит свалиться с лестницы. Не могу точно сказать, сколько у меня ушло на это времени, мне показалось, что прошла целая вечность, но дверь наконец-то была побеждена, и мы с Лазарем ввалились в прихожую. Он снова отключился, на этот раз, кажется, надолго. Ухватив бесчувственное тело Лазаря за плечи, я волоком дотащила его до дивана в гостиной. Потом, помогая себе коленями, вкатила, если можно так выразиться, его на диван и перевела дух. «Вот так вот, — сказала я себе, — следующий раз тысячу раз подумай, прежде чем обедать в компании с незнакомым мужчиной, настроенным на печально-алкогольный лад, — это может плохо кончиться». Глава 8 Время бежало катастрофически быстро. Мне казалось, что я только что поднималась в «Сириус» перед тем, как познакомиться с Лазарем в ресторане Дома молодежи, и вот я снова шла по широкой лестнице с мраморными ступенями для того, чтобы задать несколько вопросов Марине Рудольфовне. Я предполагала, что она не обрадуется, когда увидит меня, но ее реакция была гораздо эмоциональнее, чем я себе воображала. — Что вам здесь надо? — закричала она, когда я, постучавшись, отворила дверь ее кабинета. — Не хотите взглянуть? — Я подошла к столу и бросила на стол несколько фотографий, на которых была запечатлена хозяйка «Сириуса» в тот самый момент, когда она орала на меня в последнюю нашу с ней встречу. — Что это? — Марина Рудольфовна несколько сбавила обороты. — Неужели не узнаете? — Я села в кресло, стоящее рядом с ее столом, и, закинув ногу на ногу, постаралась придать себе самый беззаботный вид. — Вы не будете возражать, если я опубликую это в очередном номере «Свидетеля»? По-моему, вы здесь вышли очень удачно. С профессиональной точки зрения, конечно. Такая экспрессия, обнаженные чувства, неприкрытые эмоции. Бегло просмотрев фотографии, Марина принялась рвать их на мелкие кусочки. Она широко, как лошадь на финише, раздувала ноздри, но не произносила ни слова. — Что вам от меня нужно? — наконец выдохнула она, когда покончила с последней фотографией. — Приятно иметь дело с понятливым человеком, — улыбнулась я. — Мне надо с вами поговорить. — О чем? — О жизни. — Я философски подняла глаза к потолку, а потом перевела их на Марину. Она была раздражена, смущена, можно даже сказать, взбешена, но неимоверным усилием воли держала себя в руках. — Давайте поконкретнее, девушка, у меня нет времени на ведение салонных бесед. — Меня зовут Ольга Юрьевна, — может быть, немного поздновато представилась я, но меня извиняло то, что она не дала мне этого сделать раньше. — Ольга Юрьевна, я деловой человек, поэтому давайте без околичностей, я их не люблю. — Тем лучше. Тогда скажите мне, где вы были вчера около полудня, а если точнее, с половины одиннадцатого до половины второго? — Я подняла глаза и выжидательно смотрела на Марину. — С утра я была на работе… — Киселева нервно затеребила рукав своего пиджака. — Поточнее, пожалуйста. — Примерно с десяти, — сказала она небрежным тоном, как бы делая мне одолжение. — До которого часа? — Была здесь до обеда… — Она вдруг запнулась. — Нет, до двенадцати. — А потом? — Потом поехала обедать, — испустив тяжелый вздох и закатив глаза к потолку, сказала она. — Куда? — Послушайте, Ольга… — она сделала вид, что запамятовала мое отчество. — …Юрьевна, — освежила я ее память. — Послушайте, Ольга Юрьевна, я не понимаю, к чему вы клоните? — взволнованно проговорила она. — Могу вам объяснить, — успокоила я ее, — но только после того, как вы ответите на мой вопрос. — Ну, хорошо. — Она достала сигарету из пачки с изображением верблюда и закурила. — Я была в кафе «Реприза». — Надеюсь, вас там видели… — Ну, — замялась Марина, — никого из знакомых я там не встретила… — За каким столиком вы сидели? — Угловой столик в левом ряду. — Хочу сделать вам комплимент, Марина Рудольфовна, — улыбнулась я, — у вас очень эффектная внешность… — Не вполне вас понимаю, — смутилась она. — Мне пару раз доводилось обедать в «Репризе», — пояснила я. — Бармен и официанты там — мужчины. — И что же? — Марина была напряжена. — Они просто по своей мужской природе не смогли бы не обратить на вас внимания. Вы меня понимаете? — Да, конечно, — ответила она после недолгого молчания. — Так вы были вчера в «Репризе»? — Нет. — А где вы были? — Я встречалась с одним своим знакомым. — Как его зовут? — Максим. Максим Назаров, — торопливо сказала она. — И как долго продолжалась ваша встреча? — Мы расстались в два часа. — Она отвела глаза в сторону. — Где я могу его найти? — Зачем это вам? — не выдержала она. — Хочу, чтобы он подтвердил ваше алиби, — невозмутимо ответила я. — Алиби?! — Марина вытаращила свои большие красивые глаза. — Вы что, меня в чем-то подозреваете? — Вы ведь знаете Лилю Терещенко? — бесстрастно спросила я. — Да, она работала у меня… — Бледность залила ее красивое лицо. — Ее убили вчера около двенадцати часов дня в квартире на Лунной улице, где она проживала. — Как? — еще больше округлила глаза Киселева. — Застрелили из пистолета. По-видимому, из пистолета с глушителем, потому что соседи ничего не слышали. — Господи, — выдохнула Марина, — ну а я-то здесь при чем? — Около месяца назад у вас с ней произошла ссора из-за Алексея Замуруева, которого вы ревновали к ней, после чего вы ее и выгнали с работы. — Откуда вам это известно? — злобно произнесла она. — Мне известно и еще кое-что. Например, то, что ваша мама тоже была любовницей… — Замолчите! — Она не дала мне закончить. — И убирайтесь отсюда вон, не то я вызову охрану.