– Тогда зачем принесла? Она пожимает плечами и откручивает крышку. – Я знаю. – Глаза Блейза теплеют. Он усмехается и берет ее за руку. – Ладно, ладно. – Она тоже смеется и вырывает руку, когда он пытается затянуть ее в дом. Они не будут уподобляться сексуально озабоченным подросткам. По крайней мере не сейчас. Оливия наполняет стаканчики. – Предупреждаю, я настроена серьезно. – Это я понял еще тогда, когда мы туда вошли. – Они наконец-то отыскали местечко на озере. Сделка будет закрыта через несколько недель, а весной Блейз приступит к ремонту. Оливия протягивает ему стаканчик. – Ты сказал, цитирую, что «он станет нашим, когда ты будешь готова. Мы упьемся и…» – Она криво усмехается, чокается и залпом выпивает виски. – Гадость. – Но ты меня любишь. – Да, очень. – Она крепко целует его влажными губами с привкусом тамале. Блейз садится на свой стул и кладет ноги на перила. Оливия сидит рядом, подобрав свои под себя. Воздух по-зимнему чист и ясен. Дождь в конце концов слабеет и кончается, тучи расходятся, открывая усыпанное звездами ночное небо. Блейз тянется к ее руке. – Мое сердце полно тобой, – негромко говорит он. Оливия думает о брате. Ей так его не хватает. Думает об обмане матери и предательстве отца, и на сердце становится тяжело. Но потом она вспоминает Лили и Джоша и радуется за них. Она победила боль и злость, потому что научилась верить в тех, кто этого заслуживает. И она знает теперь, как быть, когда тебе делают больно. Потому что любовь к кому-то – будь то сестра, друг или сидящий рядом мужчина – стоит любого риска. Оливия смотрит на Блейза, и в груди теплеет. Она обожает его. И целует тыльную сторону его ладони. – Мое тоже.