По его щеке катится слеза. – Знаю. Щиплет в глазах. Дышать больно, как будто сломано ребро. – Когда ты встретился с ним? – До. – Он трогает бейсболку в том месте, под которым у него шрам. «До» означает до травмы головы. Оливия отводит глаза. О боже. Она переводит дух. – Он тебя толкнул? – Ей нужно подтверждение. Джош кивает, потом качает головой. – Ты не уверен? – хмурится она, и он после короткой паузы пожимает плечами. – Не видел. Она смотрит на него вопросительно. Не видел что? – Ты не видел, кто тебя толкнул, но думаешь, что это был он? Джош снова пожимает плечами. Оливия нервно барабанит пальцами по стеклу. Он не уверен. Остается шанс, что он принимает Дуайта за кого-то другого. Можно позвонить отцу и спросить, почему он в Сан-Диего. Имеет ли это какое-то отношение к Лили? Знает ли он, где она? Не из-за него ли она пропала? Не от него ли убегает? Не от него ли пострадал Джош? Недоверие вбивает клин между ее сомнениями и тем, что она видела в доме собственными глазами. Что может заставлять Дуайта преследовать Лили по прошествии четырнадцати лет? Только одно. Если Лили знает о нем что-то, что стало известно лишь теперь. Но что это может быть? На память приходит Бентон Сент-Джон. Нет, в это она не верит. Один телефонный звонок, и можно получить ответы на все вопросы. Вот только скажет ли он ей правду? Это Итан, Принцесса. Он отец ребенка Лили. Может быть, это Дуайт солгал. Нет, нет, нет. Это невозможно. Он не поступил бы с ней так. Он знал, как оскорбила бы ее такая ложь. Оливия закрывает дверцу, роется в сумочке на заднем сиденье, ищет «Мальборо» и зажигалку. Руки дрожат, и закурить удается только с третьей попытки. Она смотрит на дом и думает: а если вернуться и спросить Шарлотту, что ей известно о Дуайте и Лили. Но нет, мать сейчас слишком взвинчена после учиненного Джошем погрома. Разговора не получится. К тому же Джош не в духе и хочет уехать. Она глубоко затягивается и качает головой. Скорее всего, Джош ошибся. Шарлотта преувеличивает. Дуайт не жестокий человек. Но он же значился подозреваемым в нераскрытом деле об убийстве, возражает Оливия сама себе, мысленно возвращаясь к Бентону. Ту смерть сочли в конце концов результатом несчастного случая. Но что, если в обоих делах есть что-то, о чем она не знает? Шарлотта должна знать. Оливия уже делает шаг к дому, но останавливается. Сначала надо поговорить с Эмбер. Эмбер поможет разобраться во всем и не позволит сойти с ума от мысли о том, что ее любимый папочка – убийца, допустивший физическое насилие в отношении собственного внука. При мысли об этом ей стало нехорошо. Стоп. Да стоп же. Разум уводит ее в кроличью нору. Жонглируя телефоном и сигаретой, Оливия открывает журнал звонков. Пепел обжигает палец, она жонглирует телефоном, но он падает на землю. – Алло? Алло? Лив, это ты? Голос Блейза доносится из травы. Должно быть, пытаясь удержать телефон, она случайно коснулась его имени в списке. Первый импульс – поцеловать телефон. Блейз выслушает, а потом скажет, что вся ее логика неверна. Дуайту пришлось несладко, и репутация у него далеко не блестящая. Но он хороший человек. – Лив, я знаю, что это ты. Я слышу твое дыхание. Она прижимает телефон к уху. – Извини. Случайно вышло. – Подожди. Не отключайся. Что-то не так. – Похоже, Блейз уловил какие-то тревожные нотки в ее голосе. Оливия закрывает глаза и считает до пяти. Выдыхает. – Все хорошо. – Она говорит медленно и спокойно, надеясь, что получается в итоге близко к нормальному. – Я слышу. У тебя не все в порядке. Что происходит? Поговори со мной, – просит Блейз, и она уже почти поддается, но тут Джош распахивает дверцу. – Едем. – Да, да, едем, – отзывается Оливия и бросает в трубку: – Мне надо ехать. – Закончив разговор, она набирает номер Лукаса и оставляет голосовое сообщение: «Позвони мне. Срочно. Когда вернешься, загляни к маме. Джош разбил окно в передней. Нужно починить. – Она смотрит на дом, находит взглядом окна кабинета Дуайта и добавляет: Сделай одолжение. Спроси у мамы насчет Лили. Думаю, родители знают, где она живет». Закрыв телефон, Оливия еще раз смотрит на дом. Адрес Лили должен быть там, в каком-нибудь файле на компьютере. В любом случае ей нужно удалить запись с Джошем с камеры видеонаблюдения. Офицер Кербело может позвонить и попросить проверить. Но еще лучше, если она съездит туда сама. Должен же кто-то знать, куда отправилась Лили. Оливия бросает погасший окурок, давит его каблуком и садится в машину. Джош отвернулся к окну и на нее не смотрит. Рюкзак стоит на полу между ног. – Тебе нравятся графические романы? – спрашивает она, думая о «Хеллблейзере» в центральном кармашке. Он смотрит на нее странно, оттягивает губу, и сердце как будто сжимают тиски. Так делала Лили. – Нарисуешь мне свою историю? Покажешь, что случилось с мамой и тобой? Как ты попал сюда? Нарисуй то место, куда, по-твоему, ушла твоя мама. Может быть, дом какой-то ее подруги. Или место, где вы бывали вдвоем. Пусть это будет что-то вроде комикса. – Может быть, ей удастся понять картинки и без его объяснений. – Она где-то там, Джош. И мы найдем ее. Он кивает. – О’кей. Оливия поворачивает ключ зажигания и смахивает слезинку со щеки. Их семья разваливается на глазах. Это же просто нелепо. – Жаль. – Джош показывает на дом. – Ты не виноват. Ни в чем не виноват. – А вот кто виноват, это она намерена выяснить. И на этот раз она не будет спешить с выводами и полагаться на то, что представляется самоочевидным, как поступила прежде. Как поступал Дуайт. Глава 19 Лето ’00 На четвертой неделе их шестого лета в доме у озера вся компания – тринадцатилетняя Оливия, Блейз, Лукас, Тайлер и Лили, которой было уже восемь, – отправилась в «Деккерс маркет». Искусственно охлажденный ветерок проносился по магазину освежающей волной и, вырвавшись из помещения, смешивался с горячим и сухим горным воздухом. Дверь за ними закрылась, и все пятеро хором выдохнули. Протопать полмили по плавящейся под послеполуденным солнцем асфальтовой дороге – в сандалиях, жестких после высыхания купальниках и шортах да еще густо обмазавшись солнцезащитным кремом – дело нешуточное, но пятнадцать минут дискомфорта с лихвой компенсировались долгожданной передышкой в конце. – Лили, идем со мной, – сказала Оливия. Лукас опять нарывался на неприятности, цеплялся к Тайлеру и в конце концов толкнул его на хлебный прилавок. Несколько батонов упали на пол. Он рассмеялся и пошел дальше. Тайлер подобрал хлеб, вернул на место и побежал за обидчиком. Лили потянулась за мальчишками. – Я куплю тебе сегодня мороженое, – пообещала Оливия. В самом начале лета отец выделил Лили немного денег, выглядевших сущей мелочью в сравнении с тем, что зарабатывали в ее возрасте Оливия и Блейз. Отец оправдывал такое неравенство тем, что и обязанностей у Лили существенно меньше, чем было у старшей сестры в ее восемь лет. Верилось в это с трудом. По утрам в субботу Лили бывала занята не меньше, чем остальные. Но спорить с отцом Оливия не решалась – в конце концов, кто она такая? – Встречаемся через пять минут возле холодильника, – напомнил Блейз, хотя никакой надобности в напоминании не было, поскольку они делали так все лето. «Деккерс маркет» был таким же старым, как и само озеро, и владел им по-прежнему мистер Деккер, внук первого мистера Деккера. Вчетверо меньше супермаркета у них дома, магазин отличался широчайшим выбором и предлагал все необходимое, от рыболовных снастей до соломенных шляп и пляжных полотенец. У входа здесь стояла механическая лошадка, заводившаяся от двух четвертаков. Из громкоговорителей всегда доносился голос Нила Даймонда, любимца мистера Деккера. Бренча монетками в карманах, компания разошлась кто куда. Лукас и Тайлер направились в отдел игрушек – посмотреть, не появились ли заказанные мистером Деккером новые модели автомобилей «Хот уиллз». Блейз взял курс на секцию напитков – выпить «Ред Булл» и заплатить за пустую банку, чтобы выкинуть по дороге. Оливия повела Лили в отдел с канцелярскими принадлежностями, которые лежали там на нижней полке. Ей была нужна новая тетрадь для рисования. – Побудь здесь. Лукас… – Холодная банка прижалась сзади к шее, и Оливия взвизгнула и обернулась. – Ах ты… – Она шутливо толкнула его в плечо. Блейз рассмеялся, а потом обнял ее, притянул к себе и поцеловал – на глазах у Лили. От него пахло кокосом и потом, и его губы отдавали вкусом самой захватывающей поездки на аттракционе «Волшебной Горы Шести Флагов». Пульс загремел в ушах. Поцелуи были для них новым опытом, и они предавались этому развлечению при каждой возможности, как только оставались одни. Но сейчас-то они были не одни. Они стояли посреди магазина, и их мог увидеть каждый, кто знал Уитменов. Если бы Гарольд и Ронда узнали, что дружба Оливии и Блейза подпитывается вожделением и гормонами, они разделили бы мальчиков и девочек на счет раз. – Я ухожу, – услышала Оливия. Сандалии зашлепали, удаляясь, по выложенному керамическими плитками полу. Она оторвалась от горячих губ Блейза, который шумно вдохнул и ухмыльнулся.