Ей нужно знать то же, что знает Итан. Она приглашает его в дом. – Спасибо, что приехал. – Конечно. – Итан как будто заполняет собой всю переднюю. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть в своем доме. Он осматривается, задерживаясь на тех изменениях, что произошли с того дня, когда он был здесь в последний раз. Однажды Итан провел здесь целый уик-энд, помогая Дуайту починить кирпичную перегородку. Наконец их глаза встречаются. – Рад снова тебя видеть. – Я тоже рада. – По крайней мере, теперь она знает, что не испытывает к нему прежних чувств. Привлеченный голосами, в комнату входит Джош и смотрит выжидающе на Оливию. Чуть раньше она предупредила, что к ней зайдет друг, который, может быть, знает что-то о Лили. – Итан, познакомься – мой племянник Джош, – говорит она. Если Итан и реагирует как-то на первую встречу с сыном, внешне он никак этого не показывает. Протягивает Джошу руку, дружески улыбается. – Итан Миллер. Приятно познакомиться. – Джош. Мне тоже. – Рукопожатие крепкое, но взгляд возвращается к Оливии, и в нем блеск ожидания и надежды. – Он… поможет? Бледно-голубые глаза Итана тоже обращаются к ней. Брови сдвинуты. – Мы надеемся, что ты, может быть, поможешь нам найти Лили, – говорит Оливия, зная, что отвечает на вопрос, задать который хотел он. Итан опускает руку в карман. – Сделаю, что смогу. – Спасибо, – благодарит его Джош. – Что, если ты досмотришь свой фильм, а мы с Итаном пока поговорим? – Мальчику всего лишь тринадцать, и Оливия не хочет, чтобы после всего случившегося в полицейском участке он услышал что-то столь же огорчительное и снова взорвался. Джош кивает и возвращается в гостиную, где его ждет поставленный на паузу последний выпуск «Марвел». – Выйдем. Она ведет Итана через кухню в задний двор. Благодаря Блейзу и его команде ее задний двор – настоящий оазис. Слева – садовые клумбы, справа – костровая чаша. В центре двора внимание привлекает большой, на десять мест, стол в стиле рустик, установленный под увитой жасмином беседкой. Легкий бриз покачивает ветряные колокольчики, которые тоже смастерил Блейз. В какой-то другой вечер Оливия решила бы, что такая музыка расслабляет. Но не сегодня. Сегодня она слишком взвинчена. Нужно выяснить наконец, что же случилось с Лили, и желание это, уже ставшее потребностью, подталкивает вперед, как лежащая на спине ладонь. Закрыв дверь, Оливия выуживает из кармана одинокую сигарету и зажигалку, которые держит при себе как гарантию безопасности или игрушечного барашка, расстаться с которым не смогла в детстве и потащила за собой во взрослую жизнь. Сохраняя дистанцию, она щелкает зажигалкой, дрожащей рукой подносит огонек к кончику «Мальборо» и глубоко затягивается. Никотин, которого так не хватало с самого утра, врывается в систему, моментально снимая напряжение. Итан не спускает с нее глаз, но от комментариев воздерживается. Еще затяжка – и руки уже не дрожат. – Дело обстоит так. – Оливия поворачивается к нему. – Я не знаю, мертва Лили или пропала. Я не видела ее четырнадцать лет. Джош появился здесь один. Как он меня нашел и что случилось – не знаю. – Ты у него спрашивала? – Конечно, спрашивала. Я же не идиотка. – Он смотрит на нее большими глазами. Да, спрашивала, и каждый раз это вело к эмоциональной вспышке. – Извини, последние дни выдались напряженными. Он не может говорить. То есть может, но с большим трудом. – Что ты имеешь в виду? – озабоченно спрашивает он. Оливия смягчает тон. – До приезда сюда с ним что-то случилось. Он ударился головой. Послушай, ты, похоже, знал Лили намного лучше, чем я думала, – говорит она и сама улавливает нотку раздражения и недоброжелательности в своем голосе. – Повторю то, что сказал. Я не видел ее со времен колледжа. – И Джош не твой сын, – с усмешкой добавляет Оливия и стряхивает пепел. – Нет, не мой. И я не спал с твоей сестрой. О чем мы говорим? Я могу уйти. – Он делает шаг к двери. – Подожди, – говорит Оливия, прежде чем Итан берется за ручку двери. Она долго смотрит на него, поджав губы, потом вздыхает, соглашаясь с тем, что четырнадцать лет назад подсказывал внутренний голос. С тем, что она отказывалась слушать. – Я знаю. Знаю, что не ты его отец. Итан опускает руку, медленно поворачивается к ней и осторожно спрашивает: – Почему передумала? – Из-за Джоша. Оливия бросает сигарету на землю, чего никогда не позволяет себе в своем заднем дворе, придавливает ее каблуком, все это время не спуская глаз с Итана и коря себя за то, что так и не потрудилась докопаться до правды за десяток с лишним лет. Зажав в кулаке нервы и проглотив гордость, она всматривается в черты его лица, отыскивая сходство с мальчиком в ее доме. Сыну Лили передала многое, а вот от Итана Оливия не видит ничего – ни во внешности, ни в поведении. Конечно, бывает так, что дети совсем не похожи на родителей, но есть и кое-что еще, более сильное, чем интуиция, и оно говорит, что Итан не отец Джоша. – Джош знает, кто его отец, и это не ты, – объясняет она. – К тому же ты не позволил бы Лили сбежать с Джошем, будь он твой. – Нет, не позволил бы. – Итан подходит ближе. – Но если сомневаешься, можно провести тест на отцовство. Она качает головой. – Такой необходимости нет. – Джош и без того перенес слишком многое. Брать ротовой мазок, чтобы доказать то, в чем она не сомневается, значит подвергать его еще одному испытанию. Гораздо легче поверить в то, что Лили солгала отцу, чем в то, что Итан обманывал ее с младшей сестрой. Лили – известная лгунья. Почему бы не уйти, хлопнув дверью? Как раз в то время Лили злилась на Оливию за то, что она не позволила ей переехать в Сан-Франциско. Оливия прижимает ладонь ко лбу. Она могла бы тогда не принимать поспешных решений, но обдумать как следует то, что рассказал о Лили отец. Могла бы не реагировать так остро. Ей еще тогда нужно было понять, что сестра лжет. И тогда она не порвала бы с Итаном. Ее жизнь сложилась бы совсем по-другому. Они могли бы пожениться. Оливия вдруг с удивлением ловит себя на том, что эта мысль нисколько ее не волнует. Как и другая: она бы не встретилась снова с Блейзом. Эта мысль – сухой ветерок над пустынной равниной. Рука падает, и ее внезапно бросает в дрожь от нахлынувшего ощущения потери. Ей так его не хватает. – Мой отец говорил, что у него есть фотография, на которых ты с Лили. – Это не я. – Я тоже так думаю. – Лили могла найти кого-то похожего на Итана, зная, что Дуайт потребует назвать имя отца ребенка. Мужчина на тех снимках либо отец Джоша, либо кто-то, кого Лили использовала для прикрытия. – Я твою сестру пальцем не тронул. Лишь однажды, проезжая мимо ее работы, видел, как она шла домой. Я предложил ее подвезти. У Лили была работа? – Но ведь ей не разрешали работать. – У нее просто недоставало времени из-за постоянных тренировок. – Поэтому она и шла пешком. Дуайт не позволял ей брать запасную машину. Оливия поджимает губы. Вот это в его духе. По не понятным ей причинам отец никогда не общался с младшей дочерью и относился к ней совсем не так, как к Оливии и Лукасу. – Почему ты не сказал мне этого раньше? – Ты не дала мне шанса. – В его ответе горечь. Ее захлестывает злость. – Так это моя вина. – Да. Нет! – Итан рубит воздух ладонью и раздраженно вздыхает. – Мы же не разговаривали. Ни о чем. Я был занят школой и переживал из-за мамы. Ты… У меня сложилось тогда впечатление, что мамина болезнь тебя раздражает. Оливия отводит глаза. Ей есть о чем сожалеть. Да, она вела себя не лучшим образом, но и Итан поступил с ней, как с бумагой не первой важности: отодвинул с пометкой «ознакомиться потом». Неудивительно, что он так легко ее отпустил. Но ему пришлось тогда нелегко, как и Блейзу с Рондой, проходившей лечение от лимфомы. Оливия пыталась утешить Блейза, а он ее обманул. Вместо того чтобы продолжить разговор с Итаном, она, сама не понимая, что делает, бросается в дом. – Мне нужно посмотреть, как там Джош. Вообще-то ей нужно избавиться от посторонних мыслей. Побыть чуть-чуть одной, а потом вернуться к начатой теме. Сегодня речь не о них двоих и не о прошлом, которое не исправишь. Потому что виновата она. Она реагировала на все, не проверив и даже не собрав факты. Лишь закрыв дверь, Оливия замечает, как темно и тихо в доме. Свет и телевизор в гостиной выключены. То же и в кухне. Она щелкает выключателем. Свет из утопленных светильников падает на кварцевую столешницу, выбрать которую ей помог Блейз, проявляя замысловатый рисунок минеральных жил в глубине камня. В конце коридора стиралка едва слышно гоняет по барабану единственный комплект одежды, в котором явился племянник. Он же попросил ее постирать его вещи. Самого Джоша Оливия находит в его комнате. Мальчик лежит на кровати и смотрит в потолок. Настольная лампа высвечивает золотой круг на боку кровати и полу возле тумбочки. На нем по-прежнему треники Блейза. Она легонько стучит, чтобы привлечь его внимание, и улыбается, видя, как уютно он устроился. Джош поднимает голову и выжидающе смотрит на нее. – Пока ничего. Ты в порядке? Он откидывается на подушку. – Что-нибудь нужно? – Нет. Она медленно кивает. Как жаль, что он не может дать те ответы, которые ей нужны. – Если понадоблюсь, буду на кухне. Джош перекатывается на бок, к ней спиной. Оливия закрывает дверь как раз в тот момент, когда в заднем кармане жужжит телефон. Сообщение от Блейза. Не открывая, она пишет Лукасу: не возьмет ли он Джоша завтра утром на шопинг. Она хочет навестить Шарлотту. Дуайту никогда не было дела до Лили. Ее беременность стала пятном на его политической кампании, и Джош – напоминание о его неудачах. Вот почему Шарлотта не хочет, чтобы Дуайт узнал о Джоше. Но Оливии нужно знать, нет ли другой причины. Имеет ли это какое-то отношение к исчезновению Лили? Оливия возвращается на кухню, собираясь налить им с Итаном по стаканчику виски, но замечает прислонившийся к ножке стола рюкзак. Впервые за все время оставленный без присмотра.