Саша очнулась в машине детектива, оказавшись завернутой в мягкий плед, как труп, который упаковали в ковер. Снегопад закончился, Кристиана не было. Неожиданно темная тень показалась у лобового стекла. Саша с надеждой взглянула мутным взором в окно, за которым сумерки слабо просвечивались в фонарном сиянии. Обычно Кристиан завязывал передние пряди волос в хвост, теперь же они несколько небрежно опускались на его плечи. Его пальто было расстегнуто, хотя на улице дул ледяной ветер. Сашу поразило его лицо – оно было страшно безжизненным, будто выбеленным, как чистый лист бумаги. Когда он с грузной медлительностью опустился на водительское сиденье, от детектива пахло снегом и солоноватой медью. Саша поняла, что не видит за окном машины убийцы. – Он… уехал, да? – тихо спросила девушка. Фишер проигнорировал этот вопрос, завел двигатель и механически пристегнул ремень безопасности. Его зрачки полностью вытеснили радужную оболочку. Саша решила, что Кристиан употребляет стимуляторы и скрывает пагубную страсть от нее. Ей захотелось объяснить ему, что ее не касаются такие вещи, и она не имеет права осуждать, но слова не желали появляться из пересохшего горла. Кристиан взглянул на нее, и на мгновение ей показалось, что стена, которая всегда ощущалась в общении с ним, внезапно приоткрылась, выпуская наружу тень чего-то жуткого. Саше стало страшно. Неожиданно Кристиан вздохнул, моргнул пару раз и сказал неузнаваемо печально: – Всё кончено. «Ты убил его?» – захотелось спросить Саше, но вместо этого она прохрипела: – Что… произошло? Лукаво и печально сверкнул оскал его волчьей улыбки: – Я просто допросил его, Александра. И улика имеется, правда, всего одна. Но остальное – больше не моя работа. – Выходит, он жив? – Думаю, он жив впервые за много лет, – прошептал безразлично Кристиан. – Да. Вероятно, ему придется жить некоторое время. Он передал тебе кое-что. – Мне? – дрогнувшим голосом спросила девушка. – Да. Он сказал: «Мне больше не больно». – Почему? Почему он мне это передал? – спросила она изумлённо. – Не знаю. Я не разбираюсь в этой вашей… человеческой натуре. – И где он теперь? – Не знаю. Мне всё равно, – ответил равнодушно Кристиан. «Я не знаю, что он сделал. Я не имею представления, о чём он говорил с преступником, но… он передал мне эти слова. Невозможные слова, которые просто не могли прозвучать из его уст. Слова, которые я безумно хотела услышать, хотя и не надеялась. Ему больше не больно. Кристиан не мог это выдумать. Он не способен читать других людей, ему не интересны эмоции. Не знаю, что с ним сделал Кристиан. Не знаю, какая ему самому в этом выгода, и почему так черны сейчас его глаза, почему он так облегчённо улыбается. Я не понимаю». – Я хотела бы снова увидеть этого человека, – заявила Саша. – Это зависит не от меня, – ответил Кристиан и вздохнул: – Мне нужен кофе. Давай поищем по дороге в Москву приличную кофейню, хорошо? «Мне больше не больно». Они с Сашей и впрямь оказались похожи. Сергей пережил несправедливое заключение, пытки, побои, его личность ломали и коверкали. Семьи и друзей у него не было. И когда он выбрался в мир живых из казематов, то обнаружил внутри себя пустоту, отсутствие смысла. Он не мог уже ни учиться, ни любить жизнь, у него осталась лишь смерть. И Саша тоже находилась в заключении, пусть и не таком страшном. Их отличает лишь одно – у Саши остался её смысл. Но в машине в те минуты, обдумывая слова убийцы, она поняла, что если вернётся в свою семью, то смысл исчезнет. Она не знала, что именно Кристиан сделал, но эти слова «мне больше не больно» – результат его действий. Они не остановились в кофейне. Саша пила густой напиток со сливками и специями в машине, постепенно согреваясь. Еще по дороге детектив заехал в аптеку, взял лекарства с непроизносимыми названиями. – Налицо перегрузка организма. Ты хрупкая, – прокомментировал он. У офиса, когда они вышли из машины, он бесцеремонно прижался нежными, теплыми губами ко лбу Саши, и девушка в панике дернулась от него в сторону – абсолютно не результативно, так как он крепко держал ее. «Что происходит?!» – При наилучшем прогнозе, около сорока градусов, – сообщил Кристиан, не замечая движения девушки. – Неприятно, но я быстро починю тебя. – Не делай так больше! – Как? – искренне удивился он, посмотрев на неё. – Используй градусник, Кристиан, – пробормотала она нервно. – Градусник! Не прикасайся ко мне… – Ты меня не интересуешь, – утешил он ее, безразлично отвернувшись. – И я не вещь, чтобы меня чинить. – Пока я считаю тебя вещью, Александра, ты – в безопасности. Проблемы для тебя начались бы, если бы я додумался рассмотреть в тебе живое существо женского пола. Просто поверь. В агентстве Кристиан положил на стол градусник и таблетки: – Сначала пропарь ноги, потом прими лекарство по инструкции и ложись под одеяло, – он приблизился к ней, по-свойски убрал прядь волос с шеи, внимательно осматривая ее. – Терпи, Александра. Повязку необходимо сменить. На сей раз Саше было чуть легче, когда она представила, что имеет дело с механизмом. Она украдкой дышала, глядя на то, как четко двигаются его руки. – Что там произошло? Что именно ты с ним сделал? – Это не твоя забота, – холодно ответил он, теплом дыхания касаясь щеки Саши. Его ледяной взгляд на секунду обжег Сашу, встретившись с ее глазами. – Не моя. Но мне очень нужно знать… – Остановись, – он внимательно посмотрел ей в глаза. – На этом месте всегда говори себе «стоп». Основной недостаток всех моих прошлых помощников – их любопытство. Усмири его или ничем хорошим это не кончится. Скорее всего тот, кто так тебя интересует, отправился в ближайший полицейский участок. – И зачем ему так делать? – Спросишь у него, если тебе позволят свидание, – отозвался он, безразлично пожимая плечами. После перевязки Саша отправилась в ванную. Усталость от пережитых впечатлений превратилась в пеструю вуаль, задушившую ее способность связно соображать. Остановившимся взором Саша смотрела на воду, вяло ощущая, как понемногу тает в груди ком напряжения. Едва он растаял окончательно, девушка поняла, что уровень озноба существенно снизился. Саша быстро приходила в себя, если позволяли условия, а они представлялись пока самыми лучшими, так что девушка не замечала теперь своего болезненного состояния. В комнате на столе ее ждал «антитемпературный» чай – тот самый, который с медом, имбирем и лимоном. Кристиан с неподвижностью древнего, каменного истукана, скрестив руки на груди, проследил за тем, как она села на кровать. – Ты должна это выпить, – заявил он безапелляционно. – В машине ты приняла решение отправиться домой, к семье. Сделав это, покинув агентство, ты никогда сюда не вернёшься, – закончил он и вышел из комнаты. – Я приму решение после разговора с убийцей, – ответила она громко ему вслед. – Хорошо. Я могу попробовать организовать это, – раздался из коридора голос Кристиана. – И послушай! Если случится чудо, и я останусь по своей воле, это ничего не изменит, – добавила она серьёзно. – Пока что мне кажется, что ты – безумен и очень опасен. Я никогда не прощу тебя. Я продолжу тебя ненавидеть. – Зачем тебе разговор с Сергеем? – На рынке ты сказал мне, в чём разница между тобой и мной. Я изучаю портреты преступников, но, разгадав загадку личности, не испытываю торжества, потому что это не исправляет зло. Ты сказал, что исправляешь его. Если я поверю в это, увижу все своими глазами, то останусь с тобой, несмотря на то, что ты – чудовище. Мне будут не важны твои цели. И ты сам мне не интересен. – Я же сказал – ты останешься со мной, – ответил он бесстрастно. – Ты одна останешься со мной по той причине, по какой ещё никто не оставался, – в голосе его послышалась улыбка. – Помни, Кристиан, это ничего не меняет в моём отношении к тебе. – До тебя ещё не дошло, насколько сильно мне на это наплевать? * * * – Как ты опять это сделал? Звонок Димы был предсказуем, но нежелателен. Кристиан прочистил горло и заявил практически угрожающе: – Девять утра. Я уснул полчаса назад. – Серьезно, как ты так раскалываешь их, что они являются в участок сами с добросердечными признаниями? У твоего допроса есть какой-то секрет, иначе ты бы позволял на них присутствовать! – Если у тебя нет никаких ценных сведений, то я кладу трубку, – мрачно сообщил Кристиан, намереваясь выполнить свою угрозу. – Стой, с меня причитается премия, – с неохотой сказал Дима. – Спасибо тебе. Ты же… не против, если все пряники мне достанутся? Кристиан торопливо перебил: – Не люблю пряники. Забирай. А хотя… постой. Моя сестра горит желанием самолично увидеть посаженного преступника за решёткой. Можно организовать им свидание?