– Кто из вас охотник, а кто – жертва? Кристиан, ответь мне… – Ты начинаешь задавать верные вопросы. Наконец-то, – он улыбнулся несвойственной ему мягкой улыбкой. Место это тихое. До заправки далеко, ближайшее жилое поселение в двух часах хода. Нет лучшей обстановки для того, чтобы сделаться без вести пропавшим. Кристиан подошел к машине убийцы, нагнулся, заглядывая под капот. Саша не понимала, отчего он медлит. Вместо того, чтобы посмотреть в салон, он почему-то обратил внимание в сторону леса. Неожиданно крикнул: – Пригнись! Девушка спряталась за BMW, вжавшись в металлический бок, и раздался выстрел. Оказывается, это очень неприятно и громко на слух. Саша зажала уши ладонями. – Ты в порядке? – крикнула она. – Разумеется, – последовал спокойный ответ. – Не высовывайся. Но Саша всё равно боязливо выглянула из-за автомобиля и увидела, что Кристиан, присев на колено за машиной убийцы, целится из пистолета куда-то в лес. – Сбежал, – констатировал Кристиан. – Сиди на месте. – Нет уж, я с тобой, – ответила Саша неожиданно спокойно и со странной уверенностью в голосе. – Тут нет ни людей, ни гололёда! – Даже твоей глупости должен быть предел, ты будешь мешаться. Саша нахмурилась и поджала губы – дешевыми оскорблениями ее было не оттолкнуть. Почему она хочет пойти за мной? Ей же должно быть страшно? – Вдруг пригожусь, – как можно беспечнее ответила она, надевая свою куртку и отдавая Кристиану его пальто. Хотя, конечно, она не имела и десятой доли уверенности, звучавшей в ее голосе. Кристиан взглянул на часы и повернулся к девушке: – Держишься за мной, внимательно смотришь по сторонам. Обещай мне выполнять всё, что я велю. Прикажу спрятаться, ты спрячешься. Скажу бежать, побежишь, ясно? – Предельно. Кстати, тебя не смущает, что у него есть настоящее оружие против твоей игрушки с резиновыми пулями? – Они не вполне резиновые, если что. Я их… чуть-чуть модернизировал. – То есть… – Этой штукой можно убить. А теперь замолчи. Кристиан различил впереди ломаные контуры развалин. Около сотни лет назад здесь стояла часовня, а значит, поблизости была покинутая деревня. Лес поднимался, а руины располагались внизу, под холмом впереди. Саша поздно увидела мрачный силуэт пробитого купола с жалобно накренившимся крестом и часть черных, зияющих холодом, окон. Кристиан пошел к часовне. Обернувшись на девушку, он приказал ей молчать. Она повиновалась, хотя, чем ближе они были к развалинам, тем тревожнее ей становилось. Стояла мертвая тишина. Никогда Саша не понимала этого зловещего выражения, а теперь оно пронизывало ее сознание хрустящим льдом в стылом воздухе. Безмолвие затыкало ей уши, и девушка ощущала собственный громкий, гулкий пульс. Она поняла, правда, запоздало, по какой причине Кристиан так уверенно шел к церкви. Ему удалось угадать, что там засады нет. Саша не успела удивиться этому и спросить в очередной раз «Как вы додумались, Холмс?» Кристиан повалил ее в снег, толкая к церкви, а сам сделал два выстрела в сторону леса. После чего резко схватил свою незадачливую и перепуганную помощницу за капюшон куртки, удерживая ее за колонной. Кристиан смотрел в лес, вжавшись в стену церкви. – Он бежит на открытое место, – сдавленно произнесла Саша, чувствуя, что ее тошнит. – Взрывчатка с собой у него может быть? – Не драматизируй, нет у него взрывчатки, – как только Кристиан сказал это, он резко повернул руку с пистолетом чуть в сторону на три часа и выстрелил. Раздался громкий треск ломающейся неподалеку ветки. Затем он помчался вперед, ловко ныряя между деревьями. Саша ринулась за ним, ведь команды «ждать» не последовало. По натуре своей невнимательная, рассеянная и пугливая, девушка не спускала глаз с Кристиана и держалась строго за ним. Она не размышляла, какой в этом смысл, что, конечно, было нехорошо. Боковое зрение она успела натренировать в больнице. Это вместе с постоянным стремлением быть всегда начеку, являлось как бы частью ее натуры. Реагировать правильно Саша, правда, не умела. Только неадекватно. Поэтому сначала боковым зрением она увидела лишь темное пятно, которое могло оказаться и вороной. Однако, панически завопив: – Слева! – она всем весом обрушилась на Фишера, что, разумеется, не являлось верным действием. Но в ту же секунду раздался единственный выстрел. Саша лежала на спине детектива, впиваясь тонкими пальцами в жесткую ткань пальто на его плечах и смотрела, как одна рука Кристиана направилась влево. Он умел реагировать верно. Темное пятно оказалось убийцей, но теперь оно бежало прочь, оставляя за собой глубокие, неровные следы. Кристиан вскочил на ноги и уверенно понесся вперед, но неожиданно остановился. Сначала Саша испугалась – снова стреляться будут? Но царила тишина – неуловимо другая, спокойная. – Держись рядом, – шепнул детектив. Девушка не стала торопиться, когда Кристиан ускорился. Схватившись за бок, тяжело дыша колючим, морозным воздухом, она безнадежно плелась за ним. Видела она уже весьма мутно, как детектив нырнул за невысокий холм. Не в силах больше идти, Саша закрыла глаза и прислонилась спиной к дереву. Ей не хотелось смотреть, но, когда она решилась посмотреть, что происходит, то увидела Кристиана. Он спокойно волок за собой, словно раненого зверя, убийцу. Тогда она впервые внимательно рассмотрела его. Тогда она чётко осознала, зачем всё это время напрашивалась за Кристианом. Она увидела измождённого молодого парня, под глазами которого пролегли глубокие тени. Не человек, а тень человека. Странно, как он находил в себе силы бегать и состязаться с Фишером в стрельбе. «Я не знаю, что он пережил, но это сломало его. Может, когда-то он верил во что-то хорошее, был наивным и добрым парнем, мечтал о чём-то и куда-то стремился, а потом кто-то растоптал его приоритет, его смысл. И на пустом месте взамен не возникло ничего. У меня странное чувство, когда я смотрю ему в глаза. Словно он пережил то же, что и я. Словно и он был заперт в клетке, несправедливо сломан. Только его держали дольше и над ним издевались сильнее. И ничто не смогло перекрыть этой боли. Но зачем Кристиан ловил его?» Она перевела взгляд на Фишера. В глазах детектива, по природе теплых, отражался холодный снег. Теперь он казался ей более пугающим, чем кто-либо. Саша спросила, внутренне не желая услышать ответ: – Ты повезешь его в полицию? – Нет смысла, – безмятежно проронил Кристиан и добавил с неприятным, неуместным пренебрежением: – Видишь ли, Александра, ты прозорлива и должна догадаться, что у меня есть свои методы. «Он – психопат. Его не интересуют улики, преступники и законодательная система. Он – кровожаден. Вопрос: зачем он ловит людей?» – Саша похолодела и встретилась взглядом с переменившимся в лице Фишером. «Быть не может…» И он возник передо мной – величественный, но уродливый, а потому – заклейменный одиночеством. Ведь я знаю, что все дети преисподней таковы. Он смеялся, как шут хохочет от собственной последней пантомимы, а испуганные птицы торопились разлететься, кто куда. Детдомовский ребёнок с мечтой стать великим математиком. Он хотел поступить в Бауманский и, наверное, поступил бы, но его забрала армия. Он не видел в этом ничего трагичного и страшного. Он просто не знал, что там его сломают. Переломят пополам, как бамбуковую тростинку, и тогда из его души наружу хлынет злоба. Мы ходим по улицам среди мертвецов. Мы ходим по улицам, где живут призраки. Нам в глаза улыбнется старик, и мы не увидим, что душа его съедена демоном отчаяния. Мы говорим друг другу: – Привет, как дела? И любим кофе по утрам. А за окнами снуют голодные чудовища, которые жадно глядят нам в спину из отражений – незаметные, тихие, легкие. Он сидел в кругу среди людей на психотерапевтических сеансах и выслушивал историю – одну за другой. Слушал, слушал, ездил на химиотерапию, снова слушал. Спокойный, тихий парень, худенький и безобидный. Невидимка, мимо которого проходят каждый день. Он кричал, но никто не слышал. Мы все кричим, и никто нас не слышит. Ибо мы живем в том месте, где стоны и скрежет зубовный. Я смотрел на демона, а демон смотрел на меня. То, что неминуемо должно произойдет дальше, никто на свете не увидит. И Александра тоже. Взгляд её спрашивал, почти утверждал и обвинял. Я улыбался ей в лицо. Саше сделалось холодно от страха и беспомощности. Ей наивно казалось, что она успела прочитать Кристиана, но она ошиблась и не увидела у него внутри отсутствия контроля, губительных, страшных тенденций. – Мы направимся к дороге. Ты встанешь у обочины, отвернешься от нас, закроешь ладонями уши и покрепче зажмуришься, – безжалостно диктовал Кристиан, не взглянув на замершую помощницу, которая, в свою очередь, внимательно смотрела ему в глаза, словно держалась за рвущийся канат, пытаясь не упасть в пропасть. – Что ты намерен делать? – поинтересовалась она строго и почти властно своим грубоватым, хриплым голосом. – И спросил Господь Каина: «Где брат твой Авель?» – детектив издевательски осклабился. Убийца хранил гордое молчание на теперь уже умиротворенном лице. Он переглянулся с Сашей и сочувственно ей улыбнулся. От этой улыбки что-то мучительно дернулось, как беспомощная рыба на льду, в сердце девушки. Да, они оба похожи. Они оба сидели в клетке когда-то, страдали и мечтали о мести – они чувствовали это друг в друге. Саша, не раздумывая, отчаянно шагнула к Кристиану, но он быстро направил на нее оружие: – Ты веришь, что на сей раз я не промахнусь? – Не делай этого… Пожалуйста. Я буду с тобой работать, слышишь? – Закрой рот, – ответил Фишер так отчётливо и холодно, что Саша повиновалась, ненавидя себя за беспомощность и слабость. Она, сощурившись и без страха, смотрела на пистолет. «Если я пойду прямо за ним, он меня просто убьёт». Кристиан медленно потащил беспомощную жертву к дороге. Снова на его лице проявилось выражение жадной решимости, ревностной хватки хищника. Саша смогла заставить себя двигаться только после того, как Фишер исчез со своей жертвой среди деревьев. Выжимая из своих уставших, ослабевших ног последнюю скорость передвижения, она не могла угнаться за Фишером. Когда он достиг дороги, она невольно остановилась, глотая будто раскаленным горлом, колючий, недобрый воздух. Крупные, мягкие хлопья снега начали медленно падать вниз. Ее сильно знобило и трясло. Голова горела и взрывалась болью. Саша всегда плохо регистрировала сигналы своего тела – это являлось плюсом в моменты ее истязаний, но теперь это сыграло с ней злую шутку. «Я должна спасти его. Быстрее, шевелись же!» Но еще до того, как она смогла добраться до дороги, организм счел лимит физических и эмоциональных переживаний достаточным и нокаутировал сознание Саши. Она упала в обморок.