Часть 21 из 57 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он послушно следовал ее безумным поворотам и остановился только тогда, когда перед ним из тумана выросла черная городская стена. Позади нее громоздились покосившиеся башни. Деревянные створки ворот прогнили и криво висели на ржавых петлях.
Атрей вошел в этот город.
•
На чердаке становилось все холоднее. Бастиан начал дрожать.
А вдруг он заболеет — что тогда? Он мог, к примеру, подхватить воспаление легких, как это было с Вилли, мальчиком из их класса. И тогда он умрет здесь, на чердаке, один, и никто не придет спасти его.
Сейчас он бы даже обрадовался, если б отец разыскал его здесь.
Но самому отправиться домой — нет, уж лучше умереть!
Он накинул на себя все оставшиеся одеяла, подоткнул их со всех сторон и постепенно согрелся.
Глава IX
ГОРОД ПРИЗРАКОВ
знемогая от усталости, дракон Фухур летал над ревущими морскими валами, и голос его разносился, как гул бронзового колокола:
— Атрей! Где ты? Атрей!
Четыре Ветра давно уже покончили со своей битвой. Возможно, они собирались продолжить спор, который ведется у них с незапамятных времен, где-нибудь в другом месте. Непостоянство Ветров беспредельно. Они мгновенно забывают все, что с ними происходит. И уж, конечно, из их памяти совершенно выдуло всякое воспоминание о белом драконе и его маленьком наезднике.
Когда Атрей упал в пучину, Фухур ринулся за ним, чтобы подхватить на лету, но вихрь унес дракона ввысь, далеко от того места. Когда он вернулся, Четыре Ветра бесновались уже с другой стороны моря. Фухур отчаянно пытался определить, куда упал Атрей, но даже везучему дракону не под силу найти в кипящем море ту крохотную точку, где тело коснулось воды, — даже если Атрей все еще на поверхности, а ведь он мог и утонуть.
Но Фухур не хотел сдаваться. Он поднимался вверх, чтобы дальше видеть, снова спускался к волнам, все расширяя круги, и не переставал звать Атрея.
Он ведь был везучий дракон, и ничто не могло развеять его веры в то, что все кончится хорошо.
— Атрей! — звенело над ревом волн. — Атрей, где ты?
Атрей шел по вымершим улицам покинутого города. Вид этого города был удручающ. В таких домах могли жить только привидения. Над улицами и переулками, такими же кривыми, как всё в этой стране, висели нити чудовищной паутины; запах мертвечины поднимался из подвалов и пустых колодцев.
Атрей шел не таясь. Ни в домах, ни на улицах не было ни малейшего шевеления. В некоторые дома он заглядывал, но находил там только рассыпавшуюся мебель, рваные занавески, разбитую посуду и осколки стекла. На одном из столов осталась недоеденная пища — несколько тарелок с черным супом и липкие куски, которые были когда-то хлебом. Он попробовал, вкус был отвратительный, но уж очень хотелось есть. В известном смысле он угодил сюда по справедливости: тут все соответствовало ему, утратившему всякую надежду.
•
Бастиан совсем ослаб от голода.
Именно в такой неподходящий момент ему вспомнился яблочный рулет, который пекла фрау Анна. То был лучший в мире яблочный рулет.
Фрау Анна приходила три раза в неделю, она помогала отцу, приводила в порядок домашнее хозяйство и что-нибудь готовила. Это была веселая женщина, но даже ей редко удавалось вызвать у отца улыбку. Но все же, когда она приходила, в доме становилось хоть немного веселее.
У Фрау Анны была дочка Криста, на три года младше Бастиана, с чудесными белокурыми волосами. Раньше фрау Анна почти всегда приводила девочку, с собой. Бастиан часами рассказывал ей свои истории, она сидела тихо, как мышка, и слушала, с восхищением глядя на Бастиана.
Но год назад фрау Анна отдала девочку в школу-интернат, Бастиан не мог ей этого простить, его не убеждали заверения, что для Кристы так будет лучше. И все же против ее яблочного рулета он устоять не мог.
Интересно, сколько может человек не есть? Три дня? Два? Может, уже через сутки начинаются галлюцинации? Бастиан посчитал на пальцах — оказалось, он пробыл здесь часов десять. Хоть бы у него был еще один бутерброд или яблоко!
В мерцающем свете свечей стеклянные глаза лисицы, совы и громадного орла казались живыми. Чучела отбрасывали на стены чердака огромные колеблющиеся тени.
Башенные часы пробили семь раз.
•
Атрей снова вышел на улицу и бесцельно побрел по городу. Он проходил кварталами, где все домики были маленькие и кривые, и кварталами из многоэтажных дворцов со скульптурными фасадами. Но скульптуры эти изображали либо скелеты, либо иную нечисть.
Вдруг он замер: где-то поблизости раздался хриплый вой, звучавший так безутешно, что у Атрея дрогнуло сердце. Громкая эта жалоба длилась и длилась, многократным эхом отражаясь от стен все более удаленных домов. Это напоминало вой рассеянной стаи волков.
Атрей пошел на звук, пробрался в какие-то узкие ворота и попал в тесный мрачный дворик. Миновал еще одну арку и наконец очутился на сыром и грязном заднем дворе. Там, прикованный цепью к стене, лежал громадный, полудохлый от голода вервольф — волк-оборотень. Под его всклокоченной шкурой можно было пересчитать ребра, позвонки хребта торчали, как зубья пилы, и язык свисал из пасти.
Завидев Атрея, вервольф поднял могучую голову. В его глазах загорелись зеленые огоньки. Он потянул носом, будто пытаясь что-то припомнить. Его взволновал давно забытый запах. Но, так и не вспомнив, он снова опустил голову на землю и тихо прорычал:
— Уходи прочь! Дай мне спокойно издохнуть.
— Я услышал твой зов и пришел, — так же тихо ответил Атрей.
— Я никого не звал. Это был мой предсмертный стон.
— Кто ты? — Атрей подошел на шаг ближе.
— Я Гморк, вервольф.
— Почему ты прикован здесь?
— Они забыли меня, удирая.
— Кто — они?
— Те, кто посадил меня на цепь.
— Куда же они ушли?
Гморк не ответил. Он глядел на Атрея из-под прикрытых век, подстерегая каждое его движение. Вместо ответа он спросил:
— Ты нездешний, пришелец. Что ты здесь ищешь?
— Я не знаю, — Атрей опустил голову. — Как называется этот город?
— Это столица самого знаменитого края Фантазии, город Призраков. — Гморк не спускал с мальчика взгляда, удивляясь, что тот совсем не испытывает страха перед ним. — А ты кто такой?
— Теперь уже никто, — ответил Атрей, подумав.
— Что это значит?
— Это значит, у меня было дело, а теперь его нет. Поэтому я никто.
Вервольф слегка оскалился, что могло означать улыбку. Он знал толк в самых мрачнейших существах и исчадиях ночи и понимал, что имеет перед собой в некотором роде равного партнера.
— Что ж, — хрипло сказал он. — Кто услышал мой вой? Никто. Кто пришел ко мне? Никто. Кто говорит со мной в мой последний час? Никто. Все верно, так и должно быть.
Атрей кивнул. Потом спросил:
— Может ли Никто освободить тебя от твоей цепи?
В глазах вервольфа разгорелся зеленый огонь. Он стал учащенно дышать и скалиться.
— Ты что, действительно сделал бы это? — выдавил он из себя. — Ты мог бы освободить голодного вервольфа? Разве ты не знаешь, что это такое? Кто может быть уверен в своей безопасности рядом со мной? Никто.
book-ads2