Зина отрицательно покачала головой и начала быстро спускаться по лестнице. Глава 12 Два небольших старых домика на окраине города составляли подшефное хозяйство Зинаиды, а именно бывшую станцию юннатов. Улица, где располагалась станция, была тупиковая. На ней не было ни жилых домов, ни магазинов, только какие-то заводские помещения, склады. Штат сотрудников станции был минимален, фактически работая на голом энтузиазме. Сторож — одинокий пенсионер дядя Толя, уборщица — бывшая учительница биологии, она же садовод-любитель и главный эксперт по растительности Софья Зурабовна, также находившаяся очень давно на заслуженной пенсии. Да в прошлом спившийся врач-ветеринар, которого Зинаида буквально подобрала на улице и приютила на станции. Как ни странно, но Николай Федорович бросил свою пагубную привычку, которая довела его до состояния бомжа. И вот уже пять лет Николай Федорович исправно выполнял свои профессиональные обязанности, оказавшись очень даже неплохим специалистом в своей области. Жил Николай Федорович поначалу на самой станции юннатов, затем, не без помощи Зинаиды, ему была приобретена комната, и ветеринар снова обрел свое жилье. За все это он был безумно благодарен Зине и всему небольшому коллективу. Иногда ветеринар подменял сторожа дядю Толю, ночуя на станции. Зина прошла по пустынной улице, звонко стуча каблуками, и остановилась у входной двери дома с высоким забором, который фактически было невозможно перелезть. Она нажала на кнопку звонка и стала ждать, пока ей откроют. В этот день как раз ветеринар и подменял дядю Толю, именно он открыл Зинаиде дверь. По его лицу было видно, что он крайне удивлен. — Зинаида Евгеньевна? — Николай Федорович, у меня в доме тру… то есть хаос, и я приехала сюда, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок. Не возражаете? — Я? Да разве же это дело, вам ночевать с животными? Дорогая Зинаида Евгеньевна, я сейчас же отвезу вас к себе домой, и спокойно там выспитесь, — забеспокоился ветеринар. — Нет, Николай Федорович, я не хочу вас утруждать. — Вы совершенно не утруждаете меня! — искренне приложил руки к сердцу ветеринар. Это был мужчина лет сорока пяти, с крепкой фигурой и мужественным лицом, хотя и покрытым морщинами. — И все-таки я считаю, что четырех комнат в нашем домике для сотрудников достаточно, чтобы мы с вами в них разместились, — настаивала Зинаида. Николай Федорович стоял, как скала. — Зинаида… э… там не прибрано, я не ожидал… — скосил глаза в сторону Николай Федорович. Зина почувствовала легкое беспокойство и раздражение. — Я не поняла… я не могу войти? — прямо в лоб спросила его Зинаида, так как не любила ходить вокруг да около. — Конечно, можете! — даже испугался этого вопроса врач-ветеринар. — Только одну минутку подождите? Секундочку! Умоляю, Зинаидочка! Это… Евгеньевна! Я, как говорится, грязные носки хоть соберу… — резко сказал Николай Федорович и захлопнул перед ней дверь. Она несколько оторопела от такого приема, но ей ничего не оставалось, как ждать у запертой двери. «Идиотская ситуация… хорошо, что никто не видит», — подумала Зина, нервно осматриваясь. Конечно, сразу же пришли на ум мысли о том, что ветеринар что-то скрывает. Но Зина знала Николая Федоровича уже пять лет и гнала все дурные мысли из головы. Зине показалось, что прошла вечность, прежде чем ветеринар открыл дверь и с извиняющейся улыбкой пригласил ее войти. Зинаида вступила на территорию станции юннатов и кинула быстрый взгляд по сторонам. Ничто не нарушало вечернего спокойствия… ухоженные грядки с рассадой, легкое колыхание полиэтилена теплиц и шелест листвы… «Конечно же, Николай Федорович здесь один, что за бредовые мысли вечно лезут мне в голову? Просто он, как мужчина, устроил здесь форменный беспорядок и испугался, что я буду ругаться и не разрешу подменять ему дядю Толю», — решила для себя Зинаида и вздохнула с облегчением. — Вовремя вы к нам, — семенил следом Николай Федорович, — погода портится, к грозе… — Животные в порядке? — Обижаете, Зинаида Евгеньевна, все накормленные, все вымыто… Правда, как всегда перед грозой, некоторые волнуются и прячутся в норы и дальние углы. — Понятно. — Зинаида поднялась по ступенькам в отдельно стоящий домик и прошла в комнату сторожа дяди Толи, единственную с телевизором. В ней в данный момент и обитал Николай Федорович. Молниеносно осмотрела она все прищуренными, близорукими глазами и поняла, что видимых следов преступления здесь не наблюдается. — Чайку? Телевизор? — суетился Николай Федорович. — Нет, спасибо… Я приму душ, и спать, очень устала, — прошла мимо него Зинаида. — Не буду мешать! Если что… — Я обязательно обращусь, — не поворачиваясь к нему лицом, ответила Зинаида и закрыла за собой дверь. Стоя под упругими, колючими, словно иголки, струями прохладного душа, Зинаида не могла успокоиться и расслабиться. Смутные, расплывчатые мысли не давали ей покоя. Перед глазами Зинаиды всплыла помятая кровать Николая Федоровича. Все вроде ничего, человек спал, но почему на кровати лежали две подушки и обе были смяты? На столе стояла одна чашка с чаем, тоже ничего подозрительного, попил чая, перед тем как лечь спать. Но почему тогда вторая такая же чашка валялась в раковине, обильно усыпанной темно-коричневой заваркой? У Николая Федоровича работал телевизор, точнее, был включен старенький видеомагнитофон, но Николай Федорович, перед тем как впустить Зину, прервал просмотр, значит, Зинаиде не понравилось бы то, что она там увидела бы. «Может, я накручиваю себя? — думала Зина, растирая свое тело стареньким, но чистым полотенцем. — Даже если у Николая Федоровича кто-то и был, какое мое дело? Но почему он заметал следы и, самое главное, — куда он спрятал даму? И зачем он ее спрятал? Пусть я бы и не одобрила шашни на рабочем месте, но уж выгонять человека тоже не стала бы. Нет, наверное, она ушла раньше, а сейчас Николай просто ликвидировал следы ее присутствия, иначе бы мы обязательно столкнулись», — решила Зина, натягивая на слегка влажное тело футболку и джинсы, которые всегда были здесь, на станции, и в которые она переодевалась, проводя занятия с детьми. Зина скрутила влажные волосы в жгутик и подколола заколкой. Она вышла из ванной и сразу же пошла в дальнюю комнату, в которой можно было отдохнуть. Именно там она и застала Николая Федоровича сидящим на небольшом диванчике, закинув ногу за ногу. Зинаида не смогла скрыть гримасу разочарования, она хотела остаться одна. — Я принес вам… тебе… чайку, — улыбнулся он. — Спасибо, конечно, но я уже говорила, что не хочу, — сухо ответила Зина, чувствуя себя очень неуютно под его оценивающим взглядом. — А я бы все-таки хотел, чтобы ты после душа попила чайку, — настаивал Николай Федорович. — Почему вы перешли на «ты»? — удивилась Зинаида. — Мы работаем вместе пять лет, ты столько сделала для меня… — Да, но я не давала повода сокращать дистанцию, — ответила Зина, внезапно понимая причину его такого необычного поведения. Николай Федорович был выпивши. Зина вовремя взяла себя в руки, вспомнив, что выяснять отношения с пьяным мужчиной — дело неблагодарное. Надо дождаться утра и высказать ему все, что она о нем думает. — Николай Федорович, я хочу отдохнуть! — сказала она, открывая дверь и давая ему понять, что его присутствие здесь излишне. — Да… да… уже ухожу, — криво улыбаясь, проскользнул мимо нее ветеринар. Зина закрыла хлипкую дверь и заперлась на не менее хлипкий крючок. Комната была небольшая, квадратной формы и по обстановке напоминала сельскую избу. Стены, обитые фанерой и обклеенные дешевыми обоями в мелкий цветочек. Пол из покрашенных в коричневый цвет досок, грубо сколоченный и нещадно скрипящий при ходьбе. Узкая железная кровать, небольшой диванчик, стол, накрытый белой кружевной скатертью, деревянная скамейка и несколько икон, висящих на стенах. На скатерти стояла большая чашка с горячим чаем, а в окно дул все усиливающийся ветер, надувая ситцевые занавески в тон обоев. Зинаида подошла к окошку и захлопнула его. На улице уже накрапывал дождь, небо затянуло темными, густыми тучами. Как назло, несмотря на сильную усталость, спать Зинаиде совершенно не хотелось. Она впала в какое-то идиотское бодрствование, гоня от себя мысль, что она попросту боится выпившего и странно ведущего себя Николая Федоровича. «Вышибить эту дверь может даже женщина, если она поднатужится, — думала Зинаида, — вдруг Николай Федорович сейчас примет на грудь еще, посмотрит по видео что-нибудь «погорячее» да и полезет ко мне? Эх, лучше бы его дама оставалась с ним». — Зине, лежащей на кровати поверх покрывала в одежде, мерещились шаги за дверью, и от этого замирало сердце, но то были всего лишь завывание ветра да стук веток по стеклу. Вскоре раздались раскаты грома, сверкали молнии за окном. Потом к этим звукам разгневанной природы присоединились завывания волчицы Жульки в их питомнике. Зина отвернулась к стенке и закрыла уши руками, но этот пронзительный вой проникал в каждую клеточку ее мозга. Этого волчонка нашли ее воспитанники при очередном походе в лес за редкими видами мха. Бедный маленький волчонок попал в капкан и находился на грани жизни и смерти. Только благодаря стараниям ветеринара, всех сотрудников станции и ребятишек, их подопечных, этот волчонок выжил, правда, на трех лапах. Выпускать Жульку на волю было категорически нельзя, она бы пропала, поэтому и осталась жить у них. Жулька была очень ласковая и приветливая. Ее любили все дети. Днем Жулька спокойно бегала по территории станции, а на ночь ее запирали в специально обустроенной клетке. Обычно волчица вела себя спокойно, но эта гроза явно подействовала на нее негативно. Зина не могла больше этого терпеть и не понимала, почему Николай Федорович не поинтересуется, что произошло, и не прекратит этот душераздирающий вой. Она поворочалась немного и решила сходить к бедной Жульке и успокоить ее. Зина осторожно откинула крючок и выглянула наружу. Коридор был темным, наверное, Николай Федорович лег спать. Она, стараясь не шуметь, двинулась по коридору к выходу, но пол нещадно скрипел при каждом ее шаге. Зина подождала очередного раската грома и совершила большую перебежку к выходу. Когда Зинаида проходила мимо приоткрытой двери в комнату ветеринара, она не могла не заметить его спящим в кресле. Зинаида почувствовала себя уже свободнее и дернула входную дверь. Она оказалась закрытой, и это ей очень не понравилось. Зинаида отодвинула задвижку и снова подергала дверь. Она была заперта на ключ, и ключа этого рядом не наблюдалось. Зинаида выругалась про себя и опять подошла к комнате, где спал Николай Федорович. Не было здесь крючочков для ключей, не лежали они и на видном месте. Зина даже рассердилась. «Какого черта он запер дверь на ключ? Как мне выйти? Мне это не нравится! Искать ключи в его карманах чревато последствиями. Что вообще происходит? Словно шпионский фильм». Зина, не стесняясь уже скрипа половиц, вернулась к себе в комнату и села на кровать. Нет, положение невольной пленницы ее не устраивало, и Зина метнулась к окну. С большим трудом она открыла отсыревшую раму и вылезла в окно. Почти сразу же Зина промокла насквозь и побежала по размытой дорожке мимо грядок к длинному дому, где обитали животные. Когда-то давно эта окраина Москвы еще находилась за городской чертой, и здесь жил какой-то помещик, любивший разводить лошадей. Потом его дом снесли, а конюшня и сторожка остались, использовались как жилье для рабочих с фабрики и как складские помещения. Затем в этом доме расположились питомцы станции юннатов и садовый инвентарь. Волчица не переставала выть. Хлюпая по лужицам, Зина подбежала к входной двери и провела рукой по косяку сверху. Именно там всегда лежал запасной ключ от помещения. На этот раз Зинаиде повезло, и ее руки нащупали скользкий металлический ключ, и дверь была благополучно открыта. — Иду! Иду! Иду! — проговорила Зинаида в пустоту, чтобы Жулька услышала ее. В нос ударил специфический запах навоза, какой-то еды, шерсти, затхлости и сырости. Помещение было крайне старым и уже давно требовало капитального ремонта. Зинаида нащупала выключатель, и помещение залил слабый электрический свет. Зинаида двинулась по длинному коридору, поделенному на отсеки, к клетке с волчицей. Зверьки, почуяв ее, забеспокоились и обрадовались. Зина подошла к клетке с Жулькой и включила местный свет. Жулька сидела у пустой миски и выла, но при этом приветственно махала серым хвостом. Зина открыла клетку. — Ну, что такое? Что за странные звуки ты издаешь? Что за непорядок? Чего тебе не хватает? — спросила Зина. Жулька прекратила выть, вышла из клетки и ткнулась колючей мордой в ноги Зины. Она ласково потрепала ее за ухом. — Ну, что такое? Хочешь кушать? Волчица подняла голову и внимательно посмотрела в лицо Зинаиде. Слово «кушать» она понимала очень хорошо. — Ладно, иди в клетку, иди на место, я сейчас приду, — потрепала ее по загривку Зинаида, а когда Жулька исполнила ее команду, задвинула за ней задвижку и пошла в сторону кухни, попутно здороваясь со всеми животными станции юннатов. У Зины складывалось впечатление, что животные не столько рады ее появлению, сколько были элементарно голодны. «Что происходит с Николаем? Сейчас с ним разговаривать бесполезно, но завтра я выясню все и проверю корма», — решила Зинаида, как всегда принципиальная и бескомпромиссная. Кухня находилась в самом конце здания. Корма аккуратно лежали на стеллажах. То, что должно было храниться на холоде, хранилось в трех стареньких морозильных камерах и одном большом, современном холодильнике, купленном для своего любимого хобби самой Зиной. Тут же были и микроволновка, и установка с чистой питьевой водой. Зинаида решила порадовать всеобщую любимицу куском говядины на косточке чуть-чуть с душком, что очень любят волки. Такое мясо всегда хранилось не в морозильной камере, а просто на полке холодильника. Зинаида распахнула холодильник и чуть не закричала от неожиданности и ужаса. Две нижних полки из холодильника были вынуты, и там, свернувшись калачиком, сидела девочка и испуганно хлопала огромными глазищами. Губы у нее уже посинели, а голые, поджатые к груди ноги были в мурашках. Зинаида даже не сразу ее узнала, а когда узнала, удивлению ее не было предела. — Маша?! Господи! Что ты здесь делаешь?! Маша Нефедова была одной из девочек, регулярно посещавших занятия на станции юннатов. Девочка с детства мечтала стать ветеринаром, и у нее для этого были все данные. Она очень любила возиться с животными, но не отказывалась ухаживать и за растениями, не пропускала занятий и отличалась особым прилежанием. Также Зинаида знала, что Маша из неблагополучной семьи и старалась ее выделить и помочь ей несколько больше, чем другим детям. Маша напоминала ей ее саму, неприкаянную и никому не нужную дома. Но увидеть ее в холодильнике было чересчур круто даже для Зинаиды. — Машенька, что ты тут делаешь? Ты же вся замерзла, вылезай немедленно! — крикнула Зинаида. — Отстаньте от меня! — грубо ответила девочка, сверкнув злыми глазами из-под пушистой челки светло-пепельного цвета, удачно гармонировавшей с ее большими, всегда грустными зелеными глазами. Обычно Маша была более приветливой и общительной. «На нее что, тоже повлияла гроза?» — мелькнула мысль у Зины.