В этом месте Як приказал ему закрыть рот и не портить всем хорошее настроение. Приказ был сразу выполнен: Богдан бросил вилку на стол и ушёл. Дальше беседа не клеилась и ужин сам собой закончился. Справившись с желе, мы с Алё вышли на палубу. – Ну что? Всё как прежде? Или как? – спросила она, икнув. – Или как, – ответила я и поплелась к Инне и Марии, очень надеясь, что они меня не выгонят. «Галактика», 24 августа, 6:10 Ура, наконец-то утро! Ноги болят ужасно, спина тоже. Интересно, из-за чего: из-за ныряния, забега по пляжу или из-за этого дурацкого матраса? Ладно, нечего жаловаться. Спасибо, что приютили. Могли честно сказать, что мест нет. Папа прав, Инна и правда золото. Выслушав мою просьбу о ночёвке, она молча принесла надувной матрас и, перед тем как положить его на пол, поинтересовалась: – Такой вариант устраивает? Конечно, я согласилась. Спать на матрасе было ужасно неудобно: он противно скрипел, я постоянно соскальзывала, простыня сбивалась комком – матрасный заплыв я бы точно не выиграла, – но выбора у меня не было, возвращаться к Алё не хотелось. Крепко заснуть и забыть про самолёт-призрак и одинокого белого голубя мешал не только матрас, но и орущая на палубе музыка: Сеня-Баян пел так, что дрожали стены. Прогноз папы не сбылся, в Кушадасах его не списали. Он, конечно, шумный, наглый, всегда опаздывает, но таких концертов, какой сегодня дала я, не устраивает. На самом деле после этих позорных забегов-побегов надо списать на берег меня. Только бы папа ничего не узнал. Надеюсь, Алексей сдержит слово. «Галактика», 24 августа, 7:25 Через пару часов заходим в Ираклион – столицу острова Крит! Только, кажется, его я не увижу, потому что выходить в город Инна строго запретила. Пока я пыталась понять, что такого случилось за утро и почему она так резко изменилась, – она же не папа, который ничего не разрешает, – секрет раскрылся сам собой. Инна, в сотый раз напомнив, что сегодня площадка для выгула – это территория порта, и то не вся, а только причал «Галактики», вдруг пробормотала, что по возвращении домой надо обязательно проверить сердце, и посмотрела на меня точно так же, как смотрела Элен, когда в лодке проверяла, дышу я или нет, – тревожно и испуганно. Что ж. Алексей слово сдержал – папа про подводный обморок ничего не знает. Больше никого в моём стоп-листе не было. Попросить ничего не говорить не только папе, а всем на свете родственникам и золотым людям я не догадалась. Эх, теперь Инна каждый вздох будет контролировать. «Галактика», 24 августа, 8:40 Фотограф бесит. От него никуда не спрятаться. Он вообще спит? На охоте и утром, и ночью. На пятый день вообще-то можно уже понять, что папа мои фотографии не покупает, но я постоянно нахожу себя на фотостене у бассейна. Интересно, что он делает с непроданными снимками? Рвёт? Режет на мелкие кусочки? Может, он псих и у него дома вместо обоев картинки с зевающими и жующими людьми? Надо к нему присмотреться. «Галактика», 24 августа, 15:30 Кто главный на Крите? Конечно, Минотавр – прожорливый быкоголовый монстр, прятавшийся в страшно запутанном лабиринте. Там он скрывался не от дикой жары, а в ожидании жертвы, которая непременно должна быть молода и очень красива – обычных людей Минотавр почему-то не ел. Так продолжалось много лет, пока это безобразие не прекратил храбрый Тесей: он и чудище победил, и из лабиринта выбрался. Правда, не сам, а с помощью клубка ниток, который ему предусмотрительно дала его подружка Ариадна. Жуткий Минотавр якобы обитал в Кносском дворце, куда от «Галактики» отправились аж пять автобусов. Ещё был вариант поехать в Критский Аквариум или в пещеру Зевса – туда, кстати, поехали Зубаревы. Да, Зевс тоже родился здесь. Ничего удивительного: мы же в Греции! Меня же ждал порт. Я, конечно, помнила, что это мой максимум, но вышло по-другому. Портовые ворота вывели к тихому переулку с единственным магазинчиком, хозяин которого дремал на табуретке. Мысленно пообещав Инне дойти до последнего дома и сразу вернуться, я осторожно пошла вперёд, даже не догадываясь, что за углом меня подхватит пёстрая шумная толпа и понесёт неизвестно куда. Кое-как выбравшись, я огляделась. Судя по обстановке, меня вынесло на какой-то автовокзал. На одном из автобусов красовалась табличка KHOZZ – понятно, что это означало: на нём можно было доехать до дворца Минотавра! Если верить расписанию, автобус отходил каждые полчаса. Я прикинула: тридцать минут туда, примерно часик там, тридцать обратно – опоздание на борт просто невозможно. Так что можно ехать – никто не заметит! «Галактика», 24 августа, 16:00 Автобус оказался удобным, а путь недолгим. Прохлада, мягкое сиденье, виды из окна – всё было супер. Восторг и страх перемешались, превратившись в странное щекотание где-то под рёбрами. Рядом не было ни родных, ни друзей, ни знакомых, но теперь это радовало, а не огорчало, как вчера. Хотелось кричать: наконец-то я одна! Счастье есть! Свобода существует! Никакого дворца, к сожалению, не осталось – только живописные развалины. Хотя чему удивляться: прошло почти четыре тысячи лет! Но гид группы, к которой я бессовестно пристроилась, оказалась настоящей волшебницей. Когда она говорила, камни, ступеньки, ямы и осколки превращались в широкие площади, оживлённые дворы и просторные залы – даже папа так не рассказывает! Но если про дворец всё более-менее понятно, то знаменитый лабиринт так и остался загадкой. Никто толком не знает, где он: то ли на территории дворца, то ли в море, а может, в горах – или только в мифах. В общем, потерялся. Я его понимаю. «Галактика», 24 августа, 17:15 На обратном пути пробежалась по рынку. Зачем-то купила оливковое мыло – ну надо же было хоть что-то купить! Продавец показал, что мыло отличное: сначала он старательно «намылил» себя, затем соседа, продающего корзинки с ракушками, потом двух прохожих. Но и этого ему было мало – в конце своего концерта он начал натирать сонного ослика. Упаковка противно шуршала по его затёртому коврику, но ослику было всё равно. Рекламировать мыло у него получалось так себе. Может, просто честный. Ок, дома проверим, чудо это мыло или не совсем. Хотя… лучше я его Гале подарю. Но она, скорее всего, скажет, что оно плохо пахнет, – простое «спасибо» не про неё. Если подарок не понравится, она молчать не будет, обязательно прокомментирует – нет чтоб сразу забыть или просто выкинуть. Но мы не обижаемся: ну такая она, что поделать. За мыло я заплатила, а вот огромный жёлтый персик достался бесплатно за то, что я поймала дыню, которая вывалилась из кучи и покатилась между рядов – ну, такой базарный боулинг. Жаль, что продавец фруктов не наградил меня килограммом черешни, но я не бабушка, я подарки не обсуждаю. Итак, на борт «Галактики» я зашла с бруском мыла, персиком и примерно десятком греческих слов. Рынок – какая-то ускоренная школа, где за полчаса легко научишься главному: здороваться, прощаться, узнавать цену, соглашаться или отказываться. Какой сегодня отличный день! Давно у меня такого хорошего настроения не было. Выйти, что ли, на главную палубу и заорать «Всем добрый вечер! Всем калиспера!» Или не стоит? «Галактика», 24 августа, 19:10 Калиспера быстро перестал быть добрым. По крайней мере, для вернувшихся с экскурсии Зубаревых. Як ревел как умирающий Минотавр. Богдан в этой пьесе играл Тесея, потому что смотрел на отца невозмутимо и слегка презрительно. Он и вправду был героем. Во-первых, не ночевал в своей каюте, а провёл ночь в игровом зале «Чёрная дыра». Во-вторых, проворонил сумку с новым шерстяным пледом, которую должен был охранять, пока семья каталась на осликах. Оса предположила, что во всём виноват телефон, от которого Богдан не отрывался. Як в подробности не вдавался, просто орал на весь коридор: – Мать купила овечий плед, а ты его проспал! О-ве-чий! Понимаешь? Про-во-ро-нил! Яка мелко трясло. Да, он был похож на быка. Вспотевшего и раскрасневшегося. Он кричал, что ему это всё надоело, что он никогда никуда ни с кем больше не поедет. Когда Як замолчал, Богдан грустно вздохнул и сказал: – Никогда не думал, что из-за какого-то одеяла можно сойти с ума. – Да не в одеяле дело. А в от-но-ше-ни-и! Тебе на семью плевать. Ладно, бесполезно всё это. Домой вернёмся, я тебе устрою. Больше с тобой никто нянчиться не будет. Понял? Это были последние слова Минотавра. Он умер, а жизнь продолжилась. – Во сколько ужин? Чего ждём? – обратился Як к притихшему семейству. Его глаза уже не были красными от крови. И рога куда-то пропали. Волшебство. Или, по-древнегречески, – магия. «Галактика», 24 августа, 19:40 Договориться о ночёвке пока не получилось – Инны нигде нет. Сходила к папе на вахту, но яснее не стало. В машинном отделении все при деле. Сосредоточенны и серьёзны. Здесь в лото не играют, танцы не разучивают, викторины не разгадывают. Дел много. Надо следить за режимом работы двигателя, панелью приборов с кучей датчиков давления и температуры. Упустишь – стоп «Галактика»! Встанем прямо посредине моря. Но до этого лучше не доводить. Это настоящая катастрофа – о, греческое слово! Если остановится главный двигатель, то мало не покажется. Повезёт, если выручит вспомогательный. А если нет? Большой корабль – это не самолёт, который могут спасти крылья, поэтому двигатель – самая важная вещь на свете, и все, кто за него отвечает, то есть механики, какие-то напряжённые. Ещё в машинном страшный грохот, сильно не поговоришь. Орать «Пап, у тебя каюта свободная?» я не стала. Если Инна не найдётся, придётся с позором вернуться к Алё. Посмотрим. Сейчас столовка, в десять шоу, мифы ещё надо дочитать – дел много. Про ночлег лучше не думать. Надеюсь, как-нибудь сам найдётся. «Галактика», 24 августа, 20:55 А здесь ничего, только ветер сильный. Но если одеяло притащить, то можно и на ночь остаться. Не знаю, как спать, но писать удобно – скамейка как стол. Читать тоже – прожектор яркий. Даже слишком. Для чего нужна спасательная шлюпка? Для спасения. Вот я и спасаюсь. Сейчас критическая ситуация? Критическая! Надо спасаться? Надо! Лодку нашла? Нашла! Номер правильный? Да, совпадает с тем, который на карточке. Чужое место не занимаю. Всё чётко, всё по правилам. Жаль, папа не оценит. Нет, всё-таки здесь холодно. Пойду греться. То есть танцевать. «Галактика», 25 августа, 6:05 Фотки из Стамбула и Кносса мама так и не посмотрела. Опять занята. Вертит глобус. Впрочем, мы тоже. «Галактика», 25 августа, 6:20 Не думаю, что Алё решится на окончательное уничтожение журнала, но всё-таки лучше писать, пока она крепко спит, – так надёжней. Большая греческая вечеринка прошла на отлично. Сначала был конкурс на лучшее греческое селфи. Я чуть не прокололась, когда хотела показать снимок из Кносского дворца, но вовремя вспомнила, что я нигде не была, а берегла сердце и ходила туда-сюда по причалу. После конкурса на сцену вышел завёрнутый в простыню древнегреческий учёный (лысый, но с накладной бородой) и стал удивлять зал словами, которые пришли к нам из греческого языка. Их оказалась целая куча: грамматика, гимнастика, символ, энергия, тетрадь, космос, история, алфавит, математика, фантазия, хаос, проблема. Каждое слово зал встречал сумасшедшими аплодисментами, но настоящую овацию, конечно, вызвала галактика – так древние греки называли млечный путь, ведь молоко по-гречески гала. Понятное дело, учёный иногда специально ошибался и между настоящими греческими словами вставлял «утку» или «окно», чтобы зрители дружно смеялись над его ошибкой. Дальше желающие могли научиться танцевать сиртаки – это что-то вроде хоровода, только не простого, а с прыжками и приседаниями. Это развлечение я пропустила – не люблю обниматься с незнакомцами. В конце было самое интересное – игра с очень странным названием «Неящик Пандоры». Те, кому перед круизом вручили мифы Древней Греции, удивлённо приподняли брови, потому что они знали, что на самом деле внутри ящика Пандоры лежали одни беды и неприятности и было бы странно предлагать их ничего не подозревающим туристам. Наверное, поэтому ящик назвали неящиком. Игра заключалась в том, что каждый гость засовывал руку в огромную чёрную коробку и вынимал конверт, в котором могли лежать открытка, купон на скидку в круизном магазине, приглашение на урок танца или что-нибудь ещё. Мне повезло: Непандора пригласила меня в салон красоты «Венера». Алё вытянула открытку с русалкой.