— Ну конечно, — подтвердил Олд Дэт. — Мы с ним старые друзья. К сожалению, я опоздал и не смог встретиться с вами до вашего отъезда, но сеньор Кортесио сказал мне, где вас искать. — В самом деле? Что же он вам сказал? — Что вы переберетесь через Лас-Морас и Рио-Моралес, а затем направитесь через Баию и Табаль в Чиуауа. Но вы несколько отклонились от пути. Могу я знать, почему? — Потому что встретили наших друзей команчей. — Ваших друзей? Мне показалось, что они ваши враги. Белый явно смутился, неопределенно пожал плечами и притворно закашлялся, пытаясь дать понять Олд Дэту, что говорить при всех небезопасно. Но вестмен сделал вид, будто не замечает его ужимок, и продолжал: — Ведь вы встали на сторону Хуареса, а команчи сражаются за Наполеона! Белый не торопился отвечать, казалось, он тщательно взвешивает свои слова. — Вы заблуждаетесь, сеньор, мы тоже поддерживаем французов. — И ведете в Мексику добровольцев из Соединенных Штатов? — Да, но в армию Наполеона. — Ах вот как! Значит, мой друг сеньор Кортесио занялся вербовкой солдат для французской армии? — Ну конечно! — А я-то, старый дурак, думал — в отряды Хуареса. — Ну что вы, как можно! — Благодарю вас за разъяснение. Вы свободны и можете вернуться к своим людям. Лицо добровольца дрогнуло от гнева. Неужели он позволит неизвестному бродяге командовать собой? — Сэр! — воскликнул он с ненавистью в голосе. — Какое право вы имеете приказывать мне? — Разве вам не известно, — с достоинством ответил Олд Дэт, — что у этого костра могут сидеть только вожди? — Мне наплевать на вождей! Я офицер! — Хуареса? — быстро спросил Олд Дэт. — Да! То есть нет, Наполеона. — Ну вот вы и проговорились. Тем более что никакой вы не офицер, раз не умеете хранить тайну при любых обстоятельствах. Нам больше не о чем разговаривать. Возвращайтесь к своим людям. Тот хотел было возразить, но вмешался Белый Бобр и взмахом руки приказал ему удалиться. Скрипнув зубами так, что мы услышали, офицер Хуареса подчинился. — Что теперь скажет мой брат? — обратился вестмен к вождю команчей. — Лицо бледнолицего выдало его, — ответил Белый Бобр. — Но я еще не до конца уверен, что они враги. — Пусть мой краснокожий брат хорошенько подумает. Он уже знает, что бледнолицый побывал в Ла-Гранхе у некоего Кортесио и ведет отряд в Мексику? — Да. Мои уши слышали это. — Значит, он сторонник тех, для кого Кортесио вербует добровольцев. — Да, так оно и есть на самом деле. Однако откуда Белому Бобру знать, для кого тот Кор-те-си собирает воинов, для Хуареса или Наполеона? — не хотел сдаваться вождь. — Посмотри на это, — торжественно произнес Олд Дэт, доставая из кармана паспорт за подписью Хуареса и протягивая его Белому Бобру. — Я и мой молодой друг решили выяснить, кому служит Кортесио, а потому пришли к нему и заявили, что хотели бы воевать на стороне Хуареса. Тот принял нас как друзей и вручил нам эти бумаги. Мой друг может показать тебе такую же. Вождь осторожно принял в свои узловатые руки лист бумаги, повертел ее перед глазами и с усмешкой отозвался: — Белому Бобру незнакомо искусство бледнолицых, он не может заставить говорить бумагу. Но его глаза хорошо видят здесь тотем Хуареса, — и он ткнул грязным ногтем в то место, где стояла печать и подпись президента. — Среди моих врагов есть сын скво команчей и бледнолицего, он умеет говорить с бумагой. Я позову его. На громкий зов из круга команчей выступил молодой воин лицом несколько светлее остальных, подошел к огню, взял из рук вождя паспорт и бегло перевел. Я не понял его слов, но лицо Белого Бобра по мере чтения прояснялось. Краснокожий дочитал до конца, вернул бумагу вождю и, гордый своим умением, удалился. — Мой брат желает увидеть бумагу моего друга? — обратился Олд Дэт к вождю. Тот отрицательно покачал головой. — Теперь Белый Бобр убедился, что бледнолицые обманули его? Верит ли он, что я сказал правду? — Да. Я сейчас же позову на совет вождей и лучших воинов, чтобы решить, как поступить с лжецами. — Ты позволишь мне принять участие в совете? — Нет. Мой брат мудрее многих старейшин, а в бою отважнее многих молодых воинов, но сейчас он уже доказал то, что хотел доказать. Бледнолицые обманули команчей, и команчи сами решат, как наказать их. — Позволь мне задать еще один вопрос. Мне очень важно услышать твой ответ. Почему мой краснокожий брат идет так далеко на юг? Почему он стремится углубиться в эти пустынные горы? — Сначала воины команчей шли на север, но потом им стало известно, что Виннету собрал отряды в южных землях апачей и двинулся к Рио-Кончос, оставив свои стойбища без охраны. Поэтому мы поспешили повернуть к югу, чтобы напасть на них и взять большую добычу. — Виннету двинулся с отрядами к Рио-Кончос? Но что ему там делать? И кто тебе сообщил об этом? Не те ли двое краснокожих, что встретились вам вчера? — Уфф! Вы видели их следы? — Да, в дне пути отсюда. Кто они? — Воины из племени топи, отец и сын. — Они еще в твоем лагере? Я хотел бы поговорить с ними. — Мой брат волен поступать как ему вздумается. — Могу ли поговорить и с теми двоими белыми, которых ты мне отдал? — Мой белый брат свободный человек, а не пленник. Никто не может запретить ему это. — Тогда, может быть, ты мне также разрешишь обойти лагерь? Мы в стране врагов, и я хочу убедиться, что проведу ночь в безопасности. — Белый Бобр не мальчик и знает, как следует вести воинов по тропе войны, Он выставил часовых и выслал вперед разведчиков. Но ты волен поступать как знаешь. Вождь команчей действительно считал старого вестмена своим большим другом и доверял ему, как себе самому, он даже не обиделся на просьбу позволить осмотреть лагерь. Тем временем гонцы побежали созывать старейшин и самых опытных воинов на совет, остальные команчи разошлись и принялись устраиваться на ночлег у своих костров. Обоих Ланге и Сэма тоже посадили к огню и дали им по куску жареной конины. Олд Дэт взял меня под руку и увлек к костру, у которого сидели белые люди. Навстречу нам вышел офицер, с которым недавно так нелюбезно обошелся Олд Дэт, и грубо спросил: — Какого черта вам понадобилось устраивать мне экзамен, да еще в присутствии краснокожих? — Я воздержусь от объяснений, так как чуть позже команчи сами все растолкуют, и, клянусь Богом, очень доходчиво. И не советую вам разговаривать с Олд Дэтом таким тоном. Во-первых, потому что вы конокрады, во-вторых, потому что команчи доверяют мне, а не вам, в-третьих, потому что достаточно одного моего слова, чтобы с вас содрали скальпы. И он с презрением отвернулся от офицера, но остался на месте, чтобы дать мне возможность заняться Гибсоном и Уильямом Олертом. Мошенник и его жертва сидели у того же костра. Олерт показался мне больным и до предела изнуренным: щеки провалились, глаза горели безумным огнем. Казалось, он не замечает, что происходит вокруг. Его пальцы судорожно сжимали карандаш, на коленях лежала мятая четвертушка бумаги. Я понял, что он все еще оставался безвольной игрушкой в руках Гибсона. — Наконец-то мы с вами встретились, мистер Гибсон. Надеюсь, что мы продолжим наше путешествие вместе. Буду рад лично препроводить вас в Нью-Йорк. — Это вы мне, сэр? Но мы с вами не знакомы, — издевательски улыбнулся мерзавец. — Конечно, вам! — Как странно! Вы, кажется, назвали фамилию Гибсон? — Да, именно так я вас назвал. — Но это не мое имя. — Разве это не вы улизнули от меня в Новом Орлеане? — Сэр, вы что-то путаете! — Я знаю, что вы меняете имена, как щеголь перчатки, и мне известно, что в Новом Орлеане вы выдавали себя за Клинтона, а в Ла-Гранхе именовались сеньором Гавиланом. — Меня действительно зовут Гавилан. Что вам угодно? Я повторяю, мы с вами не знакомы, а потому оставьте меня в покое. — Неужели вы меня не узнаете? Даже если это так, я постараюсь, чтобы вы меня запомнили на всю жизнь. Теперь вам от меня не уйти. Представление окончено. Не для того я мчался за вами от самого Нью-Йорка, чтобы выслушивать ваши насмешки. Пойдете со мной туда, куда я вас поведу. — Как бы не так! — А если будете сопротивляться, я привяжу вас к хвосту моего коня. Надеюсь, тогда вы станете сговорчивее. Гибсон вскочил на ноги и выхватил револьвер со словами: