Намерения Эверетта были очевидны. Появись он на месяц раньше, Сигна, не раздумывая, позволила бы ему ухаживать за ней. Именно такого мужа она представляла, когда рисовала в мечтах свою жизнь в высшем обществе. Красивый, богатый и харизматичный. Они владели бы роскошным поместьем, в котором устраивали бы великолепные приемы. А в другие вечера обязательно посещали бы балы, оперу и чайные – и Сигна никогда больше не чувствовала бы себя одинокой. Так почему она не могла заставить себя принять приглашение? – Почему вы не вышли замуж? – внезапно спросила Сигна. Возможно, вопрос прозвучал оскорбительно, и она испытывала удачу, но ей нужен еще толчок. Еще один довод, чтобы убедить себя, что отказ Эверетту не равен вечному одиночеству. Даже если у Марджори не имелось за душой ни гроша, она, без сомнений, привлекла бы внимание достойных мужчин. Она была красавицей. – За вами много ухаживали, – добавила Сигна, – ведь так? – Хотя моя семья не из высшего общества, но родители не были простыми рабочими. А благодаря внешности в молодости за мной ухаживало много поклонников. – Марджори взъерошила мягкую прядь волос и тихо усмехнулась сама себе. – Поэтому да, Сигна, мужчины не давали мне прохода. Так же будет и с вами. Я не стану отговаривать вас от замужества, но не нужно спешить. Принимайте визитные карточки, если пожелаете, но не торопите события с любым мужчиной, встретившимся на вашем пути. Сигне хватило ума, чтобы понять, на что намекала Марджори, и она подумала о прошлой ночи, когда едва не дошла до конца с Ангелом смерти. В книге по этикету отношения с мужчинами сопоставлялись сделке. Словно она, будучи женщиной, должна всегда оставаться безупречной во всем – особенно хранить девственность, – иначе ее сочтут нечистой. Грязной. «Руководство для леди по красоте и этикету» начинало превращаться не в спасительные подсказки, а в досадную помеху. Суровое напоминание, что, поскольку она не может освоить правила – раз они выматывают ее, – она никогда не станет идеальной, даже достаточно хорошей, чтобы заслужить место в высшем обществе. Она задумалась, насколько глупо так люто ненавидеть себя из-за какой-то книжки. Она была лучше, больше этого. – Из всех мужчин вам никто не понравился? – Конечно, Марджори не вышла замуж, но служила гувернанткой. Это хорошая жизнь, но все же. По мнению Сигны, женщина с такой внешностью сама вполне могла быть хозяйкой поместья, подобного Торн-Гров. Марджори присела в кресло. – Напротив, я влюбилась в человека, который никогда не собирался отвечать мне взаимностью. И дорого за это поплатилась. Сигна вспомнила, как Марджори вела себя рядом с Элайджей. Как коснулась его плеча и как свободно разговаривала с ним. – А что с ним случилось? – Я верила, что мы будем вместе до конца жизни, – ответила она. – Но он влюбился в другую женщину, и вскоре они обручились. Я отдала ему всю себя, а он оставил меня, даже ничего не объяснив. – Ее взгляд был отстраненным, словно она вновь переживала те события. – И вы больше никого не встретили? Марджори сложила руки на коленях. – В глазах общества моя репутация рухнула. Родители отказались от меня. Большая удача, что мне удалось найти работу здесь, в Торн-Гров. На свете множество куда более худших мест, где я могла бы закончить. Марджори не сделала ничего плохого, просто влюбилась, но ее сурово осудили. Вышвырнули из общества, словно она сама испорчена и могла заразить окружающих. Словно любовь – это какая-то болезнь. Поступили бы с ней так же? Сделай Сигна одно неправильное движение и также будет отвергнута людьми, которым так отчаянно старалась угодить? И если ответ утвердительный… Действительно ли она дорога им? Можно следовать всем правилам до тех тор, пока разум не онемеет, а воля не исчезнет. Как и раньше притворяться изо дня в день, но чего ради? Чтобы понравиться тем, кто заклеймит ее, как только она оступится? Она положила конверт на туалетный столик. – А мистер Хоторн… он хорошо к вам относится? Марджори встала, улыбаясь. – Очень хорошо, мисс Фэрроу, но хватит обо мне. Вы приняли решение? Сигна посмотрела в зеркало, разглядывая округлившееся лицо и блестящие волосы. Проведенное в Торн-Гров время пошло на пользу, и ее ждали куда более важные дела, чтобы поставить все под угрозу из-за красивого личика. Поэтому она улыбнулась отражению Марджори в зеркале. – Передайте лорду Уэйкфилду, что я увижусь с ним на бал-маскараде в честь Рождества. Глава 31 Днем дорога в библиотеку оказалась вовсе не такой жуткой, как во время ночного визита два дня назад. Сигна преодолела лестницу, шагая через ступеньку, и тихонько открыла две дубовые двери, чтобы не напугать Таддеуса на случай, если он читает. – Таддеус? – позвала она, распахивая двери. – Прости, что прерываю, я хотела поблагодарить тебя за помощь и… Внезапный страх сковал ее, когда она почувствовала запах дыма. Подхватив юбки, она ринулась вперед. Таддеус стоял между полок, которые они обыскивали с Сайлесом. На полу валялись горящие книги. Их только что подожгли, и если немедленно не погасить огонь, он скоро охватит все поместье. – Кто это сделал? Но Таддеус молчал. Он, не отрываясь, смотрел, как любимые книги превращаются в пепел, пламя отражалось в его пустых глазах за очками. Сигна схватилась за живот. Это все ее вина. Всего две ночи назад она стояла тут, улыбаясь и смеясь от радости, что наконец нашла способ помочь кузине. Но кому-то это не понравилось. И этот кто-то, похоже, не хотел оставить ей и шанса обнаружить нечто большее. Нужно было принести воду или позвать на помощь. Сделать хоть что-нибудь. Если потушить огонь сейчас, то можно спасти большую часть книг. Можно спасти библиотеку. Но только Сигна повернулась, чтобы бежать, двери библиотеки с грохотом захлопнулись. Ее охватила паника, когда Таддеус начал кружить вокруг нее. В его взгляде не виделось прежнего дружелюбия. Ни намека на былую улыбку и доброту. Движения стали резкими, в глазах горела злоба; он выглядел таким же переменчивым, как Лилиан в последнюю ночь в саду. – Таддеус, помоги, – взмолилась она охрипшим от дыма голосом. – Мы можем остановить огонь, но ты должен отпустить меня. Его взгляд оставался пустым и отстраненным, и он побрел прямо на нее, словно не слышал слов. Сигна уперла дрожащие руки в бока, пытаясь успокоиться. – Таддеус… Он бросился вперед, кинувшись не на тело, а внутрь него. Невиданный прежде холод сковал легкие, и ее тело застыло, как это бывало от прикосновения Ангела смерти. Но ощущения были совершенно другими, ведь никакая сила не ждала ее. Никакой связи с миром и способностями жнеца. Только лед. Она попыталась моргнуть, но веки не слушались, невозможно было пошевелить пальцем или ногами, застывшими как вкопанные. Она не могла даже дрожать и где-то в глубинах разума осознала, что даже ее мысли начинают размываться. Ангел смерти предупреждал, что духи способны вселяться в людей, но она никогда не думала, что подобное случится с ней. Призрак полностью завладел ею, контролировал все тело и даже разум, и теперь ее мысли стали такими же хаотичными и безумными. Его желания стали ее желаниями. Таддеус хотел бросить в огонь больше книг и спалить Торн-Гров дотла. Но другая часть его осознавала, что помощь возможна. Что если потушить пламя сейчас, не все будет потеряно. За это колебание – крошечное сомнение, зародившееся внутри него, – и ухватилась Сигна. Единственной надеждой на спасение было подтолкнуть его к этой мысли. Медленно вытащить ее из глубин подсознания и внедрить в их общий разум, склонив его в эту сторону. Она тащила и тащила, чувствуя, как только глубже утопает в море его гнева. Она уже не могла отличать свои мысли от мыслей призрака, когда двери библиотеки распахнулись, и в комнату ворвался такой знакомый холод. Никогда прежде Сигна так не радовалась Ангелу смерти и с облегчением наблюдала, как его тени скользят по стенам, собираясь перед ней в силуэт. И только тут заметила расплывающимся зрением, что он протягивает ей руку. Нет. Не ей, а Таддеусу. – Отпусти девушку. – В его голосе не слышалось и намека на прежнюю нежность. Когда Таддеус не ответил, Ангел смерти повторил приказ. Его тихий голос прозвучал злобно и яростно. – Отпусти. Девушку. Сейчас же. И дух наконец повиновался. Сигна упала на колени, дрожа всем телом от неестественного холода так сильно, что даже подумывала броситься в огонь. Таддеус бегал перед жнецом, его взгляд прояснился и стал прежним. – Они ворвались так быстро. Так быстро, что я не смог их остановить. – Кого остановить? – Вопрос прозвучал от Ангела смерти, поскольку Сигна даже не могла пошевелить губами. Таддеуса передернуло. Он схватил книгу со стола, а затем уронил ее, повторяя действие снова и снова. – Я читал. Я читал и ничего не видел. Они ворвались так быстро. Я читал. Читал и ничего не видел. Огонь распространялся все дальше, и у Сигны не было времени сидеть и трястись, не в состоянии пошевелить онемевшими конечностями. Она неуверенно шагнула вперед, и тени подхватили ее. Затем еще шаг и еще, а потом вернулись обратно, когда Сигна уже самостоятельно двинулась к двери так быстро, как только позволяло сейчас ее тело. – Что ты с ним сделаешь? – прошептала она дрожащими губами, бросая на них взгляд через плечо. Его тени накрыли пол подобно одеялу, словно он каким-то образом мог остановить пламя. – Я уже говорил тебе, что не забираю духов против их воли. – Комната погрузилась во тьму. И голос Ангела смерти раздался у нее в голове. – А теперь поспеши, Сигна. Приведи помощь! Ее нашел Элайджа. Он вылетел из комнаты Блайт, охваченный паникой, когда Сигна рассказала о пожаре. Вместе с Уориком они бросились в библиотеку, собирая слуг для борьбы с огнем. Сигна не знала, посылали ли за ним или он сам прибежал на помощь, но несколько мгновений спустя перед ней возник Сайлес. – Что произошло? – спросил он, положив руку ей на плечо, и повел подальше от суматохи в ее покои. Первое время она не могла ответить. Хотя большая часть библиотеки еще оставалась целой, перед глазами Сигны стоял Таддеус, наблюдавший, как сгорает смысл его жизни. Столько книг пропало просто так. Но все же лучше было потерять книги, чем лишиться жизней. Что случилось бы, не поднимись она вовремя наверх и не заметь огонь? Собирался ли поджигатель спалить весь Торн-Гров? Она даже не могла думать об этом. – Я думаю, – начала она сквозь стучащие зубы, – кто-то пытается послать нам предупреждение. Сайлес крепче сжал ее плечо.