Марина смотрела на меня честными чистыми глазами. — Вечером? А во сколько? — я цеплялась за надежду, что Марина что-то перепутала. — Часов в семь, — спокойно ответила Марина, даже не интересуясь, зачем мне эта информация и не выказывая никаких признаков былой ревности. Марина стала раскладывать пирожные по белым тарелкам. Притихший Арсений уже сидел за столом, сложив руки на коленках. По случаю жары мальчик был одет в футболку и шорты, как и его мать. Одна я жарилась под солнцем в теплой куртке. Еще и с вилкой в кармане. Извинившись, я унесла куртку в дом и вернулась на веранду. К счастью, Марина не задавала никаких неудобных вопросов, например, о том, откуда это у меня такая странная привычка — спать сидя на полу… — Вы извините, что мы вот так, без предупреждения, — сказала Марина, усаживаясь рядом с сыном. — Захотелось вас подкормить, а то вы такая худенькая! Как у вас вообще с едой? В кафе ходите? — Все в порядке, спасибо, — я заметила, что Марина не разлила чай по чашкам и поторопилась поухаживать за гостями. Чайничек стоял рядом с Мариной, и я наклонилась над столом, чтобы взять его в руки. В этот же момент Марина тоже потянулась за чайником, и, столкнувшись нос к носу, мы неловко рассмеялись. Если не считать прошедшей ночи, я впервые находилась в такой близости от Марины. В нос мне ударил сладкий, гнилостный, мертвый запах. Совсем как от девушки в белом платье. Глава 9 Когда смотришь фильмы ужасов или читаешь триллеры, всегда поражаешься глупости героев. Так и хочется воскликнуть: «Да чем же ты думал, ведь и дураку понятно, что вся эта чертовщина творилась неспроста!». Так-то оно так, вот только насмехаешься над нелогичными персонажами ужастиков ровно до тех пор, пока не окажешься на их месте. Тогда твоя психика начинает защищать тебя от того, чего она не сможет вынести. Во всяком случае, у меня было так. Учуяв запах гнили, я подумала, что его просто принесло откуда-то ветром. Возможно, что-то гниет неподалеку, да вон хоть в том же кафе «У дороги», решила я. И просто села напротив Марины с Арсением. Моя рука почти не дрожала, когда я наливала всем чай. — Странная история, — Марина помешивала сахар в чашке и наблюдала, как белые крупинки растворяются в горячей жидкости. — Сегодня утром я нашла у нас дома женские шлепанцы. Подумала бы на вас, Валерия, но вы никогда не были в нашем домике, верно? Я сглотнула. Это был шанс все рассказать и потребовать объяснений уже от Марины. Но я этого не сделала. Оставаться в неведении относительно того, что происходило с Мариной и Арсением прошлой ночью, было неприятно. Но я не была уверена, что действительно хочу знать, что же это с ними такое было. Тем более теперь, когда в ласковом свете майского дня прошедшая ночь казалась не более реальной, чем прошлогодний туман. — Я не бывала у вас, все верно, — кивнула я, отпивая чай и откусывая от пирожного. — Может, Марина, это ваша старая обувь и вы просто про нее забыли? — Все может быть, — пробормотала Марина, — правда, там еще был нож под кроватью…. — Нож? — я картинно прижала ладони к щекам. — Какой ужас! Вероятно, я была весьма убедительна, потому что Марина поспешила меня успокоить: — Нет-нет, не бойтесь, там был обычный столовый нож. Может, Арсений взял поиграть и забыл. — Я не брал, — отрезал насупившийся Арсений. Жуя пирожное, он решил развернуть свою мысль: — Я догадываюсь, чей это нож. Его, наверное, принесла…. Марина шикнула на сына, не дав ему договорить. — Хватит болтать ерунду, лишь бы себя оправдать! Да и вообще, это уже неважно. Доедай и пойдем, не станем мешать Валерии. — Вы совсем мне не мешаете, — запротестовала я. В душе я испытывала благодарность к Марине за то, что она перебила Арсения. А то он ведь мог сказать, что это я приходила ночью в их дом и оставила там нож. Правда, разве мальчик мог что-то видеть? Он ведь спал, ну или был без сознания. Или я просто перенервничала и никаких пятен на лицах матери и сына не было. И они в принципе очень крепко спят, поэтому у меня не получилось их разбудить. Мне почти удалось убедить саму себя, что именно так все и было. Сладкое подействовало на меня как успокоительное. Я съела уже два чудесных эклера и посматривала на третий. В тот момент мне было плевать и на приличия, и на фигуру — я очень хотела есть. Сбегать что ли в кафе? Или вернуться к своему первоначальному плану и для начала прогуляться до реки? Вежливый Арсений сам предложил мне последнее пирожное, и я не отказалась. Доев третий по счету эклер, я почувствовала прилив сил. — А когда Михаил вернется? — уточнила я на всякий случай. Все же было бы неплохо доехать до села на машине. — Не знаю, — Марина собирала посуду и в глаза мне не смотрела. — Дня через два, наверное. Столько ждать я не могла. Что ж, пополню свои запасы бургерами из придорожного кафе. Перед уходом я проверила, как там мое вязание. Наполовину готовый шарфик лежал на столике в кухне — там, где я его вчера и оставила. Я поправила спицы, мельком подумав о том, что не вспомнила о них вчера, когда искала какое-нибудь оружие. Впрочем, все это уже ощущалось как что-то далекое и неважное. Капризная местная погода снова поменялась, и на улице дул ветер. Хорошо хоть солнце светило, потому что мягкий солнечный свет делал меня чуть-чуть счастливее. Надев толстовку и плотные легинсы, я побежала ко входным воротам. У ворот, с внешней стороны, припарковалась незнакомая мне машина, что-то вроде мини-фургона. Марина стояла возле этого фургона и разговаривала с водителем. Арсений дожидался мать у их домика, прижимая к себе неизменные машинки. Я улыбнулась мальчику, направляясь к выходу. Он помахал мне свободной от машинок рукой и сказал: — Это папины друзья приехали. На рыбалку хотят его позвать. А папы дома нету, в гости ушел. — Ты, наверное, что-то путаешь, — я остановилась рядом с Арсением. — Твой папа уже уехал на рыбалку. Разве нет? — А ты умеешь хранить тайны? — не ответив на мой вопрос, спросил Арсений громким шепотом. Я посмотрела в сторону фургона. Сложив руки на груди, Марина что-то доказывала вышедшему из машины водителю, худощавому хмурому мужчине лет сорока. — Умею, конечно, — ответила я Арсению. — А что у тебя за тайна? — Папа не на рыбалку уехал, — все тем же драматическим шепотом сообщил мальчик. — Его девочка забрала. В гости. — Какая девочка? По моей спине пробежал неприятный холодок. Очень хотелось заткнуть уши и идти дальше по своим делам. И не знать того, что мне хочет поведать Арсений. — Та самая. Про которую вы недавно спрашивали. В глазах Арсения читалась совсем неподходящая для пятилетнего ребенка печаль. Я топталась на месте, не зная, как мне поступить — уйти или остаться. Уйти меня призывало благоразумие — к чему мне погружаться в чужие грязные секреты? Но уйти я все-таки не могла, на месте меня удерживало сочувствие к пятилетнему мальчику, который явно нес груз эмоций не по возрасту. Марина не торопилась назад к сыну. Судя по доносившимся до нас с Арсением разгоряченным громким голосам, между Мариной и водителем фургона разгорался конфликт. Я села на корточки, взяла Арсения за руку и сказала: — Думаю, никакой тайны тут нет. Твои мама и папа взрослые люди и знают, что делают. Арсений сжал мою руку своей теплой ладошкой и покачал русой головкой: — Я тоже так думал, пока был маленький. Валерия, я не знаю, у кого спросить. Тут почти никого не бывает. А вы добрая и хорошая, я сразу это понял. Я вот думаю, это нехорошо, если папа не ночует с мамой. И нехорошо, когда он уходит в гости к взрослой девочке. А вы как думаете? — Арсений… — начала я и закашлялась. Интересно, почему мы так официально друг к другу обращаемся? Валерия, Арсений… — Сеня, называй меня Лерой, — сказала я. — То, про что ты говоришь, кажется не очень хорошим. Но так бывает, знаешь, что сначала кажется одно, а потом… потом оказывается совсем другое. Я уже сама запуталась в том, кому и что кажется, но Сеня меня, на удивление, понял. — Это я знаю. Мама так говорит: берешь ты в руки яблоко, а оно мелкое и некрасивое. Но вкусное. Хотя на вид было не очень. — Вот видишь, мама все правильно говорит. Я порадовалась, что мне не придется вести философские беседы о важности супружеской верности с человеком пяти лет от роду. К нам направлялась Марина. Она захлопнула ворота перед водителем, тот плюнул под ноги, сел за руль и укатил. — О чем болтаете? — Марина обняла сына за плечи и, как мне показалось, сдавила плечо Сени крепче, чем следовало бы.