— Напрасно ты это сделал, — только и сказала она. 26 Пятница, 26 ноября 2004 Белзер позвонил в обеденный перерыв. Джона — благо день был выходной, он не покидал свою квартиру — пересказал события прошлого вечера, пытаясь хоть как-то оправдать свои действия: почему он не предупредил родителей, когда она внезапно появилась на пороге, почему тогда же не вызвал полицию, почему притащил ее домой. — Я не знал, что делать, — бормотал он. — Она держала на руках Гретхен. — Жаль, что она не проявляла агрессию более откровенно. — Вот уж о чем не жалею. — Чем очевиднее угроза, тем проще объясняться с полицией. — И так очевидна. Вы уж мне поверьте. — Она — женщина. Ты — мужчина. Так устроен мир, сынок, смирись с этим. И по сути дела: она не совершила ничего противозаконного. Единственный случай — когда те парни сшибли тебя с ног, но и тут мало что можно предъявить. Ты же не вызвал полицию сразу. — Она вломилась в мою квартиру. — Забудь, — сказал Белзер. — Доказательств нет. — Она явилась к моим родителям. — И твоя мама открыла ей дверь и сама впустила ее. Давай сосредоточимся на текущем моменте. Ты воспринимаешь ее слова как угрозу. — Это и есть угроза. — Согласен. Согласен. И все же есть одна загвоздка: полицейские мало чем смогут нам помочь, поскольку неизвестно, где ее искать. Этого Джона не ожидал. — Вы же рассчитывали получить от них эту информацию. — Рассчитывал. Все сведения, которые она дала о себе, — ложь. Адрес, телефон. По правде говоря, насчет имени я тоже сомневаюсь. Жжонс через «ж»? Где это слыхано? Джона промолчал. — Есть еще какой-нибудь способ выследить ее? — Понятия не имею, — признался Джона. Воскресенье, 28 ноября 2004 Поездка в Бронкс заняла около часа. Достаточно времени, чтобы придумать и отрепетировать вступительные строки: Простите за беспокойство. Простите, что побеспокоил вас в воскресенье. Простите, если вам неприятно меня видеть. Простите… Он подумывал, не явиться ли под чужим именем, притвориться, что он из «Бикона». Однако не с его нервами выдержать обман, а если его разоблачат, он уже не вправе будет чего-то требовать. Простите, что являюсь без предупреждения. Простите, что испортил вам год. Десять лет. Всю вашу жизнь. Простите. Он откинулся к спинке, подобрал брошенную кем-то газету «Сегодня». Газета оказалась скучной, и он предпочел почитать объявления в вагоне. Вышел новый триллер, имя автора ничего не говорило Джоне: он не читал триллеры. Новый солодовый напиток сулил восхитительные ночные тусовки в компании людей с великолепными волосами. Бесплатную информацию о la prevencion de VIH[24] можно получить по телефону, на который указывала инфицированная, но бодрая девушка. На MTA карте подрисованы «Сука-стейшн» и «Авеню Щелка». Джордж проявил подозрительное великодушие, когда Джона позвонил ему с утра отпроситься. Каждому человеку нужно порой отдохнуть. Уж кто-кто, а я тебя понимаю. Спасибо. Я знаю, каково тебе приходится. Ты же знаешь, верно? В смысле, что я понимаю. Да, Джордж. Я всегда полагаюсь на тебя. Пропусти неделю — это не в счет. (Ох уж это великодушие. Сейчас упадет снаряд.) Главное, чтоб насчет Рождества все было в силе. До Рождества. Что? До Рождества. На само Рождество ты обещал кого-нибудь найти. Точно. Помню. Но Бернадетта не сможет, я же говорил. Говорил. И сказал, что найдешь замену. Хмм… Пока никого не нашел. То есть так обстоят дела? Да нет, нет. Я ищу. Могу посоветовать кого-нибудь. Нет, я сам с этим разберусь. Уверен? В чем? Уверен, что сможешь кого-нибудь найти? Потому что я не хочу… Уверен, я уверен, да, уверен. Послушай, как думаешь, в следующие выходные ты сможешь приехать? Вместо этих? Я… Я не знаю, Джордж. Если не приедешь… мы не увидимся почти до самого моего отъезда. Но делай, как тебе удобнее. Он сошел на Паркчестер и протопал с высокой платформы вниз, в центр парка Хью Гранта. Над головой задрожали рельсы, застучал поезд, на Джону посыпались хлопья ржавчины. В следующем семестре ему предстояло проходить поблизости практику по гинекологии и акушерству. Не снять ли студию возле больницы, чтобы не вскакивать каждый день в три часа ночи? Выходит, у него и предлог имелся бродить в этих местах — присматривает жилье. Уходившее вдаль центральное шоссе Бронкса где-то через несколько километров разделялось по направлениям: Новая Англия, Ла Гуардия, Нассау. Десять сорок утра, небо сизое, как крыло голубя, и совершенно плоское. Сверяясь с картой, Джона прошел несколько кварталов под железной дорогой. Студия тату, салон красоты, два дешевых супермаркета, коричневое здание с горделивым логотипом и надписью рубленым шрифтом: ЭЛЕКТРОПОДСТАНЦИЯ ПАРКЧЕС-ТЕРА. Откровенно неаппетитный «С пылу с жару по старинке индейский цыпленок табака папаши Мела» отмечал то место, где следовало свернуть из основной коммерческой зоны в одно из выпущенных ею щупалец — более-менее жилых кварталов. Джона вышел на перекресток, там мальчишка в мешковатой парке и темных джинсах выделывал восьмерки на умученном BMX.[25] Сиденье было опущено так низко, что подолом куртки парень мел асфальт. Завидев Джону, он привстал на педалях и погнал прочь. Церковь. Еще одна. На этот квартал словно нейтронную бомбу сбросили. Приклеенная к телефонному столбу листовка вопрошала Джону, хочет ли он каждый понедельник начинать новую диету. Ветер гремел табличками с названиями улиц и протискивал пластиковый пакет (СПАСИБО:-) ЗАХОДИТЕ К НАМ ЕЩЕ) сквозь ажурное плетение яблоневых ветвей.