Мать ждала его на кухне. — Вы опоздали к поезду. — Поедем на следующем, — сказал он, устремляясь к заднему крыльцу. — Джона! Что происходит? — Все в порядке, мама. Хочу продышаться. — Джона… К вечеру похолодало. На заднем дворе, усыпанном листьями, отец пристраивал здоровенную камеру на треножник. Джона подошел, потирая ладони. — Подумываю обзавестись телескопом, — сказал отец. — За сущие гроши можно приобрести аппарат с GPS. Джо Шмой уже занимается исследованиями — университетского уровня. Поистине, век открытий. Я купил эту штуку месяц назад, и она уже устарела. Глянь-ка. Джона поправил линзы, настроил на окна верхнего этажа. Ив держала Гретхен на руках, Кейт распаковывала пачку влажных салфеток. Все трое смеялись. — Испробуй ее, — настаивал отец. Джона повернул камеру, сфотографировал флигель. — Полюбуйся, какая резкость, — сказал отец. — Замечательно. — Ив с виду приятная. Джона кивнул. — В баре, э? — Угу. — А то, на мой взгляд, она сильно смахивает на ту женщину из газеты. Джона промолчал. — Я бы не стал поднимать этот вопрос, — продолжал отец, — но Эрих тоже ее узнал. Джона пожал плечами. — Не следовало спрашивать? — Лучше не надо. Отец кивнул, глянул на то окно: — С Кейт они вроде бы нашли общий язык. Джона сказал: — Маме не говори, ладно? Насчет того, что ты ее узнал. — Уверен, она и сама сообразит. — Пока что не узнала, — сказал Джона. — Молчание — золото. — Спасибо. — Джона поковырял носком ботинка землю. — Мне пора на станцию. — Мне вас отвезти? — Мама сказала, она отвезет. — Отлично. Помни: если что не так, я всегда тебя выслушаю. — Рад был повидаться, па. Отец сказал: — Я тебя люблю. Глядя в то окно, Джона ощупью отыскал отцовскую руку, сжал его пальцы: — И я тебя. 25 С виду обычная парочка, дожидается поезда девять ноль шесть, бродит по платформе, сплетя руки, — даже не обычная парочка, а новобрачные, не желающие ни на миг разлучиться. Джона с трудом удерживал осанку, прямой шест, вокруг которого оранжерейным плющом обвилась Ив. Свисток. — Едем домой, — сказала она. Свободные места были разбросаны там и сям по одному. Ив цеплялась за его рукав, Джона в поисках места продирался в следующий вагон, толкал людей, ненужная грубость, пассажиры сердятся, цокают языками ему вслед. В конце вагона он вырвал руку, ускорил шаг. — Милый, — сказала Ив, — куда ты? — Хочу место найти. — Тут негде сесть вместе, — сказала она. Он зашагал дальше, и она закричала: Подожди, милый, пожалуйста, подожди меня! Он чувствовал на себе неприязненные взгляды. Принимают его за негодяя, издевающегося над женщиной. Милый, пожалуйста, я люблю тебя, давай поговорим. Дойдя до последнего вагона, он развернулся и попытался проскочить мимо Ив, но она так и прильнула к нему. — У тебя очаровательная семья, — заговорила она. — Мы замечательно поладили. — Точно, ты из их круга. Она прикусила губу. — Не сердись. — Цепляется, на грани слез, такая детски-маленькая, разница в росте между ним и ею вдруг чудовищно увеличилась. — Не надо, прошу тебя. Они меня полюбили, почему же ты не любишь? Вероятно, так они бы простояли до конечной станции, но пассажир, пытавшийся обойти их, чтобы попасть в тамбурный туалет, произнес: Извините. Они подвинулись, уступая дорогу, и за это мгновение к Ив вернулась обычная решимость. Она громко произнесла: Вот уж не думала, что будет столько народу, правда, милый? — а затем обернулась к пареньку, отмечавшему что-то в учебнике физики, и попросила его пересесть в соседний ряд: ей бы хотелось сесть рядом с мужем. — Конечно, — откликнулся парень и стал собирать вещи. Предпринять еще одну попытку удрать? От Ив никуда не денешься. Они прибудут на Манхэттен в одно и то же время, одновременно сойдут с поезда и до его дома доберутся одновременно. Признав наличие проблемы, Джона стал думать, можно ли как-то обернуть ситуацию в свою пользу. Парень с учебником физики пересел, Джона скользнул на его место, уложил себе на колени рюкзак. Ив пристроилась рядом. — Любовь моя, — заворковала она. Он промолчал. — Любовь моя, любовь моя! Я была так рада познакомиться с твоими родственниками. Он отключился. — Не очень-то с твоей стороны красиво игнорировать меня, моя любовь! — Ну, как знаешь, конечно. — Ты меня этим очень огорчаешь.