— Ты видишь, что ты наделал? Знаешь, как это называется? Ты повредил мою машину! — Мой велосипед всмятку... — Можешь убираться к чертовой матери вместе со своим велосипедом! Такие вот, как ты, и нападают на людей в темном переулке, теперь понятно. — Что ты мелешь? — Господин Магнуссон! — кричал Стюре. — Да ты что, белены объелся? Совсем спятил... Ай, дьявол... не могу двинуть ногой... А у тебя какая-то жалкая вмятина на твоей вонючей машине... — Как ты сказал? — взвизгнул Стюре. — Никто еще не осмеливался назвать мою машину вонючей!.. Он пнул мальчика в бок ногой. — Отвяжись! Кончай, черт возьми! У меня колено к черту разбито... Хватит уже... — Как тебя зовут? — вопил Стюре. — Как тебя зовут? Ты повредил мою машину! Он наклонился над мальчиком и схватил его за волосы. — Как тебя зовут? Как тебя зовут? Как тебя зовут? — Ай! Отстань! Кончай, ненормальный! — Как тебя зовут? Он дернул посильнее. — Уве... — Дальше? — Уве... — Фамилия? — Беллбринг... — Где живешь? Ответа не последовало. Стюре снова дернул. — Где живешь? Слезы хлынули у мальчика из глаз. Он стиснул зубы, но колено мучительно болело, не было мочи терпеть. Голове тоже было больно. И он закричал: — Ай-ай-ай! Пусти! — Где живешь? — Вы что делаете! Отпустите мальчика. Стюре обернулся. — А вы не лезли бы. Вас это не касается. — Как раз меня-то и касается, раз вы бьете моего сына. — Так это ваш сын? Вот этот? — Да уж можете не сомневаться, — сказал худощавый мужчина в шортах и тренировочной рубашке. На вид ему было лет сорок. — Он наскочил на мою машину! — Что вы говорите? — Мужчина озабоченно посмотрел иа «симку». — Вот, полюбуйтесь. Стюре оторвался от мальчика, подошел к машине и показал. Мужчина наклонился, посмотрел, поморгал, посмотрел еще раз. — В самом деле, — сказал он. — Здесь вмятина и царапина. Он выпрямился. — Уве! Что ты скажешь по этому поводу? — Я разбил колено, — простонал мальчик. Плечи его вздрагивали от рыданий. — Отвечай на вопрос. Как ты это сделал? Ты наехал на машину этого господина? — Да, я ехал... ай... о... ай... — Ну? — Да! — крикнул Уве. — Я очень сожалею, — сказал отец мальчика. — Отремонтируете, приходите ко мне со счетом, я все улажу. — Да нет. Я не... — Все в порядке, — сказал отец. — Пора ему совесть знать. Карманные деньги придется сократить до тех пор, пока он не расплатится. В другой раз будет умнее. Так трудно нынче с молодежью. Ни стыда, ни совести не знают и знать не хотят. Стюре выпрямился и ухмыльнулся. Вскоре он уже ехал на работу. Он был доволен. Этот Беллбринг вполне приятный и рассудительный малый. В зеркальце над щитком он видел, что мальчик все еще лежит на земле, а отец, сердито хмурясь, стоит над ним. 23 Так начался день Стюре Магнуссона в Нюхеме. В уголовной полиции день начался с утреннего совещания в кабинете Фрица Стура. — Ну? — спросил Стур. — Ничего, — ответил Элг. — С мужем говорил? — Да. Завернул по дороге. Эльса не появлялась. И в ночном рапорте для нас ничего нет. — Так-так, — вздохнул Стур. — Это становится по меньшей мере странным, — заметил Валл. — Становится, — пробормотал Маттиассон. — Становится... — Я считаю, это как-то связано с ограблением квартиры, — сказал Валентин Карлссон и отправил в рот щепотку табаку. Стур поморщился. — Не слишком гигиенично, — сказал он. — Да еще с утра пораньше. — Как ты только можешь? — удивлялся Элг. — Ведь во ту, наверное, остается неприятный вкус. — Не хуже, чем от утренней сигареты.