Он выпрямился. Взгляд сразу отвердел. Он смотрел Элгу прямо в глаза. — В котором часу ты ушел из дому? — Без четверти шесть. Но что случилось? — Его голос дрожал. — Не знаю, — со вздохом сказал Элг. — Но что-то определенно случилось. Потому что она исчезла. — Исчезла? Асп отшатнулся так резко, что ударился спиной о капот. И по мере того как Элг рассказывал все, что знал сам, великан словно съеживался и становился меньше ростом. Руки гиганта дрожали, он сунул их в карманы, но тут же снова вытащил. В одной руке оказался выкуренный до половины «Джон Сильвер» без фильтра. В другой — коробок спичек. Пальцы беспокойно двигались, теребили окурок, сжимали спичечный коробок. Сигарета крошилась, табак легким дождиком сыпался наземь и аккуратно ложился на гравий. Раздался треск — это сломался спичечный коробок. Вдруг Асп повернулся и ударил кулаком по железной дверце кабины так, что она загудела. Элг удивился, что на дверце не осталось вмятины. Он поглядел на Аспа, потом на спичечный коробок, который теперь лежал на земле. Спички высыпались беспорядочной кучкой, вперемешку целые и обгоревшие. Асп навалился на машину, подпер кулаками голову и закрыл глаза, время от времени тяжко вздыхая. — Мне очень жаль, — тихо сказал Элг. — Но что же с ней могло случиться? — Если б я знал! — Элг достал сигарету и стал жевать мундштук. 12 Оба сидели на одной из скамеек, стоявших вдоль желтой кирпичной стены транспортной конторы. Они пристроились в тени, но жара все равно была невыносимая. Воздух застыл в неподвижности. Пахло цветами, бензином, машинным маслом, разогретым мотором, по́том и раскаленной щебенкой. Эрик Асп сидел ссутулясь и опустив голову, руки его лежали на коленях. Элг чувствовал себя как священник, которому предстоит принять исповедь старого греховодника. — Может, расскажешь мне про нее? — предложил он. — Рассказать... А чего рассказывать-то? Элг пожал плечами. — Про нее, про вас... про все, про ее работу... — А к чему это вам? — Все может пригодиться. В первую очередь то, что поможет нам найти ее. — Понятно, — вздохнул Асп и сплюнул. — Где-нибудь ведь она должна быть... — Как давно она работает разносчицей? Асп порылся в кармане брюк и вытащил надломанную сигарету. Осмотрел ее, спрятал одну половинку обратно и карман, другую сунул в рот и стал искать спички. — Держи. — Элг протянул ему свой коробок. — Спасибо... — Он задул спичку. — Ну, в общем, поженились мы лет семь назад. Она работала уборщицей в больнице. Мы познакомились на танцах в Народном доме и стали встречаться. Ну она, это... забеременела... мы и поженились. Она переехала ко мне. У меня была в Окере однокомнатная квартирка с кухонной нишей. Но потом удалось сменить ее на двухкомнатную, где мы теперь и живем. — Сколько у вас детей? — Двое. Две девочки. Эва шести лет и Гертруда, ей осенью будет пять, — рассказывал Аси своим мягким голосом. — Когда родилась Эва, Эльса перестала убирать в больнице, но потом опять начала... Я, когда мы поженились, водил машину... всю жизнь шоферил... Да, с тех самых пор, как получил права. Лучше бы, конечно, работать в мастерской... только... Ну вот, а после родилась Гертруда, денег не хватало... с двумя-то детьми. Ну и Эльса снова пошла работать... в гостиницу, потому что там больше платят... А потом еще газеты стала разносить... по утрам... Ну, чтоб хоть немного лишку иметь... И мы ничего, сносно жили. — Так, — сказал Элг. — А между собой вы хорошо ладили? — Еще бы! Ясно, ладили. Черт возьми, у меня была работа, и Эльса вкалывала. В общем, нам хватало... Никаких, конечно, излишеств или чего-нибудь такого... а в остальном — полный порядок. Пока мы на работе, девочки у бабушки, а осенью Эва пойдет в школу. По воскресеньям мы ездили кататься на машине... Ну да, в выходные дни отключаешься и вообще... отдыхаешь. Смотришь телевизор, или позовешь кого к себе, или сам куда пойдешь. Дети, конечно, связывают, им нужно вовремя лечь спать и прочее. Но грех жаловаться. Мы справлялись. Никаких там ссор, скандалов. Ну, ясное дело, случалось, и огрызнешься, не без того, знаешь небось, как это бывает. Сам-то женат? — Женат... Асп пожал плечами. — Но... черт... ничего особенного в нашей жизни не было. Жили, и все. Тихо, мирно. Девчушки такие забавные. Знаешь, я никогда не думал, что с детьми так здорово. Когда человек молод — помоложе, во всяком случае, — и ходит в парк на танцы, гуляет с девушками, ему и в голову не придет, что они могут... в общем, забеременеть. Когда так случилось с Эльсой, я подумал, ну, все... сам же себе хомут на шею надел... и — черт! — оказалось, что это очень здорово... детишки... — И семья? — Ага. Все трое, девочки и Эльса. Черт, семья — самое прекрасное, что есть у человека... Ей-богу. Асп замолчал, в смущении потупился, сунул руку в карман и вытащил оставшуюся половинку сигареты. Элг протянул ему спички, и так он сидел и курил, уставясь в землю. Потом нагнулся и провел пальцем по пыльным башмакам. — Знаешь, если с Эльсой что-то случилось... что-то плохое... или... тогда я не знаю, что я с собой сделаю... Люди ведь привыкают друг к другу... Что же будет теперь со мной и девочками? — Хм-м-м... Элг тер подбородок, глядя прямо перед собой. — Мы ведь не имеем представления, что с ней произошло, — сказал он, помолчав. — Да. В том-то и штука. Но что же все-таки могло случиться? — Есть у вас недруги? Ну, я хочу сказать, вы с кем-нибудь скандалили? — Ты что, с ума сошел? — Гигант удивленно вытаращился на Элга. — О чем ты говоришь? — Извини меня, но... вот ты сказал, вы прекрасно ладили... Что же, никогда... никогда не возникало недоразумений? Асп пожал плечами. — Не пойму я, куда ты клонишь... — Не было у тебя когда-нибудь другой женщины? — Да ты что! Он вдруг расхохотался, однако смех был какой-то принужденный. — Не такой уж я дурак, чтоб не понять, на что ты намекаешь. Нет. Никогда, запомни, никогда я не изменял Эльсе, и она никогда не заводила шашни с другими. Конечно, она не была девушкой, когда мы встретились. Но, черт возьми, я не выпытывал, кто у нее был до меня... понимаешь, а то бы, пожалуй, она стала спрашивать про моих... Нет уж, мы просто сошлись, и все. А уж раз поженились... да черт возьми, откуда у нас время, чтобы путаться с любовницами... или с любовниками... — Последнее слово он почти выплюнул. — Нет уж. Вкалываешь с утра до вечера пять дней в неделю, приходишь домой усталый, поешь, уложишь девчонок, потаращиться немного в телевизор и на боковую... Нет, на всякие развлечения уже мочи не остается. Да и чего ради нам изменять друг другу? Нам и вдвоем неплохо. Нет, ничего я такого не замечал... Но в голосе Аспа вдруг послышалась некоторая неуверенность. — Нет. — Он отмахнулся от непрошеной мысли. — Нет, нет. Если б у нее кто был, я бы сразу почувствовал... Да и чего ей путаться с другими? — Что же, по-твоему, с ней произошло? — Вот об этом я, черт возьми, и не имею понятия! Ты же полицейский, тебе и книги в руки. — Чем ты занимался сегодня утром? — Как это чем? — Когда ты проснулся? — Полшестого... — Когда она обычно возвращается? — Она встает в три часа, наскоро хлебнет кофе, проглотит бутерброд и уезжает. И какая же она возвращается продрогшая. Никак не согреется... Это зимой, когда снег и холодно... Обычно к половине седьмого или около того она уже дома, готовит завтрак для меня и для дочек. Потом я ухожу, а Эльса везет их к бабушке. С десяти или с одиннадцати она убирает в гостинице, а к четырем приходит домой, варит обед и... Ну, а там уже и вечер... — Ты можешь описать ее? — Описать? В смысле, как она выглядит? — Ну да. — А зачем?