— Да ну... Скорее всего, выпил хорошенько и крепко уснул. Тут невооружённым взглядом видно, что мужик отрубился. Высокий взял Ивана за руку и тут же отпрянул: — Да у него пульса нет. Я же сказал, покойник. — Точно, покойник, — согласился низкорослый крепыш. — Как-то его странно убили. Ни огнестрельного, ни ножевого ранения. — А с чего ты взял, что убили? Когда убивают, сразу видно. Этот сам умер. Заехал зачем-то на стройку, почувствовал себя плохо, сердце прихватило, бац — и откинулся. Инфаркт шибанул, а может, инсульт. — Найти ночью жмурика плохой знак. Закрываем дверцы и уносим отсюда ноги. Ругаясь, мужчины захлопнули дверцы иномарки, подошли к своему джипу, открыли багажник и вытащили оттуда тело мужчины. Он был либо мёртв, либо без сознания. — Давай занесём его быстренько в здание. Пусть там валяется. Взяв мужчину за руки и за ноги, они оттащили его подальше и бросили в кучу строительного мусора. Я стояла ни жива ни мертва и что было сил вжалась в стену. Когда мужчины проходили мимо, я ощутила, как меня обдало холодным потом. Показалось, ещё чуть-чуть, и я выдам себя чересчур громкими ударами сердца. — Надо быстрее сматываться отсюда, а то вдруг жмурик кому-нибудь здесь встречу назначил, а сам откинулся. В любой момент может кто-то приехать. Нежелательно, чтобы тут видели наш джип и запомнили его номера. Мужчины сели в джип, и машина тронулась. Дождавшись, когда автомобиль скроется из виду и на стройке вновь станет темно и пусто, я бросилась к тому месту, куда они бросили человека. Выпачканный в строительном мусоре молодой человек лежал лицом вниз. Мне даже показалось, что он еле слышно постанывает. Нащупав у него пульс, я перевернула его на спину и побила по щекам, пытаясь привести в сознание. — Послушай, кто ты? Но парень в сознание не приходил. Было видно, что его как следует избили. Неожиданно он открыл глаза, посмотрел на меня невидящим взглядом и прошептал: — Пить... — Где я тебе сейчас возьму воду? Давай вызову «скорую помощь»... — Нет. Только не «скорую». — А что мне с тобой делать? Оставить здесь умирать? — Я не хочу умирать... Не раздумывая, я потащила пришедшего в себя молодого человека к машине Ивана. Я открыла дверцу и перетащила мертвеца на заднее сиденье. Посадив незнакомца на переднее сиденье, я села за руль, доехала до дороги и, остановив машину у развилки, вытащила из неё стонущего незнакомца, предварительно сунув ключ от машины в карман куртки Ивана и нажав на кнопку, которая тут же заблокировала все дверцы. По крайней мере, когда его найдут, придётся хорошо потрудиться, чтобы попасть внутрь машины. Посадив молодого человека прямо на землю и прислонив его к дереву, я почти сразу поймала старенькие «Жигули» и умоляюще попросила водителя: — До Кутузовского довезёте? Я хорошо заплачу. Только дело в том, что я не одна. Вон, видите, молодой человек, сидит у дерева? Он со мной. Тут недалеко коттеджный посёлок есть, так вот, мы были на вечеринке. Мой парень хорошо выпил, чуток подрался. Он немного не в форме. — А у меня в машине он драться не будет? — Нет, что вы! Он же в дупель пьяный, спокойный. Да и слишком плохо себя чувствует. — И сколько ты мне заплатишь? Названная сумма водителя вполне удовлетворила. Он кивнул, но тут же предупредил: — Только ты его сама тащи. Я из машины выходить не хочу. — Без проблем. Я бросилась к молодому человеку и, подтащив его к «Жигулям», затолкала на заднее сиденье. — А что он такой грязный-то? Он же мне сиденье запачкает. Мы так не договаривались, — принялся возмущаться водитель. — Я же сказала, он пьяный, подрался. Вот и извалялся в грязи как поросёнок. Да вы не переживайте так, я вам ещё денег накину, чтобы вы могли хорошую чистку в машине сделать. — Ладно, садись, — бросил водитель и осторожно спросил: — А ты уверена, что парня не нужно в больницу? — Уверена. Я его сама в порядок приведу. Серьёзных трав нет. Так, синяки да ссадины. Мы подъехали к моему дому. Я заплатила водителю с лихвой и потащила молодого человека в подъезд. Он был слишком слаб, чтобы идти самостоятельно, и повис на мне всем своим телом. Когда мне всё же удалось затащить его в квартиру, я чуть не рухнула на пороге от усталости, но все же нашла в себе силы снять с него грязную одежду и положить его на кровать. Только тогда я отдышалась и налила себе бокал вина. Достала плитку шоколада и, посидев на подоконнике несколько минут, пошла искать обезболивающее для незнакомца. Обработав синяки и ссадины и напичкав его таблетками, я прикрыла дверь в спальню и пошла принимать душ. После, выпив пару бокалов вина, съела ровно полплитки горького шоколада и, как только прилегла на диван, сразу провалилась в глубокий сон. Проснулась с первыми лучами солнца и, повалявшись на диване ещё минут пятнадцать, накинула халат и собрала в хвост волосы. Затем осторожно открыла дверь в спальню, подошла к мужчине, лежащему с закрытыми глазами, и потрясла его за плечо: — Послушай, ты там, случайно, не крякнулся? Ты живой? Молодой человек открыл глаза и прошептал: — Пить... Я кинулась к графину, налила стакан воды и поднесла к его губам. — Как тебя зовут? — Тим. — Тимофей, что ли? — Все зовут меня Тим. — Послушай, Тим, тебе нельзя тут оставаться. Давай я отвезу тебя в больницу. — Нет, — замотал он головой и посмотрел на меня испуганно. — Только не это. — Ну почему? Со здоровьем не шутят. Тебе нужно обследоваться. Вдруг у тебя сотрясение мозга или черепно-мозговая травма?.. А может, почки отбиты? — В больнице меня найдут и добьют. — Тим, ты прекрасно знаешь: если хотят убить, убивают сразу. Тебя оставили в живых. Значит, просто предупредили. Что ты натворил? За что тебя избили, затолкали в джип и выкинули на стройке? — Не знаю... — Но такого не может быть. — Мне нужно хорошенько подумать. — Подумай. Только, если можно, не в моей квартире. — Как тебя зовут? — Рада, — сухо ответила я. — Рада, неужели ты в таком состоянии выкинешь меня на улицу? — Тим, что значит выкинешь? Я и так для тебя много сделала. Ещё неизвестно, сколько бы ты провалялся на стройке, пока тебя кто-нибудь нашёл. Пойми, у меня своя жизнь, а у тебя твоя. Благотворительность мне чужда. У меня нет возможности тебя выхаживать и варить тебе куриные бульончики. — Дай зеркало, — неожиданно велел Тим и даже попробовал чуть-чуть приподняться. — Учти, ничего хорошего ты там не увидишь, — пробурчала я и поднесла ему зеркало. Молодой человек посмотрел на своё отражение и прошептал: — Ну и рожа у тебя, Шарапов. — Он помолчал и добавил: — Не рожа, а сплошной синяк. — Убрав зеркало, он как-то особенно, тяжело вздохнул и как ни в чём не бывало произнес: — Радость моя, ты что-то говорила про куриный бульон. Он даёт силы. Я когда в детстве болел, мне мама постоянно бульончики варила. Вот от бульончика я бы сейчас не отказался. Только когда будешь класть в кастрюлю курицу, ты её на куски не разрезай, а клади целиком. Так навара больше получится. И пожалуйста, никаких приправ. Только курица и рис. Как в детстве... Я задохнулась от возмущения и, захлопав длинными ресницами, пробулькала сквозь зубы: — Тим, ну ты и хам! Глава 3 Выбрав в магазине самую большую курицу, я вернулась домой, вымыла её и положила в кастрюлю. Затем открыла дверь спальни и крикнула: — Послушай, я разрешаю тебе отлежаться пару дней, но потом требую освободить мою квартиру! — Рада, а ты добрая.