– Ну ладно, – Джоз нервно помахал киркой; как будто попытался ударить ею невидимую стену. – Ладно… Ты подошла ко мне первой. Почему? Зачем? Я был твоим заданием? Полынь задумалась; после чего уверенно ответила: – Да. – Эх-х… Я так и знал. – Я выбрала тебя, как своё задание, потому что ты мне понравился. – То есть, если бы не ты, моя жизнь… – Всё равно окончилась бы здесь. Только чуть позже. Джоз провёл рукой по лицу, стирая дорожки высохших слёз. – Это будет нелёгкий разговор, – буркнул он. – У нас больше ничего не осталось, – ответила Полынь. – Ничего, кроме правды. Мы должны искать правду вместе, если хотим выбраться. – У тебя всё ещё есть надежда? Куда мы можем выбраться, обратно в Город? Это бессмысленно. – Мы обязаны попытаться. – Но как? – Ты думай, как, – ехидно ответила Полынь, – это же у тебя оказался в наличии друг, который помогает тебе вспоминать. В ответ Джоз снова издал тяжёлый вздох. Он принялся прохаживаться по залу, потирая шею рукой и оглядываясь по сторонам. – Столько информации собрано в этом зале, а мы никак не можем её использовать… – Мы всё ещё можем устроить тут разгром. – Интересно, как это повлияет на Город там, наверху. Может возникнуть настоящий хаос… Но нет. Это только привлечёт к нам ненужное внимание. – Ладно. Думай дальше. Он подошёл к стене и осторожно провёл тонкими пальцами по тяжам мышц и сухожилий, выступающим между белых канатов. – Мне снилось это место. Оно говорило со мной. Звало меня, терзало, не давало спать. – Это чёртова Плёнка, – буркнула Полынь. – Лучше не говори с ней. – Я даже не думал, что это место может быть реальным. Вместилище искажённых тел и изуродованных душ. Это же тот самый Ад, про который говорили наставники. Что ещё из их речей является реальным? Неужели всё? – Даже если всё, как нам это поможет? – Это Котлован. Тот самый Котлован, понимаешь? Если мы пойдём в самый-самый низ, если мы доберёмся до дна… То можем найти там Главкона. Полынь неверяще рассмеялась. – И что он сделает? – спросила она, разводя руками. – Проклянёт нас? Соблазнит? Я уже демон! Ты уже раб! Мы уже в Аду! – Объяснит нам, как устроен этот мир. Уж он-то должен знать больше, чем мы. – И почему он должен это делать? – Не должен. Но, как ты и сказала, мы обязаны попытаться. К тому же… – Джоз улыбнулся и указал пальцем на её пояс, – ты всегда можешь отхлестать его по хребту этой штукой, чтобы он стал более сговорчивым. – Если у него есть хребет. – Какое-то мясо у него должно быть, ведь он за что-то прикован. – Вот и отлично. Сама идея о том, чтобы причинить боль хозяину этого мира, вызвала у Полыни дрожь нетерпеливого предвкушения. Она подошла к Джозу, едва удерживаясь от бега, и схватила его за руку: – Отлично! И как же мы его найдём? – Ты же сказала. Ты демон, а я раб. Можем сделать вид, что ты ведёшь меня на новое место работы. Другие демоны должны нас пропустить. – И куда пойдём? – Это совсем просто, – он ткнул пальцем в направлении пола, – мы пойдём вниз. Идея оказалась простой только на первый взгляд. Ни в одном из тоннелей не встречалось вертикальных участков: нет колодцев, ям, обрывов или хотя бы резких скатов. Отдельные переходы закручивались в пологие спуски, но этот же самый уклон мог непредсказуемо перейти в такой же плавный подъём. Иногда это происходило сразу – и тогда можно было повернуть назад и поискать другую развилку. Иногда это происходило через много, очень много шагов. Полынь попыталась представить в голове их маршрут, но тут же запуталась. Спускаются ли они вообще? Или бессильно бродят кругами, которые для них рисует Плёнка? Время от времени в просвете тоннеля мелькали тёмные, искажённые фигуры. В ком-то из них удавалось опознать очередного рабочего – и тогда Полынь с Джозом просто проходили мимо, стараясь не задеть впавшего в прострацию шахтёра, который бездумно и тупо колотил стену. Иногда Джоз останавливался рядом с ним, уставившись пустым взглядом в стену, и поднимал руку-кирку; но пара пощёчин быстро приводила его в чувство. Какие-то из фигур двигались быстро и агрессивно, размахивая шипастыми руками. Каждый раз Полынь хваталась за цеп и старалась напрячь мышцы, чтобы стать хоть немного выше. Но другие демоны не пытались подойти поближе. После одного из таких столкновений Джоз похлопал её по предплечью и сказал: – Когда ты боишься противника, не забывай, что он тоже боится тебя. Полынь только презрительно фыркнула. Но это прикосновение, такое простое и повседневное, словно оставило на душе тёплый след – и это ощущение помогало двигаться вперёд лучше любой боли. Иногда вдали появлялись такие тени, что Полынь даже не пыталась браться за рукоятку цепа. Исполинские силуэты неторопливо шевелили десятками рук и ног, продираясь сквозь тесные переходы – или прямо сквозь толщу Плёнки, оставляя за собой рваные окровавленные раны в стенах. Даже с такого расстояния было слышно биение их огромных сердец и скрежет сотен зубов. Этот противник явно не боялся никого. Каждая из таких встреч заставляла останавливаться и поворачивать обратно, отчего путь вниз становился всё длиннее. В очередной раз Полынь пожалела, что не переломала себе ступни в подобия копыт. Лошадь был прав – ей стоило поймать тот ботинок. – Ну ладно, а ты что подумал? – спросила она на ходу. – Ты о чём? – Что ты подумал, когда увидел меня в первый раз? – Что такая девушка никогда не подойдёт ко мне просто так, без серьёзной причины. – Ха-ха! Ну, симпатия – это тоже серьёзная причина, разве нет? Джоз на мгновение замялся. Он взволнованно попытался поправить спутанную чёлку и чуть не выколол себе глаз киркой, отчего разволновался ещё больше. – Никто и никогда не проявлял ко мне симпатию… – проговорил он. – Кроме сестры. Но ей положено, как генетически близкой особи из одной поликулы. – Тут ты ошибаешься. Родственники тебе ничего не должны. – Не согласен! Я обязан ей очень многим, – Джоз опустил голову и заговорил тише: – Я предал тебя, чтобы спасти её. Полынь недовольно уставилась на него и проворчала: – Ага. Не очень-то приятно это слышать. – Ты сама сказала, что нам нужна правда. – Я рассчитывала на какую-нибудь другую правду. Что ты примешься описывать, какая я была умная и красивая, что-нибудь такое. – Да ты и сейчас ничего. Они рассмеялись – тем истерическим смехом людей, которые понимают, что лучше рассмеяться прямо сейчас, иначе польются слёзы. Вместе со смехом из тела уходил нервозный и напряжённый страх – словно испарялся бурлящий гной, очищая рану. Смех сам собой затих. Полынь некоторое время шагала молча, но потом негромко спросила: – Как думаешь, она жива? Она всё ещё там, наверху? – Надеюсь. Уж что она умеет, так это выживать. – Если она тут, то нам придётся её искать… – Нет. Не хочу об этом думать. Если начну об этом волноваться, то окончательно исчерпаюсь, упаду на землю и разобьюсь вдребезги. – Я тебя поймаю.