– Вот именно, завтра утром наши коллеги об этом узнают, а мы должны сделать репортаж сейчас и на студию отправить! Надо затягивать зрителей в развитие событий! Не отпускать и не давать расслабиться! – выдала начальница. Стефано, у которого уже был набит рот и очередная вилка с накрученными спагетти ждала своей очереди, поперхнулся: – Что, прямо сейчас хочешь сделать?! – Да! Я быстренько своими словами наговорю, буквально на две минутки, а может, и меньше, все тут же отправим, может, дадут в приложении к вечерним новостям. А если нет… завтра в утренних шестичасовых. – А фон какой? – Он всем своим видом показывал, насколько неуместно это предложение. – Не будешь же ты за столиком сидеть? – На заправку вернемся! – Это-то здесь при чем? – Встану перед машиной, скажу, что в погоне за последними новостями не выдержал даже «Ниссан», но информация нас нашла, и мы сразу же делимся ею с нашими зрителями! Пусть знают, что нам тоже не все так просто дается! – А что?.. В этом что-то есть, – согласилась Дана. – Ты только камерой вон по той колокольне мазни, чтобы было понятно, что это Верона. – Дай хоть спагетти доесть! – прогундосил Стефано, поняв, что никакие доводы тут не помогут. – Я в туалет, подкрашусь чуть-чуть, чтобы зрителей не испугать, а вы ешьте пока, – милостиво разрешила Лола. Когда они подошли на автозаправочную станцию, их «Ниссан» уже стоял на подъемнике, который Лола изначально даже не заметила. Под кузовом возился полный длинноволосый мужчина. – Добрый вечер. Что-то серьезное? Нашли причину? – поинтересовалась Лола. – Ага! – Он оторвался от дела. – Топливный шланг отошел. Скорее всего, даже менять не придется, подтяну, и все. – Вот и отличненько! А мы вот здесь встанем рядом, не помешаем, я надеюсь? – Вставайте где хотите, только свет не загораживайте. Я еще один узел хочу проверить, так что раньше чем через полчаса уехать не сможете. – Он покосился на камеру. – А мы вон там за углом в ресторане сидим, принесите нам ключи, пожалуйста, когда закончите, – попросила Лола. Она встала так, чтобы на заднем плане был виден подъемник с машиной и копошившимся под ней мастером. – Значит, как договорились, сначала колокольню бери, а потом на меня переезжай. – Ну что, мотор! – обреченно сказал Стефано и включил камеру. На глазах у изумленных рабочих они быстро провели съемку и вернулись в ресторан к Дане. – Ну как? «Отстрелялись»? А я вина чуть-чуть заказала, что-то не идет мне пиво. Ты как, Лол, выпьешь? – Выпью немного. – Наконец-то она почувствовала, что рабочий день закончен достойно. – А я вот тут думала без вас про этого Джесу. Никому его физиономия знакомой не кажется? – Вот! И я тоже голову ломала, где я его могла видеть? – подхватила Лола. – Так он же несколько лет назад среди публики у нас на программе сидел какое-то время, – проговорил Стефано, отправляя в рот поленту с горгонзолой. – Надо же, как ты его запомнил! – Так я же оператор все-таки. А у тебя, Лол, он даже автограф брал. – Точно! Но почему ты раньше не ска-зал?! – А что здесь такого? Сидел и сидел, нам же всегда мужских лиц не хватает, подрабатывал, видимо. Это же не может быть связано с преступлением. – А чего ты так взволновалась-то? – изумилась Дана. – Если честно, сама не знаю. Он же друг Трифоне, надо подловить его, повыспрашивать побольше. – Сделаем! – миролюбиво подтвердил Стефано, зная, что на сегодня работа закончена. Он старательно облизал вилку со всех сторон, но, встретив суровый взгляд начальницы, вмиг отложил столовый прибор. – Если события будут развиваться быстро и удастся захватить публику этим делом, нам придется в Верону в гостиницу переезжать, поближе к Дворцу спорта, – предупредила Лола. – Надо так надо, – смиренно согласился Стефано. – Какой ты сегодня благодушный, – пошутила Дана. – Я, когда поем хорошо, становлюсь очень терпимым и доброжелательным, ты что, не знала? – Он подозвал официантку и заказал мороженое. – Я чувствую, мы из ресторана до утра не уйдем! – вздохнула Лола. – Я же не виноват, что вы так носитесь со своей фигурой и сладкое на ночь не едите! – Он воткнул ложку в шарик фисташкового мороженого. Дана и Лола терпеливо переглянулись. Глава шестая Последние полчаса представления Тереза просидела на приставном стуле, который притащила из гримерки, и, несмотря на шиканье сзади, села на него в проходе. Глядя на сцену, она вспоминала то далекое лето, неприметного паренька, пытавшегося попасть ей на глаза, отношения с Агостино, которые закончились так болезненно, и безудержное, а порой беспричинное веселье, которое тогда преследовало ее повсюду! Налетевшие внезапно воспоминания закружили Терезу в своем хороводе, и она улыбнулась своим мыслям. Она оказалась почти права, Трифоне получил приз зрительских симпатий! А титул «Мистер Ломбардия» завоевал, по мнению Терезы, слишком «сладенький», хотя и накачанный парень с походкой страуса. Все победители были объявлены, и Тереза стала пробираться к выходу, чтобы перехватить Трифоне. – Так ты не уехала еще? – Перед ней вырос Умберто. – Запала на бицепсы? – неприятным голосом добавил он, подойдя совсем близко и обдавая ее своим дыханием. С некоторых пор девушка заметила, как поменялось к ней отношение Умберто. Он стал напрашиваться на ее репетиции, мотивируя это тем, что пародия на стриптиз была его идеей, хотя это совершенно не входило в его административные обязанности, зазывал на ужины, часто и подробно расспрашивал о ее планах на день, а уж отделаться от него после очередного концерта не было почти никакой возможности. Успокаивало только то, что он пока не распускал руки, за исключением «обнимашек» на людях, да нескольких нескладных поцелуев на прощание, при которых Тереза ловко подставляла щеку наметившемуся на губы начальнику. Возможно, какую-то роль играло и то, что девушка неплохо знала его жену – худую строгую брюнетку, с высоким, почти истеричным голосом и зорким, как у орла, взглядом. – Я здесь знакомого встретила! – с гордостью произнесла Тереза, чем, кажется, подкосила Умберто. – Знакомого?! – с удивлением переспросил он. – Из этих?.. Из мистеров?.. – Ага! Пойду поздравлю, пока не ушли! – Да куда им уйти, здесь банкет для них организован. Вряд ли посторонних туда пустят, – добавил он злорадно и попытался остановить Терезу. – А мне банкет-то зачем? – Она обошла Умберто. – До свидания! Она понимала, что ее подработка зависит от хозяина агентства, поэтому старалась быть по возможности вежливой. Оглянувшись, она увидела насупленного Умберто, смотрящего ей вслед, и на всякий случай улыбнулась и помахала ему рукой. На сцене Трифоне уже не было, и Тереза расстроилась. «Неужели ушел?.. Но ведь у них банкет!» – вспомнила она. – С таких приемов не уходят. Она нагнала его перед самой гримеркой. – Я в тебе не сомневалась! Поздравляю! – Тереза вгляделась в лицо Трифоне, пытаясь найти в нем черты того застенчивого паренька, и, наплевав на вирус, потянулась для поцелуя. (Надо отметить, что в Италии принято целоваться при поздравлении, при встречах, прощаниях и практически на всех праздниках, начиная с Нового года и заканчивая Пасхой.) Трифоне обнял девушку. Тереза почувствовала твердые скулы и щекочущие волоски отросшей щетины. Очутившись в его объятиях, она вдруг застыла, прислушиваясь к себе. Ей совсем не хотелось высвобождаться, а желание остаться в этом странном оцепенении, ощущая гулкие толчки его сердца и жесткие бугры его мышц, было настолько сильным, что она испугалась.