– Это и есть Кропоткинская база. – Дошли? – подошел к парням Березин. – Давайте уже закончим это дело поскорее. Пить охота – сил нет! – Все только начинается! – не скрывая сарказма, произнес Остроушко. Березин хотел что-то ответить, но Макс перебил его: – Хватит разговоров. Пошли. Спустились с пригорка, вышли на небольшое плато, устланное пылью и ржавыми гильзами от патронов. – Тут война, что ли, была? – не смог сдержать удивления Доцент. – Это – Зона, – устало пояснил Максим. – Тут всегда война идет. Бандиты с военными воюют, одни монстры – с другими, и все со всеми. Настоящая бойня! – Не надо так про Зону говорить! – могильным голосом сказал Остроушко. – Зона дала многим то, что не мог дать никто иной. Она… – Я не хочу сейчас об этом говорить, – перебил его Огнев. – Для меня она – язва на теле земли. Кто-то имеет право думать иначе. Пусть каждый останется при своем мнении. Лучше выясни – безопасен ли путь. Ведь это твоя прямая обязанность, если не ошибаюсь? Было слышно, как Остроушко скрипнул зубами. Пристально поглядев на группу, он молча пошел вперед. Проводив взглядом бойца, оставшиеся члены команды принялись напряженно ожидать его возвращения с докладом. Чувствовалась общая нервозность. Аглая присела на корточки и словно застыла. Казалось, что девушка превратилась в статую, и лишь сиплое дыхание, раздававшееся в эфире, говорило о том, что Аглая до сих пор жива. Березин, напротив, переминался с ноги на ногу, крутился на месте, хлопал ладонями себя по груди, словно пытаясь найти в карманах костюма пачку сигарет. Их там, конечно же, не было. Максим был погружен в свои мысли, в основном не радостные. Не вовремя нахлынувшие воспоминания о Зоне, о том трагическом случае, ввели его в транс, и только Березин, хлопнувший парня по плечу, вывел из этого состояния. – Чего? – рассеянно спросил Макс. – Сообщение, – пробасил здоровяк. – От шефа. Максим некоторое время непонимающе смотрел на здоровяка, потом, когда сообразил, что тот от него хочет, спросил: – От Большакова? – От него самого, – связист протянул планшет. Макс быстро пробежался глазами по строчкам письма, замер на некоторое время, потом перечитал. – Что там? – Аглая, несмотря на свой усталый и даже истрепанный вид, сразу поднялась и подошла к руководителю группы. – Что пишет Семен Павлович? – Институт эвакуируют, – не своим голосом ответил Макс. В голове сейчас были совсем другие мысли, внезапно проросшие из сообщения шефа, особенно из последней части письма. – Так все плохо? – едва слышно спросил Березин. – Видимо да. Большаков подробностей не сообщил. Написал по поводу методики отбора проб, все остальное не так важно сейчас для нашего дела. – Не так легко было произнести эти слова, еще тяжелее было взять себя в руки. Но Макс справился. – На базе чисто, – внезапно ворвался в эфир знакомый голос. Из-за брошенного грузовика вышел Остроушко. Проводник хитро улыбался. – Тогда пошли, не будем терять времени. Макс, проигнорировав удивленный взгляд Березина, положил планшет себе в карман и двинул вперед. Остальные последовали за ним. Прошли через небольшую грунтовую насыпь, очутились возле ворот. – База, – произнес Остроушко с какой-то странной теплой интонацией в голосе, словно вернулся в место, в котором давно не был и по которому очень сильно скучал все это время. Макс глянул на проводника, но тот лишь махнул рукой. Извечная ухмылка бойца намертво замяла уголки его рта, превращая лицо в гримасу. – Аглая, готова? – спросил Огнев, с отвращением отворачиваясь от Остроушко. Этот парень бесил руководителя отряда с каждой минутой все сильнее и сильнее. Девушка не ответила. – Аглая! – Что? Ты звал? – словно вырванная из сна, растерянно произнесла она. – Спрашиваю, готова для отбора проб? – Готова. – Слушай внимательно, – раздраженно произнес Макс. – Экспресс-сканеры и маркерные тестеры берем из футляра «2Е». Александр, подай нужный контейнер. Березин протянул коробку. Максим достал необходимые приборы, похожие на канцелярские ручки, несколько штук положил себе в карман, остальное протянул девушке. – Параметры настраиваем на показатель «пыль/туман». – Но… – Это указание Большакова, – с еще большим раздражением перебил Макс. – Разбираться во всем этом и тратить время у меня нет никакого желания. Есть команда – будем выполнять. А потом – как можно скорее уходить отсюда. – Хорошо, – покорно согласилась девушка и принялась настраивать необходимое оборудование. – С чего начнем? – Ты начинай со входа. Березин, ты остаешься в помощь. Мы с Николаем зайдем внутрь, соберем анализы там. – Принято, – кивнула Аглая. И вдруг зашлась в сухом кашле. – Ты чего? – насторожился Максим. – Извините, в горле пересохло. Пить охота – сил нет. – Ага, у меня тоже сушняк дикий! – поддержал ее Березин. – Потерпите, – понимающе произнес руководитель группы. У него самого от жары уже плавилась голова. – Пошли. Группа разделилась. Первая команда, под руководством Аглаи, осталась у входа. Девушка принялась педантично отбирать пробы, в точности выполняя каждый предписанный для такого случая пункт инструкции. Макс с Остроушко, соблюдая осторожность, вошли внутрь базы. Беспорядок – первое, что бросилось в глаза. Было видно, что уходили отсюда поспешно, не удосужившись даже закрыть гаражные боксы и помещения. Но уйти удалось отнюдь не всем. Максим даже сказал бы, что никто и не ушел. Мертвецы лежали повсюду – у стен, на дороге, прислонившись к дверям и свесившись с окон. Но в особенности много их было у выхода из базы, словно бедолаги рванули наутек, но не успели выйти, будто костлявая старуха махнула косой и срезала их одним движением. «Похоже, так оно и было», – с ужасом отметил про себя Макс, оглядывая окрестности. – Что же тут произошло? – не скрывая неприятного удивления, спросил Остроушко. – Пока не могу ответить, сейчас будем выяснять, – сказал Огнев, подходя к одному из тел и внимательно его осматривая. Общие морфологические признаки смерти, на первый взгляд, были идентичны тем, что выявлялись у погибших от загадочной болезни. Множественные, по всему телу, сине-багровые трупные пятна, крупноточечные кровоизлияния на лице, темный, синюшный цвет лица, в особенности вокруг век и ногтей. И выпученные от ужаса стеклянные глаза, смотрящие в пустоту. Максима передернуло от страха и отвращения. – Ну? Что там? – из-за плеча Огнева нетерпеливо спросил Остроушко, с любопытством глядя на то, как Макс осматривает тело. – Похож на нашего клиента, – ответил парень, поднимаясь с корточек и доставая из кармана тестер. Николай насторожился. – Просто возьмем анализы, – пояснил Макс, думая, что проводник напрягся при виде загадочного инструмента. Но внимание военного привлекло нечто иное. Отвернув голову в сторону, он пристально всматривался в заброшенные строения. – Что-то слу… – Тихо! – выдохнул Остроушко, поднимая автомат на уровень стрельбы. Макс тоже огляделся, но ничего подозрительного не увидел. – Здесь кто-то есть, – после недолгой паузы выдал свой вердикт проводник. – Люди? – удивился Макс. «Может, кто-то из отряда зачистки, из тех, кто с самолета скидывал бомбы с клейким веществом?» – предположил парень, пытаясь обнаружить хоть какое-то присутствие посторонних. Это сложно было сделать с учетом того, что творилось на базе. Полный хаос, разруха и мертвецы. Как понять, что тут есть чужие? – Не знаю, – ответил Остроушко, делая осторожный шаг вперед. – Может быть, и люди. Максим быстро закрутил наконечник тестера обратно в колпачок, спрятал в карман. Нащупав на поясе пистолет, парень немного успокоился. В дальнем конце базы, где располагались гаражные боксы, Огнев заметил шевеление. Напрягая зрение, он с удивлением обнаружил там аномалию, совсем еще молодую, кажется, называемую местными «сыроварня». Попадая в нее, человек в мгновение ока превращался в прессованную шайбу, похожую на головку сыра. И ни крови, ни каких-либо иных жидкостей из организма при этом не вытекало. Просто кругляш бывшего человека. Аномалия эта была редкой, и тем более появление ее тут, на базе, было крайне необычным фактом. «Зона и в самом деле, – подумал Макс, – будто почувствовала, что человек из этих мест пропал и больше нет никаких преград, вот и начала помаленьку захватывать те территории, которые изначально принадлежали ей. Надо будет обязательно отметить это в отчете, когда…»