— Систематизировали… — Простыми словами, взносы в полицию и фонды внесли в базовую ставку. Чтобы всё списывалось само и тебе не приходилось вспоминать, что ты должен кому-то что-то занести. Так? — Вроде да. — Получается, Макс, этот коп живёт на наши с тобой бабки. Представь, что ты встретил его у ларька с мороженным, но у него не оказалось денег. Ты купил ему мороженое. Слегка подтаявший шоколадный пломбир. Коп съел его, словно голодный вурд, облизал губы, а затем обязался за это выполнять свои обязанности. Но время размывает рамки, законы формализма становятся красивым мифом, а право сильного всё равно побеждает. Так некоторые копы с большими пушками чувствуют себя хозяевами положения. В их голову умещается только то, что они получают зарплату от начальства, а начальство получает эти деньги, просто потому что иначе не бывает. Красивая схема. Такие копы видят в «гражданских» второй сорт — тех, у кого нет «права сильного». У кого вообще не так и много прав. Я не говорю, что такие все. Я знаю хороших копов, и знаю, что они делают своё дело. Но есть и другие, согласен? — Согласен. — Слушай сюда, Макс. Мы с тобой люди взрослые, не эти зелёные желтоплюи. Переиграем правила. Я задаю вопросы, ты отвечаешь спокойно, не торопясь, но подробно. Сегодня ты не будешь никого угощать мороженым. Просто если мне не понравится твой ответ, я угощу таблеточкой его. — Он указал на копа. — За каждый плохой ответ он будет кушать по одной. Он, конечно, будет противиться, но я найду на него управу. В конце концов, если он будет мёрзнуть, я смогу его согреть. С этими словами Анчар провёл по столу, и след его руки вспыхнул огнём. Он потушил огонь щелчком пальцев, но был готов повторить этот уже на копе. — Послушай вот ещё что, господин полицейский, прежде чем попытаешься выслать своим сигнал «сос». Ты, конечно, не знаешь, что полиция всех близлежащих Кластеров сотрудничает с «Оком». За препятствие расследованию корпорации тебя вышвырнут с работы одним днём. Куда ты подашься завтра? Присоединишься к отбросам? Пойдешь в охрану? Так что сиди смирно. До тех пор, пока Макс нам всё не расскажет. Макс, ты готов рассказывать? Макс был готов. Его речь была кривой и ломанной, вообще удивительно, как таких держит МетаТех. Хотя понятно как. В общем, постепенно, через наводящие вопросы и дрожь запуганного копа история прояснялась. Дженна была красивой барышней — это Анчар запомнил. Других причин, по которым Дженна нравилась бы Максу, он больше не нащупал. То есть вообще. То, что многие студенты нередко закидываются экстази, новостью не было. Правда, далеко не все из них на это подсаживаются. Когда Дженна начала жить с Максом, она считала парня божьим даром. Втюрилась по полной — может, впервые в жизни. Об этом свидетельствовали и показания её подруг, и некоторые посты в соцсетях с их совместными фото. В какой-то момент она подсела, но Макс не был этому рад. Он объяснял, что таблетки — только для вечеринок. С той лишь разницей, что у парня эти вечеринки происходили через каждые два-три дня, а Дженна привыкла вести куда более скромную жизнь. Анчару этого было мало. Он надавил на Макса сильнее, и тот пустился в раскаяние. Несколько месяцев назад он перепихнулся с какой-то девкой в клубе, и слухи дошли до Дженны. Потом, судя по всему, ситуации повторялись. В итоге Макс пообещал больше так и не делать и, мол, вообще он тогда был под наркотиками. Жить, тем не менее, они продолжили вместе. Дженна не хотелось другого, не хотелось уйти — ей вообще, похоже, ничего не хотелось. Апогей всего — врачи поставили девушке бесплодие, на что Макс сказал, что его будущая супруга должна нарожать ему детей. Он дал понять Дженне, что они живут вместе, потому что им хорошо вместе. Но — временно. И даже это Дженна проглотила, пусть и не без депрессии. Ушёл час, чтобы вытащить всё это из парня. Он действительно не понимал, как это может быть связано с исчезновением. Действительно, как? — Ты сказал, что она не знала об этой нычке, — произнёс детектив, указывая на таблетки. За прошедший час Анчар успел выстроить из них несколько горок, распределив их по цветам. — Не знала. — Но, говоришь, иногда она их всё же доставала. Где? — Я не спрашивал. Если честно, в последнее время мы мало общались откровенно. Да. Макс был действительно ограничен. Про таких говорят, что они не чуткие. Они живут моментом, живут сами в себе и зацикливаются на себе, упиваются собственной славой и вечно хотят подпитки. Максу давно было плевать на чувства Дженны. Он просто не задавался такими вопросами. «Ну живём вместе и живём, чё?». «Ну не нравится ей — пусть валит, в чём проблема?». Хотя он и был ей парнем, не знал о ней ничего. Анчар раскрыл коммут, посмотрел результат работы Греты. Дженна пропала из виду, когда спускалась в подземку — камера чётко её зафиксировала. Коммут уже не работал. Вошла ли она в метро, неизвестно — запись камеры входа подвисала, к тому же была такая толпа народу, что просто не разобрать. Хм. Детектив сверился с картой. Ещё раз взглянул на пакет экстази. И вызвал Бойла: — Готовь машину. Глава 10 Анчар отдал таблетки на экспертизу, а копа отпустил. Сейчас уже было не до всего этого. Бойл гнал чёрный минивэн на пределе возможностей. Уже темнело, по сторонам сверкали неоновые вывески и искрили огни высоток. Кристина отправила Анчару на коммут сообщение со знаком вопроса. Видимо, хотела узнать, куда он смылся. Отвечать он не стал. — Ну, как тебе дело, Бойл? — вместо этого спросил Анчар. — Скверно пахнет. Девок затащили ровно туда, куда было нужно, и ровно в нужный момент. Это происки корпоратов. — Почему не культистов? — Мне кажется маловероятным, чтобы какие-то культисты смогли заставить молчать друзей и сожителей жертв. Думаю, многих действительно запугали. Даже того парня, которого вы, босс, опрашивали последним. — Корпораты умеют делать больно, — согласился Анчар. — Но тебе ли не знать, что у них есть куда более изощрённые способы — и в плане мучений для жертв, и в плане шантажа. — Возможно, шантаж будет позже, — пожал плечами Бойл. — Возможно, это послание. Знак, что случится со следующими. — Выбрали намеренно случайных жертв, чтобы разогреться? — хмыкнул Анчар. — Да, может быть. И все студентки. — Это символизм. Тихие девочки-отличницы из состоятельных семей. — Нет, не все были тихими. Номер три, например. И номер четыре. — Тем не менее, босс. Распятие — символ очищения. Если бы распяли шлюх, это был бы типичный манифест. Но распяли невиновных. Словно говорят: смотрите, кто будет страдать за ваши грехи. — Не только очищения, — возразил Анчар. — Помнишь «распятие скинхеда»? У них это означало «распят капиталистами», ну, или системой, если угодно. — Боюсь, босс, мы имеем дело не со скинхедами в любом из смыслов, — скептически покачал головой Бойл. — Хотя смысл вообще-то один и тот же: за проступки виновных на крест идёт невинный. — Если всё это вообще имеет смысл. Имело ли оно смысл тогда, девять лет назад? У Анчара не было однозначного ответа. Он слишком тяжело это пережил. Слишком многих потерял. — А ещё все они были оторваны от окружения, — сказал он после долгой паузы. — Бунтовали против родителей, не доверяли близким. — Тут как раз всё логично. Таких легче всего выманить, не вызвав подозрений. Они остановили машину на Шарикоподшипниковской улице, рядом со спуском в метро. Похолодало. Анчар пожалел, что до сих пор не вернулся за пальто в «Наагхаль», но сейчас было не до этого. К тому же обладая стихией огня, он мог достаточно неплохо поддерживать уровень тепла в организме. — Смотри, Бойл, — сказал Анчар. — Вот здесь она спускалась в подземку. — Верно, — кивнул напарник. — Легавые без сомнения решили, что она двигалась в метро. — Это логично, босс. Если бы она использовала переход, чтобы оказаться на другой стороне улицы, то там её точно заметили бы камеры. Я это сверял. И посмотрите на этот поток людей. Тут даже мы с вами на раз-два можем затеряться, в такой-то толпе. — А теперь вспоминай, Бойл, что это за место. Или я не рассказывал? Пошли. Подземный переход на Шарикоподшипниковской представлял собой вереницу магазинчиков, так что оживлённо здесь было не только в час пик. Когда-то в метро не приветствовали сомнительную торговлю, но в нынешние непростые времена аренда точек приносила метрополитену дополнительный доход. Жаль, его не хватало, чтобы камеры слежения работали безотказно и были достаточно защищены от взломов. Анчар помнил это место. Посреди забегаловок находилась секретная дверь, которая походила на служебный вход. Туда-то они и заглянули. Это был тесный бар и по совместительству магазин различной дребедени вроде магических пойл, специфичных приспособлений и свеженапечатанных рун, готовых к активации. А ещё здесь приторговывали наркотой, подкидывая взятки местным копам. — Выпить? — поприветствовал их бармен взмахом влажной тряпки. Большой белый фартук на его накачанном татуированном теле смотрелся как всегда абсурдно. — Помнишь меня? — спросил Анчар. — Должен? — Ага. Примерно четыре месяца назад я надрался здесь в стельку, разбил ящик с бутылками «Красного командора» и кричал, что всех вас засажу, если вы не достанете свежих лимонов. — «Красный командор»… — бармен почесал бороду. — Ну конечно. Анчар Крой, да? Ты тогда просил называть тебя Огнеходцем. В этот раз лимоны есть. Пить что-нибудь будете? — А что предложишь? — Сегодня есть «Особый старательский». — Спасибо, но я ещё не настолько постарался. Есть пара вопросов. — Опять, — угрюмо склонился бармен, оглядываясь по сторонам. — Помнишь её? — Детектив раскрыл коммут и показал фото пропавшей номер пять. Фото было приличным, сделанным ещё при жизни. — Неа. Должен? — Если я дам тебе парочку таблеток экстази, ты сможешь определить, были ли они куплены тут? — А это кто? — бармен с сомнением глянул на Бойла. — Это мой человек. Не волнуйся, не коп. — У него корпоратский имплант. — Говорю же, это помощник. Проблем не будет. — Пусть он выйдет, тогда точно не будет.