— Еще созванивались? — Утром я послала ему СМС. Он не ответил. Я собиралась в институт как раз, — она поморщилась, — у нас сессия заканчивалась, зачеты и экзамены… После института еще раз ему написала. Часов пять вечера было. Пока на метро добралась, пока в магазин заскочила… Ответа так и не было. Я уже решила звонить ему. Телефон недоступен. Думаю, может, просто сети нет. Поезд-то черт знает где идет — лес, степь и все такое. Через час еще раз позвонила. То же самое. — Когда занервничала? — Когда по времени он уже в Оренбурге должен был быть. Звоню — телефон отключен. Написала кучу СМСок ему, просила ответить, спрашивала, все ли в порядке… Потом уснула как-то, — она протяжно вздохнула. Вспоминать те минуты было неприятно. — Утром вскакиваю, хватаю телефон. А ответа нет. Я кивнул. — Что делала потом? — Ты как думаешь. Обзванивать всех бросилась. На работу ему позвонила, у меня визитки все были с телефонами. До шефа его дозвонилась. Тот удивился очень, но сразу среагировал. Сказал, что с Оренбургом свяжется. Они там Сергею номер в гостинице бронировали. — И? — Позвонил часа через два уже. Я по голосу сразу все поняла. — Сергей в гостинице так и не появился? Женя покачала головой. Нет, не появился. И впервые нормально, а не исподлобья, посмотрела на меня. Ей было страшно. Я ободряюще кивнул. — Мы найдем его. Слышишь? — Найдем, — горько повторила Женя. — Как? Щербаков в Оренбурге знакомых на уши поднял… — Какой Щербаков? — Шеф Сергея, директор «Гермеса». Эти знакомые на вокзал рванули, ментов местных подняли. Те опросили всех. Сергея никто не видел. На камерах наблюдения на вокзале его тоже не было. Они все посмотрели. Я вспомнил Дулкина с его выдающимся служебным «рвением». — Если им верить. Женя зло сжала губы. — Конечно. Все менты козлы, и я забыла. Цитата прям. И подпись — «Леха Явара». Наши отношения с Женей были непростыми. Виноват во всем, конечно, был я. Все началось полтора года назад. Мы с Тимуром познакомились в баре с двумя девушками. Ничего выдающегося не планировалось — все, как обычно: угостить, напоить, затащить. По пути на квартиру Тимура свернули в наш двор. Здесь нам повстречался Сергей, который держал путь с университета — лекции у него продолжались допоздна. Веселый, пьяный и добрый, я познакомил девушек с Сергеем. Тогда я понятия не имел, что мой брат сразу втрескался в одну из них. В Женю. План, кстати, провалился. По пути на квартиру Тимура Женя дала нам от ворот поворот, поняв, к чему идет дело. Я, как самый настойчивый, схлопотал пощечину. Пощечина была что надо, след от ее ладони держался на лице несколько дней. Нужно ли говорить, что после того дня Женя меня и невзлюбила? А через неделю я увидел ее с братом. — Давай не будем разбирать меня на цитаты, особенно, если я этого не говорил, хорошо? — очень терпеливо попросил я. — Жень, Сергей говорил о каких-то неприятностях. Может, дело и не в этом, но лично я не хочу ничего сбрасывать со счетов. Она взяла себя в руки. Личная неприязнь на самом деле только мешала. — Мне он не о чем не говорил, я бы запомнила. Когда Сергей пропал, я ведь все его вещи просмотрела. Все до единой. Все перевернула. Думала, вдруг найду что-нибудь. Но все в порядке, ничего подозрительного или странного. — За неделю-полторы до его отъезда — было что-нибудь? — Почему именно тогда? — Он ко мне приходил, помнишь? — Ну да. — Женя задумалась. И вдруг озадаченно сдвинула брови. — Погоди-ка. Я день не помню… Точно! — Что? — Как раз примерно за неделю, или чуть больше, до этой долбанной командировки Сергея на работу вызвали. Срочно. Поздно вечером это было. Он взял трубку, на кухню ушел, говорил с кем-то. Вернулся как будто расстроенный. Говорит, на работе у него косяк небольшой с бумагами, а документы нужны срочно. Нужно ехать прямо сейчас. А время — часов одиннадцать было. Ночь почти. Это было уже кое-что. Я был рад, что зашел. Перед тем, как уходить, я вдруг вспомнил еще кое-что. — Женя, машина Сергея. — Чего? — Отец отдал ему свою машину. «Киа». Он же так на ней и ездил все это время? Мы с ним как-то о машинах в последние полгода мало разговаривали. — Ну да, на ней. На работу, с работы. К родителям. А что? — Где она? — А где она может быть, — удивилась Женя. — Внизу, на парковке. На месте, которое за этой квартирой закреплено. — Ключи от машины у тебя? Она нахмурилась. — Если ты собрался взять машину, пока Сергея нет, и возить на ней своих… Это было уже слишком. — Я итак могу ее взять! — пришлось чуть повысить голос. — Если захочу. Это машина наших родителей. Но сейчас я хочу просто ее осмотреть. Ты, когда вещи Сергея проверяла, в машину заглядывала? Женя соображала туго, но, когда до нее доходило, действовала быстро. Она сверкнула глазами, кивнула и побежала за ключами. На лифте мы спустились на парковку. Там было светло, просторно и сухо. Машина отца, которой последний год по доверенности управлял Сергей, находилась под табличкой с номером парковочного места — он дублировал номер квартиры. Я взял у Жени ключи, нажал кнопку. Пискнув, сигнализация отключилась. Я открыл водительскую дверцу и усевшись за руль, принялся за дело. Я чувствовал себя настоящим сыщиком. Знаете, как в кино. Заглянул под козырьки над водительским и пассажирским сиденьем. Обследовал все содержимое бардачка. Изучил, что у Сергея хранилось в кармашке водительской дверцы. Все это время Женя говорила. Скорее всего, чтобы звуком собственного голоса заткнуть панику. А вдруг я найду что-нибудь ужасное? — Поезд в начале шестого вечера уехал. В пути он чуть больше суток. Где-то 25 часов с небольшим. Сутки в общем. Так что на следующий день в восемь вечера Сергей должен был быть в Оренбурге… — В восемь вечера? У тебя все в порядке с математикой? — А у тебя все в порядке с географией? — Женя даже обрадовалась, что появился повод сорваться на мне. Хотя бы за гуманитарные науки. — Сутки в пути плюс два часа разница во времени. Там другой часовой пояс. Широка страна моя родная, знаешь ли… Пока она заполняла голосом пустоту, я думал, куда заглянуть еще. Необследованным оставались заднее сиденье и багажник. Но перед тем, как выбраться из салона, я решил заглянуть и в кармашек передней пассажирской двери. Пара пакетов, тряпка для протирки лобового стекла. Отец всегда держал ее здесь, и Сергей пошел по его стопам. Больше ничего. Чтобы добраться до кармашка, пришлось почти лечь на пассажирское кресло. И в таком положении я увидел черную кляксу, от которой отразился падающий в окно свет фонарей на парковке. — Это еще что? — Что? — запаниковала Женя. — Что ты там нашел? Я включил свет в салоне, щелкнув кнопкой над зеркалом заднего вида. И снова склонился вниз. Осторожно поднял коврик под пассажирским сиденьем и, почти ткнувшись в него носом, убедился, что моя догадка верна. Стало не по себе. — Что? Твою мать, чего молчишь? — бесновалась Женя. — Что там? Я никогда в своей жизни не принимал участие в боевых действиях. Никогда не оперировал. Я просто прожил всю жизнь в не самом хорошем районе столицы. И за свои четверть века насмотрелся достаточно, чтобы отозваться: — Это кровь, Женя. На коврике кровь. Круг шестой 1 Дулкин поднял глаза с коврика, посмотрел на меня. Снова на коврик. И опять на меня. — И что это, мать твою? — Коврик из машины моего брата. На нем кровь.